— Очень мило.

Мы останавливаемся за углом, выходим из машины и направляемся к дому, наблюдая, не выглядывает ли кто-нибудь из окон. Никто не выглядывает. Если не принимать во внимание шум, раздающийся из дома номер тринадцать, на улице царит полное спокойствие. Ни машин, ни людей — слишком холодно, никто не гуляет. Условия для работы идеальные.

Мы приближаемся по тропинке к дому номер пятнадцать, Олли держит в руке за спиной фомку. Я звоню в дверь, а Олли напряженно следит за окнами соседнего дома, боясь, как бы кто-нибудь не выглянул из них. Никто не выглядывает. По прошествии секунд двадцати Олли чуть было не удаляется к черному ходу, но не успевает. Свет в прихожей загорается, и раскрывается парадная дверь. На нас уставляется лысый очкарик.

— Что надо? — спрашивает он весьма недружелюбно.

Мы с Олли переглядываемся и почти одновременно затягиваем рождественский гимн:

— Желаем вам счастливого Рождества, желаем вам счастливого Рождества, желаем вам счастливого Рождества и Нового…

— Проваливайте! — рявкает очкарик и захлопывает дверь.

— Очень по-доброму, не так ли? — произносит Олли, поднимая руку с намерением позвонить еще раз.

— Настроение у человека самое что ни на есть рождественское, — кричит кто-то со стороны соседнего дома.

Мы поворачиваем головы и видим хорошенькую улыбающуюся телку с бокалом в руке.

— Отвратный тип, — говорит Олли.

— Может, зайдете к нам, споете? — предлагает она. — Мы угостим вас вином и сладкими пирожками с миндалем и изюмом.

— Нет, спасибо, — отказывается Олли. — Пойдем, Бекс.

Я хватаю его за рукав, удерживаю на месте и шепчу:

— Эй, подожди, не стоит так торопиться. Выглядит несколько подозрительно: двое исполнителей гимнов убегают как от огня от приглашающих их на вечеринку людей, ты так не считаешь? Давай по-быстрому споем ей что-нибудь и тут же свалим.

Я ору телке в ответ:

— Проходить мы не будем, споем вам что-нибудь прямо здесь, во дворе. — Я поворачиваюсь к Олли. — Готов? Желаем вам…

— Минуточку! Минуточку подождите! — Телка ныряет куда-то внутрь дома. — Все сюда! Скорее сюда! Пришли исполнители гимнов!

— О чер-р-рт! Бекс, надо давать деру! — говорит Олли, но в эту секунду во двор дома тринадцать высыпает полдюжины людей в бумажных колпаках.

Последним выходит хозяин, муж той штучки, у него на голове — я же говорил! — шапка Санты, отделанная пушистым мехом. Мы с Олли подходим ближе. Рожи у нас обоих такие, будто мы держим во рту по лимону.

— Замечательно! Что вы нам споете? Может, «Тихую ночь»? — спрашивает Колпак Санты.

— Я такого гимна не знаю, — отвечаю я.

— Тогда «В яслях», — предлагает кто-то другой.

— Не-а, — говорю я.

— Значит, — произносит Колпак, — спойте то, что сами захотите.

Мы с Олли киваем и запеваем:

— Желаем вам счастливого Рождества, желаем вам счастливого Рождества, желаем вам счастливого Рождества и Нового года. Мы принесли для вас и для короля прекрасные подарки. Желаем вам счастливого Рождества и Нового года.

С несколько секунд они пялятся на нас в гробовом молчании, потом Санта констатирует факт:

— Вам нездоровится.

— А что, вашу мать, вам не понравилось? И что вы знаете о пении? — кричит Олли.

Они дают нам пакетик с несколькими сладкими пирожками с изюмом и миндалем и два пластиковых стаканчика с красным вином, быстро удаляются и закрывают за собою дверь. Мы с Олли возвращаемся к фургону и отправляемся на поиски другой вечеринки.

— И как так получилось, что тот лысый не попал на вечеринку? — спрашивает Олли.

Мы едем в другой конец города.

— Откуда мне знать, черт возьми? — отвечаю я. — Может, он им не нравится или же, наоборот, они ему не нравятся. А вообще какая тебе разница?

Все, что я знаю, что этого очкарика следует ограбить. Только не сегодня.

Три следующих праздника мы пропускаем, останавливаем свой выбор на четвертом. Расположенный с ним рядом дом приходится нам по вкусу. Здоровый домина с четырьмя спальнями, на приличное расстояние отдаленный от дороги, окруженный чудесным темным садом и высокой изгородью. Вечеринка в соседнем доме такая же шумная, как у Колпака Санты, только здесь, как мне кажется, все более дорогое — и выпивка, и закуски, и сладости. А люди — такие же придурки, как те, что угостили нас пирожками.

Я припарковываю фургон у обочины, вдоль которой тянется шеренга других тачек, мы выходим и, внимательно следя за окружающей обстановкой, приближаемся по обсыпанной гравием дорожке к приглянувшемуся нам дому. Олли надавливает на кнопку звонка.

— Сигнализация есть, ты не заметил? — спрашивает он.

Я оглядел стены дома, еще когда мы только вышли из машины, коробки сигнализации не увидел, поэтому качаю головой.

— Я спросил про сигнализацию, — говорит Олли.

— А я, черт возьми, сказал, что ничего не заметил!

— Когда?

— Только что. Я покачал головой.

Я еще раз качаю головой.

— А-а, но ведь я не смотрел на тебя.

Олли опять отворачивается.

В холле по-прежнему темно, и Олли уже собирается взломать дверь, но я, вспоминая, как мы нарвались на очкарика, звоню еще раз, чтобы избежать очередного сюрприза. Проходит секунд тридцать, и я соглашаюсь с Олли, что никого нет. Мы обходим дом и обнаруживаем отличный путь проникновения — небольшое узкое окно над раковиной в кухне.

Олли достает из заднего кармана лом и взламывает окно. Мы мысленно считаем до пяти, удостоверяемся, что в доме по-прежнему тихо, я подтягиваюсь на руках и пролезаю вовнутрь.

С сушки с грохотом что-то летит на пол. Я становлюсь ногой в раковину и чертыхаюсь про себя — эти болваны оставили кучу грязной посуды. Второй ногой я, к счастью, опираюсь на что-то твердое, спрыгиваю вниз и открываю для Олли широкое окно. Он, забираясь, роняет на пол еще больше посуды — судя по звукам, и из металла, и из стекла.

Я быстро осматриваюсь по сторонам, замечаю микроволновку и портативный телевизор, выдергиваю шнуры из розеток, переношу и то, и другое к задней двери и опускаю на пол.

Олли уже включил фонарик и прошел в гостиную. Обычно мы берем в гостиных телеки, видаки, стереосистемы и идем наверх, но Рождество — особое время года, в рождественские дни мы работаем по иной схеме. Когда я захожу в гостиную, Олли уже лежит на пузе, выгребая из-под елки подарки и разворачивая их. Я присоединяюсь к товарищу.

Фонарь у Олли в зубах, согнутыми в коленях ногами он и я пинаем воздух. Мы увлеченно рассматриваем, что приготовил для нас Санта. «Нинтендо», «Шанель № 5», часы «Ротари», радиоуправляемый поезд и железная дорога, фен, Экшн-Мэн — все это нам подходит. А тапочки, галстук, перчатки, настольная игра «Секретные материалы», зонт и полдюжины книг (дарить книги на Рождество?!) остаются для тех, кому они нужны. Мы упаковываем выбранное и смотрим, что еще можем прихватить.