– В зубе поковырять.

– А проклянешь?

– Постараюсь.

Минуту спустя из темноты что-то прилетело и стукнуло в пол. Антон щелкнул зажигалкой и увидел на полу японские палочки для суши. Ресторация, надо полагать, пыталась следить за кулинарной модой.

Одну из палочек он поджег и приспособил, как его предки – лучину, воткнув между сиденьем и металлической ногой стула, огнем вниз. Потом он достал из кармана гвозди и медную проволоку. Орудие для выжигания Антон смастерил очень быстро.

Примотанным к палочке гвоздем, раскаленным на огоньке, он тыкал в черный пластмассовый бок флешки. Ямки получались крохотные и не очень заметные – так ведь и Лихая Звезда на кодовом замке его дома была миниатюрная, из махоньких точек.

– Ты что это творишь?! – вдруг возмутился сампир.

– Что надо, то и творю, – Антон поставил последнюю точку, самую толстую. – А ты, раскудрить тебя в качель, чтоб всю жизнь, сукин ты сын, нюхом кормился! Чтоб тебе ничего крупнее стольника не нюхивать! И чтоб ты!..

– Не выходит! – перебил сампир. – Неправильно ты проклинаешь, без души…

– Как умею!

Загасив лучину, Антон полез наверх.

Гервасий Архипович обретался на палубе, негромко беседуя с Бриони о каких-то вампирских делах; при этом он не упускал из виду дверь, в которую влетел и загремел по трапу Антон.

– Гервась, ты меня убедил, – сказал Антон. – Идем скорее. Только у меня условие – я тебе флешку передам, когда увижу Ларку.

– Это еще почему?

– Потому! Я ее сперва должен хоть издали нямам и муркам показать.

– Умно рассуждаешь, соколик мой. Но сперва покажи мне – а то, мало ли, вдруг ты ее где-то внизу спрятал?

– Любуйся! – предложил Антон.

Флешка лежала на его широкой ладони Лихой Звездой вниз.

– Ну, раздобыть там другую флешку ты вряд ли мог… – пробормотал бромпир. – Ладно. Собираемся и уходим. Бриони, тебя на плече тащить, или ногами пойдешь?

– Пойду сам, – ответил юноша. – На плече – оно как-то совсем не гламурно.

– Какой уж там гламур – кверху задом… А этого голубчика я с собой возьму! Подсоби, соколик.

Трампира взвалили на плечо Гервасия Архиповича – и там еще осталось место для Бриони. Но с тем условились, что ему только свяжут руки.

Действовал бромпир неторопливо, и Антон уже стал дергаться:

– Гервась, мы ж опоздали!

– Они подождут, – хладнокровно отвечал бромпир. – Им флешечка нужнее, чем твоя Ларка. А мы им – сюрпризец!

– Да, если это мурки, – то сюрпризец. А если нямы?

– И с нямами сговоримся.

– Мы с таксером не сговоримся!

Антон, если бы его попыталась затормозить на маршруте такая странная компания, пронесся бы мимо со свистом. Но он еще не знал всего своего счастья. Когда перебрались на причал и пошли в сторону Ушаковской, оказалось, что сзади, постукивая и скрипя, тащится сампир.

Антон обернулся – и чуть не поседел. Плохо обглоданный скелет (сухожилия оказались бедолаге не по зубам) венчала почти человеческая голова – Миха, похоже, был прав, похваставшись особо прочным вампирским черепом, да еще этот череп малость раздался вширь. Но у покойного Михи просто образовалась физиономия, о каких говорят «в сковородке не поместится», а у сампира череп был обтянут выцветшей и уже полупрозрачной кожей, волосы же с голодухи вылезли напрочь.

Обернулся и Гервасий Архипович.

– Батюшки-светы, а ты как сюда попал? – удивился он.

– Как-как… Вот, проклясть обещали…

– Антошенька, в своем ли ты, голубчик, уме?! Хотя – откуда ж тебе знать их повадки? Он же теперь от тебя не отвяжется! – горестно воскликнул бромпир. – Так и будет за тобой бродить – «прокляни да прокляни»! Вот только его нам недоставало…

– А что, это совсем невозможно? – в ужасе спросил Антон.

– Говорят, бывали случаи, но это когда сампир к бабе привязывался, желательно такой, что его раньше знала. Старая злобная баба – та проклясть может, а в тебе столько злобы не накоплено… Как же быть-то? Он нам сейчас вовсе не нужен…

– Погоди, Гервась. А если позвать драмнюка? Они же из людей как раз злобу сосут. Может, сытый драмнюк его проклясть сумеет? – предположил Антон.

Бриони тихо рассмеялся.

– У нас с драмнюками сейчас из-за Сильды разборка будет, – хмуро ответил Гервасий Архипович. – Хоть она и напроказила, они ее защищать станут – своя же. Если их попросить о помощи – они захотят Сильдочку свою выторговать. А эта торговля сейчас совершенно лишняя, и без нее забот по горло…

Бромпир ладонью показал, как именно – по горло, и, придерживая левой рукой на плече спеленутого трампира, правой достал мобильник.

– Штаб? Анкудина Прокопьевича мне. Анкудинушка, тут у нас такая беда… Мы на встречу опаздываем, а такси взять не можем, никто не остановится, – с нами сампир, будь он неладен… Да ты его знаешь – это полковник Кадуэт… Ну да, кто ж знал, что он сюда перебрался?! Ага, ждем. Только мы уже, считай, опоздали…

– Я поеду один, а ты этого шкелета бесова удержи! – додумался Антон. – Потом нагонишь!

– Когда нагоню, ты им уже отдашь нашу флешечку за свою Ларочку, соколик! – был ответ. – Коли хочешь – давай сюда флешку и езжай хоть в Африку.

Но флешка сейчас была оружием, и пускать ее раньше времени в ход Антон не хотел.

Минуты убегали с умопомрачительной скоростью. Казалось бы, каждой положено шестьдесят секунд, чтобы иссякнуть и сгинуть в небытие, но Антону казалось, что они уже укладываются в сорок и даже тридцать секунд. Ровно в тот миг, когда назначенный срок пробил, возле Гервасия Архиповича остановился джип. Дверца распахнулась, Антон увидел, что за рулем – румяная баба в пестром кокошнике. На лоб свисала поднизь из мелкого жемчуга – очень может быть, что настоящего.

– Это чучело закидывай в багажник! – принялась командовать баба. – Подсаживай мурку! Ты, мужчина, ко мне, ты, Гервасенька, назад, к мурке! Полковник! А ну, кыш отсюда!

– Меня проклясть обещали!

– Знать ничего не знаю! Вот только сунься в машину! Вот только сунься! Это с мужиками ты храбрый! А я тебе живо укорот сделаю!

Антон невольно улыбнулся: вот это женщина! Не будь она бромпирихой – можно бы и правильный мужской интерес проявить, потому что на личико вроде ничего, да