– И всё равно, – Йорд сломал лепёшку пополам, – ведёт себя подозрительно этот Хакон.

Я пожал плечами:

– Его право, не хочет – ради богов севера. Возьмём припасы и отправимся в путь.

Йорд ещё что-то проворчал и принялся за еду. Похлёбка, кстати, оказалась что надо: густая и ароматная, с овощами, травами и грибами. В глиняном кувшине принесли неплохое вино, поэтому, отведав того и другого, я почувствовал как меня смаривает в сон просто на месте. Вздохнув и тряхнув головой, я отставил миску и чашу.

– Бессонная ночь – отвратительно, давайте отдыхать. Дорога предстоит далёкая.

Йорд не возражал, Арве тихо сидел на лавке. Указав фоссегриму на дверь, я покачал головой и скрестил руки, давая понять, что из дому ни на шаг. – Выйдешь – голову оторву, – любезно добавил я, – лучше тоже ложись.

Слова хоть и бессмысленны, а выражение лица поймёт точно. Он чуть нахмурился, но потом вздохнул и кивнул.

«Таким мог быть мой брат… если б вырос». Отогнав ненужные мысли, я отвернулся от него и направился к лавке.

Устроившись на ней и натянув на себя плащ, я сразу же заснул, позабыв обо всём на свете.

…кто-то с силой ударил меня в бок, резко распахнув глаза, я едва не вскрикнул. Кое-как сев, огляделся – рядом никого не было, просто дурацкий сон. Только вот вокруг совершенно темно, а сердце стучит как бешеное. Неужто мы проспали почти целый день? Ничего себе.

– Йорд? Арве?

В ответ – тишина. Я замер, да нет, не просто тишина… Та же, что была в лесу – такая же застывшая и бездушная, будто ночь – время для смерти.

Я встал с лавки. Падавший из окна лунный свет кое-как дал рассмотреть комнату – она была пуста. Выругавшись, я быстро вышел на улицу.

– Йорд!

Замершие улицы, только ледяной воздух забирался под одежду. Прав был Юссе, примораживает здесь. Я огляделся – покой кругом, только странный какой-то, совсем неправильный. Так, глубокий вдох, ещё один. Надо успокойся, Оларс. Только сердце словно кто-то сжал невидимой рукой.

Неожиданно сверху раздалось хлопанье крыльев. Подняв голову, я увидел парящую в ночном небе сову.

– А вот и помощница.

Она покружила надо мной и полетела в сторону реки.

– Проклятье, – прошипел я и быстро пошёл за ней, а после и вовсе перешёл на бег. Нет добра от реки Скьяльвинд, нельзя было тут останавливаться!

Деревня осталась за спиной, узкая тропинка под ногами вилась юркой змейкой. Сова летела всё быстрее, будто куда-то спешила. Моё дыхание уже стало шумным и хриплым, ещё чуть-чуть и каждый вдох будет сопровождаться болью.

Свернув вслед за птицей, я вдруг оказался на речном берегу. Луна серебрила спокойные чёрные воды, огромные камни будто хотели коснуться неба. Холодные камни… да, это именно они, только сейчас я смотрю с другой стороны. Резкий порыв ветра принёс протяжный стон, сердце пронзило болью, заставив рухнуть на колени.

Над головой снова громко хлопнули крылья.

– Да иду, утбурд тебя забери!

Медленно поднявшись на дрожащих ногах, я побрёл к воде.

Невдалеке что-то белело. Сердце пропустило удар. Нет! Не может быть… Я позабыл о боли и рванул вперёд, кидаясь в чёрные волны Скьяльвинд.

– Арве!

Ледяная вода, казалось, не хотела меня пускать. Оказавшись возле Арве, ухватил за волосы и потянул за собой. Как? Как он мог здесь оказаться?

Но внутри что-то услужливо напоминало – я и сам вчера ночью пошёл на непонятный зов.

– Господин Оларс!

Запыхавшийся Йорд уже стоял на берегу, а рядом с ним староста с факелом и ещё несколько человек.

Вытянув мальчишку, я уложил его на берег и опустился рядом на колени.

– Это же ваш… – В глазах Хакона отразился ужас.

– Боги севера, – потрясённо прошептал Йорд, – как же это он…

Я не поднимал головы. Все вокруг в один миг перестали существовать: голоса затихли, а яркий свет факела померк.

Передо мной лежал мёртвый фоссегрим.

Волны Скьяльвинд мерно накатывали на берег. Окружившие нас полукольцом люди замерли на месте и молчали. Я протянул руку, чтобы коснуться щеки мальчишки, однако так и не успел. Тело Арве слабо замерцало бледным серебром и в мгновение ока плеснуло прозрачной водой в сторону реки. Рукав тут же стал мокрым, по пальцам потекли холодные капли. Да, всё правильно, после смерти фоссегрим становится водой. Только нет здесь родных водопадов, в струи которого вливается душа таких, как Арве.

Внутри, казалось, разгоралось пламя – чёрное, полное ненависти к глупым жителям деревни и… полное презрения к самому себе. Нельзя было оставаться у берегов Скьяльвинд. Зачем спасать мальчишку из лап работорговца, чтобы через несколько дней он погиб здесь?

Медленно встав на ноги, я поднял голову и прямо посмотрел на старосту. Тот невольно сделал шаг назад. Йорд стоял спокойно, однако выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Никто не осмеливался нарушить напряжённую тишину, не зная, что делать дальше.

Быстро оказавшись возле Хакона, я сгреб его за грудки и притянул к себе. По льняной ткани рубахи с треском в разные стороны рассыпались лиловые искры.

– Значит, почудилось?

Хоть староста и был крепким мужчиной, я чувствовал, как его сковал страх. Йорд-то привычен к такому: видел меня… разным, а вот остальные – нет.

– Значит, никого здесь нет?

Хакон шумно выдохнул, опустил глаза и снова испуганно посмотрел на меня. Лиловое пламя, охватившее мои руки, не жгло. Пока не жгло, но смотреть на него было страшно.

– Нельзя о ней говорить, – наконец прошептал он. – Иначе уничтожит всю деревню.

Я сжал ткань сильнее, ещё чуть-чуть – разорвётся.

– Если ты не расскажешь правду, то деревню уничтожу я. И намного быстрее, чем она.

Стоявшие рядом люди зашептались, кто-то попытался двинуться ко мне, но вспыхнувшее вокруг нас со старостой лиловое пламя заставило их остановиться. К тому же Йорд, поигрывая булавой, как игрушкой, вышел им навстречу.

В глазах Хакона появилось какое-то загнанное выражение.

– Будь ты проклят, – прохрипел он.

В ответ стена пламени стала выше, буйно выплясывая колдовской танец. Староста мельком глянул на него и еле слышно охнул. Но потом произнёс:

– Расскажу, только не трогай деревню и людей.

– Смотри, Хакон. – Я прищурил глаза, не ослабляя хватки. – Надумаешь лгать – через сына достану.

Теперь уже в глазах плескался неподдельный ужас. Я взмахнул свободной рукой – пламя погасло так же резко, как и появилось. Отпустив старосту, стряхнул с пальцев слабо мерцавшие искорки.