Глава 3. Как снимали эротические сцены в фильме «Шерлок в России»

Вечером того же дня полковник Пронин сидел перед монитором ноутбука, пил горячий кофе и наслаждался чтением нового романа писателя. Контрразведчик любил читать. Он предпочитал читать, сидя вечером у зажжённого камина, при включенной настольной лампе, бумажные потрёпанные книги. Но чтение электронных книг тоже доставляло ему удовольствие. Вот и сейчас он погрузился в чтение: проживал жизнь вместе с персонажами книги, путешествовал с ними, влюблялся, изменял и даже испытывал родовые муки вместе с главной героиней. Очередная глава романа начиналась так.

— Да, уважаемые дамы и господа, я, ваш покорный слуга, снимался в этом фильме. Дней двадцать, не меньше. Благодарность за приглашение на съёмку я хочу выразить статистам по актёрам второго плана, строгому и справедливому Владимиру Богданову и красавице Валентине Аверо. Знаете, есть что вспомнить, хоть и стыдно рассказывать. В один из тёплых летних дней меня, как обычно, пригласили на съёмку.

— Кем?

— Ну как кем?! Посмотрите на моё лицо. На нём всё написано, — Дон Жуан, покоритель женских сердец. Если честно, я и в кино, и по жизни бабник, даже самому противно. Тьфу! Вот у меня в этом фильме и была всего одна роль: постоянный посетитель борделей и пользователь женщин с низким социальным статусом. Итак локация: морг старой Боткиной больницы — круглое здание, внутри здания действующий фонтан. Дизайн интерьера выдержан в стиле рококо.

— А может, барокко?..

— Нет, всё-таки рококо… Лёгкость и изящество в оформлении; гнутые стулья, столы, до пола покрытые скатертями, кушетки светлых пастельных тонов (голубые, розовые с огромным числом белых деталей). Характерными чертами оформления внутреннего убранства морга… простите, публичного дома, стали какие-то амурчики, картины эротического содержания. Лёгкие зелёные и бледно-жёлтые краски картин радовали взоры посетителей борделя. Главными темами произведений живописи были галантные празднества, пастушеские мотивы и обнаженная натура. Столы только были какие-то не такие… длинные, узкие, высокие и на колёсиках. Снял скатерть, посмотрел… Ё-моё, — это были медицинские металлические столы, на которых мёртвые тела разделывают. Причём столы не новые, а много раз использованные. Мне даже показалось, что от них пахнет формалином и разложившимися покойниками.

Все предметы, по крайней большинство реквизита, было взято в Боткиной больнице, из морга. И на эти, пахнущие покойниками столы, поставили вазы с фруктами, орехами, восточными сладостями, бутылки с вином, шампанским, и актёры второго плана (девушки лёгкого поведения и их клиенты) должны были всё это вкушать.

Итак, синопсис.

(Синопсис — это краткое изложение сценария, его содержания. Суть драматического конфликта, завязка, поворотные точки, кульминация, развязка в интересной занимательной форме).

По сценарию, дело происходило в публичном доме мадам Троекуровой. Задолго до событий, которые снимались в доме терпимости в этот день, в жизни главных героев произошло следующее.

Одна молодая особа полюбила парня. Любовь была взаимной, но, как это часто бывает в жизни… уехал куда-то молодой человек, то ли в армию, то ли на заработки в столицу. И, конечно, молодая особа, оставшись одна, не могла не оказаться в центре мужского внимания. Её мужики окружили таким вниманием, что ни в сказке сказать, ни пером описать, только в фильме можно снять.

Тут в сценарии как-то смутно написано, то ли она добровольно, то ли принудительно, а скорее всего добровольно-принудительно отдалась коварному соблазнителю. Тот натешился молодым телом, а девичья душа его не интересовала, и сдал он её, бедненькую, в «дом свиданий» к мадам Троекуровой. Ну не оставлять же бедняжку без копейки денег на улице. В общем, пристроил девушку на непыльную работу.

И девушка при деле, и какая-никакая копеечка завелась у ней. И стала она богатой и очень опытной в сексе девицей.

А тут и бывший парень вернулся… узнал, что у его зазнобы денег теперь куры не клюют, и вновь воспылал к ней страстью. А та не хочет возвращаться, да и мадам Троекурова не отпускает… к ней же клиенты в очередь выстраиваются, заранее, за месяц записываются. И решил он (её бывший воздыхатель) сжечь это гнездо разврата, этот гадюшник.

Вот такой сценарий.

Меня прекрасная Валентина, наш бригадир, поставила в три сцены… Когда я прихожу в публичный дом. Потом я обнажённую девицу (как бы это помягче сказать) «развлекаю». И последняя сцена: меня сжигают вместе с проститутками. Не подумайте, что сжигание — это какой-то киношный трюк или компьютерная графика. Нет, всё по-настоящему. Всё вокруг облили спиртом: скатерти, ширмы, отделяющие рабочие места девушек, постельные принадлежности, и зажгли.

— Валентина, — обратился я к своему бригадиру, — а если я не успею выскочить?

— Не переживай, Андрей, знаешь, сколько желающих сниматься в нашем фильме… найдём другого развратного старикашку.

А, выскакивать я должен был полуголым… Сюртук, рубашку, пышное жабо я снял, брюки расстегнул. Кусок кальсон оставил торчать в расстегнутой ширинке.

Девушки и так полуголые снимались… им просто панталоны порвали да корсеты сняли, чтобы титьки видно было.

Были также на роль клиентов приглашены актёры — Виталий Лобанов, Дмитрий Селифонов, Поздняк Сергей, Валерий Степанов — мужчины в самом расцвете сил. У них была особенная роль — мужчины, прыгающие в фонтан. Нет, это не десантники, а такие же посетители публичного дома, у которых было «большое хозяйство».

Мужское хозяйство, сударыни, это не дом, двор, амбар или скотина всякая, это другое хозяйство… оно у них между ног болтается. Актёров одели в белые обтягивающие кальсоны, так, что они стали походить на танцоров балета. Нет, не по умению танцевать, а по выпирающим из штанов выпуклостям.

Им поставили задачу: во время пожара прыгнуть в фонтан, так, чтобы их одежда промокла и прилипла к телу, а детородный орган стал казаться ещё больше. И потом эти доблестные мужи должны были бежать, перепрыгивая через огонь и тряся своим огромным достоинством прямо на камеру. Такова, по-видимому, была задумка режиссёра.

Мне в этом эпизоде дали партнёршу, приятную во всех отношениях, и не очень стеснительную… способную