Эйдана. В течение многих лет она никогда не сомневалась, что ее брат воплотит свой воображаемый магазин (в котором столовые приборы из ящика буфета изображали инструменты и детали) в реальность.

«Ты мне нужна», – звучал голос в ее голове. Поезд остановился, и Алейша, в последний раз посмотрев на того парня, сошла на платформу и направилась к поезду, готовому отвезти ее домой. Она демонстративно посмотрела в телефон, стараясь притвориться перед всем миром, что таково и было ее намерение, что у нее есть план. Что у нее есть жизнь.

Она оглянулась, надеясь мельком увидеть парня еще раз. Но поезд уже ушел.

Она стояла на пороге дома, глядя на окна, прислушиваясь и надеясь обнаружить хоть малейшую подсказку, что ждет ее внутри. Все, что она слышала, – это гул вертолета, летящего за несколько улиц отсюда, да шум ветерка, ласково трепавшего ее волосы.

Не успела она набраться смелости, чтобы достать ключи из кармана и вставить их в замок, как раздался звонок, заставивший ее подскочить. Дверь распахнулась, и на пороге показался ее брат, прижимающий к уху телефон.

– Алейша, вот ты где, – быстро произнес он, опуская телефон. – Почему ты стоишь здесь?

– Я только что пришла. Что случилось?

– Э-э… мне надо уйти… – Он смотрел мимо нее, вниз на ноги, на небо, куда угодно, только не ей в глаза.

– Куда ты идешь?

Алейша не сводила с него глаз, пытаясь понять, что происходит.

– Я иду на работу. Ты можешь остаться дома? – Он словно прирос к месту.

– Зачем? Из-за мамы? – Алейша всматривалась в его лицо, выискивая малейший намек на состояние Лейлы, во что ей придется ввязаться. – Я думала, у тебя выходной.

Теперь Эйдан смотрел на ключи от машины.

– Да, я… мне позвонили в последнюю минуту. Послушай, мне очень жаль, что я так поступаю, но не хочу оставлять ее одну сегодня, а мне нужно уйти.

Алейша шагнула вперед, но Эйдан не посторонился, чтобы ее пропустить. Он что-то недоговаривал.

– Она в порядке? – Алейша старалась не выдать своей паники, но слова «Ты мне нужна» снова пронеслись в голове.

– Да, Лейш, да, прости, она в полном порядке. Просто… понимаешь… было то так, то эдак, а у меня кое-какие дела, я не знал, где ты, ведь записки ты не оставила.

На мгновение Алейша увидела в глазах брата панику, стресс, боль, но отбросила эту мысль. Эйдан никогда не паникует, верно? Столько всего произошло, но из их семьи именно он со всем справлялся. Дядя Джереми всегда говорил: «Этот мальчик с таким достоинством несет мир на своих плечах». И дядя был прав.

– Ты меня впустишь? Или нужно назвать секретный пароль?

– Да, прости. – Он изобразил улыбку на лице, хотя в глазах было другое, странное чувство, отошел в сторону, подхватил с пола сумку и вышел.

Алейша бросила сумку в прихожей.

– Хорошо. Увидимся вечером. – Ее слова звучали спокойно, хотя на самом деле ей хотелось крикнуть ему вслед: «Не разыгрывай карту “Ты мне нужна”, когда все в порядке». Ей хотелось сказать ему, как сильно он ее напугал. Хотелось накричать на него.

– Сегодня у меня смена короче, чем обычно, – сказал он. Теперь, когда брат вышел из дома, его голос сразу стал веселее, а глаза – ярче, она никогда раньше не замечала столь разительной перемены. – Заканчиваю в восемь. Тогда и увидимся. Позвони мне, если что-то понадобится, хорошо?

– Как скажешь.

– Я привезу пиццу или еще что-нибудь, чтобы загладить свою вину. Извини, если мы нарушили твои планы, – крикнул он через плечо, залезая в машину.

Она понимала, что под словом «мы» он подразумевает «я и мама», она же не могла сердиться на него, когда он «просто беспокоился о маме».

– Я ненавижу пиццу! – крикнула она в ответ.

Алейша помахала брату и вошла в дом, осторожно ступая, надеясь, что мама все еще в постели. Но Лейла сидела на диване и смотрела международный канал, где говорили на иностранных языках.

– Мам, – сказала Алейша, стараясь, чтобы голос звучал мягко, – зачем ты это смотришь?

Лейла не сразу ответила, похоже, была не в силах. Наконец она пожала плечами и пробормотала:

– Это успокаивает.

Алейша посмотрела на экран – там шла какая-то драма, звучала громкая музыка, герои обменивались напряженными взглядами. Ядовитый оскал героини буквально прожигал экран.

– Как это может успокаивать?

Глаза Лейлы были стеклянными, будто она вообще ничего не понимает.

– Чая?

– Нет, я в порядке. – Ее губы были сухими и бледными. На лбу была тонкая пленка пота, над верхней губой собрались крохотные капельки влаги.

Было ясно, что сегодня нисходящая спираль.

Ухудшения не было уже давно. Эйдан всегда знал, чего опасаться, и Алейша пожалела, что ушла сегодня утром. Но Эйдан настоял, потому что знал, что он может справиться с этим, а сестра нет. Сейчас она остро ощущала его отсутствие и металась, не зная, что сделать, чтобы Лейла чувствовала себя в безопасности, что сказать и что сделать. Неважно, сколько бы лет это ни продолжалось, она была для Лейлы незнакомкой.

В кухне для устойчивости она оперлась руками о столешницу, и только потом достала свою любимую кружку, которую отец купил для нее на рождественской ярмарке. Если верить надписи на днище, она была расписана вручную. На ней был изображен ангел со светлыми волосами и голубыми глазами. Ангел был точно не похож на нее. Когда она была младше, ей нравилось притворяться, что именно такой ее видел отец: светловолосой, голубоглазой, с бледной, персиковой кожей.

Когда чайник начал закипать, Лейла позвала: «Чаю, пожалуйста». Алейша закатила глаза к потолку и торопливо вымыла любимую мамину кружку со «Звездными войнами». Та простояла в раковине несколько дней, покрывшись темными кофейными кругами.

Алейша залила кипятком чайные пакетики, с удовольствием наблюдая, как вода становится темной, потом плеснула в каждую кружку молока. Осторожно отнесла чай в гостиную, не сводя глаз с кружек, чтобы ничего не расплескать. Было невыносимо представить, чем может закончиться, если она прольет чай на пол.

Она аккуратно поставила кружку на стол рядом с Лейлой и выключила телевизор. Как ни странно, но Лейла крепко спала, тихонько посапывая.

Алейша села в кресло напротив матери и некоторое время наблюдала за ней. Она слышала, как за окном проезжают на велосипедах дети, как смеются мамочки, толкая перед собой прогулочные коляски. Девушка резко подскочила, увидев, что на телефоне высветился входящий звонок. Папа. Она взяла телефон и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.

Дин позвонил впервые за последние три недели. Она в нерешительности занесла палец сначала над зеленой кнопкой, потом – над красной. Разговаривать с Дином, когда Лейла находится в соседней комнате… это ощущалось как предательство. Но если она нажмет красную кнопку, Дин, возможно, больше не позвонит. У него теперь была новая жизнь, новые дети, новая жена. У него были уважительные причины не перезванивать. Он был «очень занят, дорогая».

– Алло? – прошептала она, прикрывая рот рукой, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала надежда. Ей просто хотелось разговора, обычного разговора.

– Привет, милая! – Его голос был бодрым, оглушительно счастливым – на заднем плане слышалась какая-то болтовня.

– Привет, пап, ты где?