– Говори тише! – зло прошептал мне на ухо Кирилл. Его горячее дыхание обдало меня, электризуя воздух между нами. Но я как будто с цепи сорвалась.

– А то что? – Я злобно посмотрела ему в глаза. – Боишься, что нас услышит твоя милая спутница?

– Какое тебе дело, с кем я пришел? – Я увидела усмешку в его взгляде. Пристально глядя в его стальные глаза, я рассмотрела там еще что-то. Злорадство? Триумф? Моментальная вспышка, и он снова обрел контроль над своими эмоциями.

– Ты прав: какое мне дело? Я же всего лишь ассистентка, которой можно пудрить мозги! – Я резко развернулась и сделала пару нетвердых, но решительных шагов по направлению к выходу, как вдруг его рука поймала мое запястье и больно сжала его.

От его прикосновения к моей коже по телу разлетелись тысячи электрических разрядов. Мои щеки покраснели, и кожа вдруг стала очень чувствительной.

Он потянул меня к себе, требовательно сжимая мое запястье.

– Лучше не зли меня, девочка, – прошептал он. – Поверь, ты не захочешь, чтобы я увидел в тебе женщину. Лучше и дальше продолжай быть маленькой незаметной ассистенткой. Тебе ни к чему привлекать мое внимание. – Всё это он произнес, смотря не на меня, а куда-то в сторону, но по сжатым челюстям и ходящим под кожей желвакам я поняла, насколько он взбешен.

Внезапно на сцену, где еще недавно музыканты играли приятный джазовый мотив, вышел мужчина и привлек к себе всеобщее внимание.

– Дамы и господа, сегодня мы собрались тут не только для приятного общения. Хотя очевидно, что вечер удался. – Он подмигнул аудитории. – Но также я хочу вручить ежегодную награду нашего издательства за самый продаваемый бестселлер. Книга, которая с момента выхода не перестает занимать первые места по продажам и уже признана многими критиками как самая выдающаяся книга прошлого года. За этот год мы успели перевести этот роман на двадцать языков, и наши продажи в Европе и Америке взлетели. Конечно, мы говорим о романе «Ревность».

Послышались аплодисменты.

– Кирилл, где же ты?

Все вокруг начали поворачивать головы и искать глазами виновника торжества.

– Твою мать… – Кирилл устало прикрыл глаза. – Жди меня тут! – скомандовал он. Потом отпустил мое запястье и удалился. Он быстро отыскал в толпе свою спутницу и направился к ней.

Кирилл подошел к своей заскучавшей блондинке, обнял ее за талию, улыбнулся и прошептал что-то на ухо. Он не хотел, чтобы его видели в моей компании. Я внезапно ясно осознала, что он никогда не захочет быть со мной. Мы слишком разные: он – с планеты харизматичных, успешных и популярных интеллектуалов, а я... я – с планеты серых мышек, синих чулков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍  Боже, да я даже своего творчества боюсь! Уж тем более не смогла бы вот так, как он, отдать на суд людей свою книгу, часть своей души.

Подгоняемая чувством безысходности, злости на себя и на него, я начала проталкиваться к выходу мимо обращенных лицами к сцене людей.

Сжав кулаки, я, казалось, была готова ударить кого-то. Мне просто необходимо было выплеснуть всё это напряжение, копившееся во мне последние несколько недель. Чувства, хранившиеся на задворках сознания всё это время, отчаянно просились наружу.

Я очутилась на улице, и свежий воздух немного отрезвил меня. Уже порядком стемнело, и я внезапно поняла, что даже адреса этого места не знаю, чтобы вызвать такси.

На пути мне попался ухоженный куст с розами, и я, не раздумывая, начала срывать цветы. Шипы врезались мне в пальцы, я чертыхнулась и закусила губу.

– Я же сказал тебе ждать меня на месте. – Кирилл подошел ко мне сзади достаточно близко, чтобы голой спиной я могла почувствовать тепло его тела. – Ты что творишь сегодня, девочка?! Ты ревнуешь, мелкая? Ты в меня влюбилась? – Он вопросительно изогнул бровь.

Я задохнулась от негодования. Да что он о себе возомнил?! Резко повернулась к нему, с ненавистью глядя ему в лицо.

– Да я видеть тебя больше не хочу, самодовольный придурок! Ты думаешь, ты такой уникальный и интересный? Думаешь, я маленькая университетская дурочка? Влюбилась! Ха! Да я жду не дождусь, когда ты от меня отстанешь со своими встречами! С тобой скучно, ты знаешь?! – Подогреваемая алкоголем и всей той лавиной крышесносных чувств, что слишком долго ждали выхода, я сняла с ноги туфлю из пары, которую он подарил мне накануне, и запустила в него.

Туфля ударила его в грудь, но Кирилл даже не думал защищаться. Он бесстрастно глядел на меня, лишь губы изогнулись в усмешке. Да он смеется надо мной! Тогда я размахнулась и изо всех сил ударила его раскрытой ладонью по лицу. Мне просто необходимо было убрать эту ухмылку, пусть даже для этого потребовалось бы разорвать, разбить, причинить боль.

– Знаешь, не только ты скучный. – Меня охватил какой-то нездоровый азарт, и я начала судорожно придумывать, как бы задеть его побольнее. – Но и книги твои. Я уже давно все прочитала. Просто тебе врала. Так вот, это просто беллетристика, а не романы! Бульварное чтиво! Тебе никогда не достичь уровня классической литературы! Ты – бездарность, самый посредственный автор! Вот шумиха уляжется, все забудут о тебе, и тогда...

Но я не успела договорить, потому что выражение лица Кирилла резко изменилось. Он сделал быстрый шаг ко мне и, крепко схватив за шею, сдавил ее достаточно сильно, так, что я не могла вдохнуть. За шею он потащил меня вперед и впечатал в стену здания.

От сильного удара у меня вышибло воздух из легких, а сделать новый глоток я не могла из-за его цепкой хватки на моем горле. Я заколотила руками по стене, по нему. Била, как мне кажется, сильно, но он не отпускал меня.

Я попыталась разжать его пальцы, но он начал поднимать меня над землей, удерживая за шею. Я ощутила панический страх из-за невозможности сделать глоток воздуха.

«Отпусти», – беззвучно произнесла я одними губами, глядя в его лицо. Он был так близко ко мне. Его глаза горели бешеным огнем, и я вглядывалась в его зрачки, расширенные от возбуждения и гнева.

От отсутствия кислорода в мозге внезапно появилось ощущение какой-то легкости и отрешенности. Я перестала сопротивляться и просто смотрела в серые омуты его глаз. 

Я была полностью в его власти, и, как это ни странно, быть в такой нездоровой зависимости от него в эту секунду показалось очень... приятным?