Через несколько секунд Филиппа действительно услышала, как щелкнул замок. Дверь открылась. Мгновение спустя скелетик перебрался в свою кожаную коробочку, а Силман ужом скользнул в музей — отключать сигнализацию Не успела Филиппа опомниться, как он вернулся и на лице его сияла торжествующая улыбка.

— Путь открыт, господин Наймрод, — сказал он.

— Спасибо, Силман. — Нимрод кивнул. — Ты не мог бы подождать нас здесь, а то вдруг нам снова понадобятся твои услуги?

Силман поправил челку.

— Вы правы, сэр. Я подожду в машине.

Включив карманный фонарик, Нимрод прошел в музей восковых фигур, Филиппа с Джалобином последовали за ним.

«Джалобин-то был прав», — думала Филиппа, следя за лучом своего фонарика, который то и дело натыкался в темноте на чьи-то фигуры. Пусть они хоть десять раз восковые, но страх нагоняют, как настоящие. Нескольких она, разумеется, узнала сразу: вот это президент, а это британский премьер-министр. Тут королевское семейство, там кинозвезды. Несколько фигур были совсем как живые. Но многих сделали плохо, и Филиппа, глядя на них, чуть не расхохоталась. Впрочем, ночью, да еще в окружении восковых фигур, все-таки не до смеха. Джалобин по обыкновению не преминул выразить словами те страхи, которые его обуревали. И Филиппа поняла, что она не одинока и что не только ей жутко в этом музее, да еще после наступления темноты.

— Говорят, мадам Тюссо научилась своему искусству в Париже, — прошептал дворецкий. — Причем начала она с восковых слепков голов, отрубленных на гильотине во время Великой французской революции. Само по себе малоприятно. Кстати, меня не покидает чувство, будто некоторые из этих фигур — на самом деле трупы, настоящие мертвецы, только покрытые воском. Потому они, правда не все, и выгладят так правдоподобно. А ты обратила внимание на их глаза? Так на тебя и пялятся, откуда ни посмотри!

— Я, если честно, стараюсь этого не замечать, — призналась Филиппа. — А почему вы говорите шепотом?

— Вот именно, Джалобин, почему? — вставил Нимрод.

— Да потому что в этом музее — точно в склепе или на кладбище, — ответил Джалобин. — Даже хуже, поскольку, на мой взгляд, любому призраку приятнее гулять тут, рядом со своим прижизненным изображением, чем шляться по кладбищам возле ящиков с костями. Что до персонажей с первого этажа, то их призраки наверняка здесь. Ведь это убийцы, которых вздернули на виселицу или самоубийцы, которые сами себя порешили.

— Джалобин, заткнитесь, сделайте милость, не пугайте мою племянницу, — велел Нимрод и, открыв какую-то дверь, повел свою маленькую процессию по узкому коридору.

— Ничего-ничего, дядя, я не боюсь, — бодро сказала Филиппа, но ускорила шаг, чтобы не остаться одной в темноте.

— Тут есть несколько складских помещений, где хранятся старые восковые фигуры, — объяснил Нимрод. — Именно на таком складе Фаустина и оставила свое тело, когда ее дух отправился на Даунинг-стрит, чтобы вселиться в премьер-министра. Точное место — тринадцатая полка на тринадцатом складе.

— Несчастье в квадрате, — заметил Джалобин.

— В последний раз я наведывался сюда больше десяти лет назад, — продолжал Нимрод. — И не очень хорошо помню, как туда идти.

Они спустились по длинной винтовой лестнице в глубокий сыроватый подвал. Дойдя до конца коридора, Нимрод открыл следующую дверь.

— Ага, похоже, это здесь. — Он раздвинул оплетавшую дверной проем паутину, вошел внутрь и включил свет.

Филиппа с удивлением оглядывала склад. Единственным привычным, нормальным предметом в этой комнате был стоявший в углу стул.

А вот остальное… На полках рядком стояли головы известных людей, как живые, словно мадам Тюссо подобрала их прямо из-под ножа гильотины. На отдельных больших полках лежали тела, но уже без голов. Еще были коробки — с руками и с глазами.

— Как она решилась? — воскликнула Филиппа. — Почему Фаустина захотела оставить свое тело в таком ужасном месте? Тут так противно! Фу!

— Фаустина никогда не походила на своих сверстниц, не важно, мундусянских девочек или джинн, — сказал Нимрод и двинулся в глубь склада, где на широких металлических полках лежали сотни восковых тел. — Она всегда держалась особняком, не играла с другими детьми. Была очень серьезна. Склонна к меланхолии. Даже кровь у нее была холоднее, чем у других. Все эти качества делали ее идеальной претенденткой на должность Синей джинн Вавилона. А еще… Дело в том, что одна из этих старых фигур — Рональд Рейган. А Фаустина, насколько мне известно, всегда восхищалась стариком Ронни, как родным дедушкой, и, полагаю, в глубине души хотела полежать с ним на одной полке. Потому-то я и обнаружил ее именно здесь, когда был в музее последний раз.

— А кто этот Рейган? Тот актер, который стал потом президентом Соединенных Штатов? — Филиппа родилась уже после правления Рональда Рейгана и представляла его себе весьма смутно.

— Правильно, — сказал дядя. — А вот, кстати и он.

Нимрод подошел к полке, где лежал и сердечно улыбался дяденька в строгом костюме. Но рядом с ним на полке зияло пустое место.

— Тут ее нет! — воскликнул Джалобин.

— Она была здесь! — сказал Нимрод. — Ручаюсь!

— Может, ее все-таки отвезли в морг? На санитарной машине? — предположила Филиппа.

— Исключено, — уверенно сказал Нимрод. — Я же говорил тебе, Филиппа, что проверил все больницы. Тело точно лежало здесь. Более того, оно исчезло отсюда совсем недавно. Посмотрите-ка на слой пыли на этой полке. Видите контур? Ясно, что тело лежало здесь еще несколько месяцев назад. Причем принадлежало не взрослому человеку, а подростку. Смотрите, насколько этот контур короче, чем фигура президента Рейгана.

— А вдруг ее забрали, чтобы растопить на воск? Думали, что она тоже сделана из воска, — предположил Джалобин, прогуливаясь меж полок и направляя фонарик то на одну, то на другую фигуру.

— Какая ужасная мысль! — Филиппа даже ахнула.

— Но почему именно ее, а не любую другую фигуру? — принялся рассуждать Нимрод. — Здесь имеются более старые, обветшавшие фигуры, которые хранятся куда дольше, чем Фаустина. Нет, Джалобин, нет. Я уверен, что ее тело украдено. Преднамеренно.

— Но кому это нужно? — спросила Филиппа. — Зачем?

— В таком случае украли не ее одну, — заметил Джалобин. — Взгляните-ка сюда.

Нимрод и Филиппа последовали за ним вдоль стеллажей. На полках были ясно видны еще два контура. Значит, недавно тут лежали еще два тела.

— Да, вы правы, Джалобин, — сказал Нимрод.

Наклонившись, Джалобин подобрал что-то с пола. Кусочек пластыря. А на нем был отпечаток пальца.

— Так-так, — пробормотал дворецкий. — Что у нас здесь?

Посветив фонариком на пол вокруг этого места, он нашел еще одну полоску пластыря, только неиспользованную, с неотклеенной бумажкой. — Сдается мне, сэр, что тут побывала полиция, — сказал он. — Помните, что делают сыщики из Скотланд-Ярда, прибыв на место преступления? Распечатывают такой пластырь и снимают отпечатки пальцев!