Конечно, никаких денег за отзывы на авторефераты я не получала, хотя тратила на это личное время и силы. Я всегда отмечала те или иные недостатки авторефератов, вплоть до орфографических ошибок, если таковые присутствовали, хотя в целом давала работам положительную оценку. Написав отзыв на автореферат и подписав его у руководства, я передавала отзыв претенденту на соискание учёной степени, а взамен получала переданный мне Кутеповым круглый тульский пряник. Меня такая ситуация не устраивала, и в последний раз я в сердцах сказала аспиранту Владимира Семёновича, что ухожу на пенсию. Больше меня никто не тревожил и никто мне не звонил. Это было просто целевое использование меня как кандидата технических наук.

Теперь на повестку дня встал вопрос о моём статусе. Я была утверждена в должности старшего научного сотрудника по конкурсу в 1977 году и затем дважды подтверждала свой статус. Следующим шагом в моей научной карьере было получение учёного звания старшего научного сотрудника, что равнозначно званию доцента в высшем учебном заведении. Однако начальник института Александров не подписывал мои бумаги, которые было необходимо отослать в ВАК. Я обижалась и сердилась. В это время уволившийся из нашей фирмы кандидат технических наук Александр Фёдорович Тимофеев предложил мне почитать лекции по расчётам акселерометров в Институте повышения квалификации работников авиационной промышленности и предложил мне помочь ему написать докторскую диссертацию.

Я согласилась. Начались мучительные для меня времена. Я страшно волновалась перед каждой лекцией, особенно когда увидела, что слушателям совершенно неинтересно всё то, что я им рассказываю. Они были специалистами совсем в других областях: электронике, программировании и т.д. Затем оказалось, что для того чтобы занять ту должность, на которую я претендовала, нужно иметь учёное звание. Я снова подала документы Александрову, и снова они не были подписаны. Всё складывалось таким образом, что мне пришлось расстаться с мыслью работать в институте повышения квалификации.

Узнав, что я читаю лекции по расчётам акселерометров, Илья Григорьевич страшно рассердился, хотя сам он не был специалистом в вопросах расчета на прочность, а я в своих лекциях не затрагивала вопросы его компетенции. Наши отношения были надолго испорчены, так что работать под его началом я уже не могла. Мне пришлось обратиться к Гаранкину, который к возникшей ситуации отнёсся с пониманием и даже как-то осуждающе высказался об Архипове. Начальник отдела перевёл меня в сектор Веры Васильевны Яшуковой, и в моей жизни начался новый этап.

Мои документы Александров успел подписать как раз перед тем, как был снят со своей должности. Раньше он возражал против моего возможного ухода из МИЭА, а теперь ему было всё равно, так что аттестат старшего научного сотрудника я всё же получила, но лишь в 1981 году.

В секторе Веры Васильевны разрабатывалась документация и проводились исследования поплавковых гироскопов. Поначалу сотрудниками её сектора были одни женщины. И практически все они – Лена Соболева, Ольга Уточкина, Нина Асс, Таня Степанова и сама Вера Васильевна – окончили школу с золотой медалью. Потом в секторе появился очень толковый молодой специалист Володя Сирота, с которым я плодотворно сотрудничала по многим вопросам, а также Женя Румянцева, молодая женщина с изумительным фарфоровым личиком, и Юля Прохорова, девушка с лёгким характером, которая впоследствии стала мамой троих детей, двое из которых были близнецами. Все эти молодые специалисты были самодостаточными людьми, поэтому в практически женском коллективе не было места зависти и сплетням. Сотрудники сектора были преимущественно выпускниками МВТУ или МАИ и с момента окончания вузов работали в МИЭА.

Поскольку коллектив сектора был вполне сложившимся, то мне, перешедшей сюда из сектора Ильи Григорьевича, во что бы то ни стало нужно было завоевать уважение и признание своих новых коллег по работе. Серьёзная подготовка и ответственное отношение всех сотрудников к работе создавали в коллективе здоровую рабочую атмосферу. Начальник сектора Вера Васильевна в любых вопросах проявляла житейскую мудрость и справедливость.

К сожалению, ни раньше в секторе Ильи Григорьевича, ни позже в секторе Веры Васильевны я не приобрела личных друзей, поскольку всегда была занята решением очередной задачи, и у меня никогда не было времени, чтобы просто поболтать с кем-нибудь о вещах, не касавшихся работы. Теперь, когда уже прожита жизнь, я бесконечна рада каждому телефонному звонку моих бывших коллег-женщин, но тогда мы были просто добрыми сотрудниками. У меня сложились хорошие партнёрские отношения с очень способным и квалифицированным ведущим конструктором поплавковых приборов Оливером Викторовичем Иваньковым. Он всегда уважительно и с большим доверием относился к результатам моих расчётов, а они не всегда соответствовали тому, на что рассчитывали разработчики. Наше сотрудничество длилось многие годы, и у меня никогда не возникало по отношению к нему каких-либо негативных чувств.

Первое задание, порученное мне главным конструктором нашего направления Евгением Андреевичем Правоторовым, было связано с расчётом величины моментов трения и линейной интенсивности изнашивания шариковой опоры поплавкового гироприбора ГПА-200 на неподвижном основании, а также при внешних воздействиях при наличии осевой вибрации гиромотора. Каждую новую работу по расчёту характеристик гироскопа я начинала с тщательного изучения чертежей конструкции гироскопа. Конструкция этого прибора, разработанного в нашем институте, была весьма оригинальной. Сферический поплавок, погруженный в поддерживающую жидкость, имел обращённый внутренний кардан, представлявший собой торсионно-шаровую опору. Сквозь шаровую опору, опирающуюся на конические подпятники и установленную в геометрическом центре сферы поплавка, была протянута струна, обоими концами закреплённая в корпусе. С помощью шаровой опоры осуществлялось центрирование поплавка относительно сферического корпуса прибора.

Вопросами трения я никогда прежде не занималась и поэтому приступила к серьёзному изучению этой науки. Моими учебниками в этой области стали книги Крагельского И. В., Добычина М. Н. и Комбалова В. С. “Основы расчётов на трение и износ”, С. П. Тимошенко и С. Войновского-Кригера “Трение и износ” и многие другие, а позже список прочитанных на эту тему и изученных мною книг стал нескончаемым. Большую помощь в освоении современных представлений о трении мне оказали сотрудники Института машиноведения АН СССР. Поскольку для любого гироскопа была важна стабильность его показаний, то одной из основных задач при его разработке являлось уменьшение случайного, то есть некомпенсируемого дрейфа, вызванного моментами трения в опорах карданова подвеса.

Чтобы понять, какие процессы происходят на контактирующих поверхностях шаровой опоры и конических подпятников, я представляла себя находившейся внутри этой опоры. Эта визуализация подсказала мне, что из-за поступательного перемещения поплавка в пределах люфта торсионно-шаровой опоры точка контакта сферической поверхности шарика с конической поверхностью подпятников может занимать произвольное положение. Поэтому момент, создаваемый нормальной реакцией на эллиптической площадке контакта относительно главных осей инерции поплавка, оказывается переменным, что ведёт к появлению случайной составляющей скорости дрейфа гироскопа.