«Я собираюсь сделать тебя моей, Грейси О’Брайен».

Рокко стоял у окна своей спальни, повернувшись спиной к бледно-розовому рассвету, разливающемуся над Лондоном. Его руки были скрещены на груди, он смотрел на женщину, спавшую в его постели. Он совершенно перестал понимать, что с ним происходит.

Последние слова, сказанные им Грейси, все еще звучали в его голове. Он хотел заставить ее забыть собственное имя, а в результате она заставила его забыть обо всем на свете.

Это произошло в его душе, когда она впервые посмотрела на него своими темными серьезными глазами, а теперь, когда сознание постепенно возвращалось к нему, с ним приходило и ужасное, раздражающее осознание того, что он открылся ей. Полностью. Такого он не делал и не чувствовал никогда. Прошлая ночь доказала: несмотря на выстроенную им систему рационального самоконтроля, он не смог удержаться от того, чтобы действовать, руководствуясь животной страстью. Как только он прикоснулся к Грейси, для него не осталось пути назад. Рокко нахмурился. Похоже, для него не осталось пути назад с того самого момента, когда он увидел ее в лифте, бледную и встревоженную.

C того самого момента, когда Грейси вошла в гостиную в провокационной униформе, Рокко осознал, насколько тяготит его близость Хоноры Винсроп. Контраст между этими двумя женщинами был слишком разительным. Наблюдая за тем, как Грейси вносит одно изысканное блюдо за другим, понимая, что она не воспользовалась возможностью испортить ему вечер, Рокко все более уверялся в мысли, что хочет ее. Он страдал от нетерпения, стараясь не обращать внимания на пресный голос Хоноры Винсроп, и возвращался к жизни, лишь когда Грейси заходила в комнату. Каждый раз он пожирал ее глазами.

В какой-то момент Рокко стало настолько невтерпеж, что он сам пошел на кухню и застал тот момент, когда Грейси целовала охранника в щеку. Джордж при этом выглядел так, будто получил премию. Испепеляющая ревность мгновенно овладела Рокко. Он хотел уничтожить Джорджа на месте.

Когда Хонора цинично унизила Грейси, Рокко пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не окунуть ее лицом в тарелку с салатом. Как только Грейси вышла из комнаты, он встал и холодно сказал Хоноре:

– Этот вечер окончен. Спасибо за то, что пришла, но, думаю, мы оба знаем, что эта наша встреча – последняя.

Она тоже встала, побелев от злости:

– Все кончено, потому что ты предпочитаешь эту шлюху-горничную?

До того, как он успел ответить, она продолжила:

– Ты ничего не понял. Ты мог бы иметь и меня, и ее. Ты можешь спать с кем хочешь! Мне важна лишь внешняя видимость нашего счастливого брака.

Рокко отпрянул, словно ее слова были отравленными стрелами. Это правда. Именно к этому он и стремился – пустить пыль в глаза окружающим. Он процедил сквозь зубы:

– Выметайся!

Хонора только покачала головой, глаза ее были холодными как лед.

– Ты не получишь другого шанса.

Он почти зарычал на нее:

– Я получаю свои шансы от судьбы сам! А теперь я требую, чтобы ты извинилась перед Грейси за свою грубость, а затем убралась отсюда.

Она откинула голову назад и засмеялась. А затем ушла, хлопнув дверью.

Теперь, в свете раннего утра, Рокко мог едва поверить, что он сам одним махом нанес сокрушительный удар по своей репутации. Он знал, что Хонора Винсроп не будет терять времени и распространит по высшему обществу искусно сотканную паутину слухов, очерняющих Рокко и выставляющих ее саму жертвой. Он может лишиться доступа в элиту – английское общество не прощает нарушителей своих правил. Но, глядя на девушку, сладко спящую в его постели, Рокко чувствовал, что это его почти не заботит.

Растрепанные рыжие кудри волнами струились вокруг головы Грейси, создавая замысловатый узор на фоне белой подушки. Один длинный завиток соблазнительно вился по ее груди. Рокко моментально обдало жаром. Поразительно – для этого достаточно было только одного взгляда. Никогда раньше, ни с одной женщиной он ни на секунду не терял над собой контроля и всегда гордился этим.

Но все переменилось с Грейси. Он вспомнил, как он, обезумев от страсти, смел посуду со стола на кухне. А ей это, очевидно, понравилось, будто она знала о его тайной эротической фантазии.

Рокко казалось, что раньше он не жил, а просто существовал, а сейчас его разбудили. Цвета стали более яркими, звуки – четкими. Что-то фундаментальное в его отношении к Грейси сдвинулось прошлой ночью, когда он увидел, как искренне она старалась для него. И когда он увидел неподдельную обиду в ее глазах.

Она потратила едва ли не минимально возможную сумму с его кредитки на продукты. Передавая ее ему, Джордж будто говорил Рокко взглядом: «Видишь? Она не такая, как остальные». Рокко еще раз уверился в том, что она не имеет отношения к махинациям Стивена. «Даже если и так, – зазвучал в голове голос разума, – помни, она предана своему брату, и ты не можешь полностью доверять ей».

Рокко чувствовал, что рискует слишком многим – всем, ради чего боролся всю свою жизнь. Как – ради женщины? Всю жизнь он держался подальше от драм и страстей, пытаясь взобраться на олимп общества.

Однако, несомненно, не все потеряно. Он останется с Грейси О’Брайен, пока желание не изживет себя (а с ним всегда происходило именно так), а потом вновь вырвет для себя драгоценный общественный статус.

На лице Рокко появилась циничная улыбка. Он знал: деньги могут купить все что угодно, в том числе и желание благородной леди вступить с ним в брак по расчету. С того дня в Италии, когда Рокко был предан и изгнан своей собственной семьей, он страстно желал вознестись так высоко, чтобы стать неприкосновенным. Он не мог упустить это теперь, когда до заветной цели остался один шаг.

Он достигнет ее, но получит и Грейси. Это в его силах.

Рокко вернулся к кровати и сел на край. Губы Грейси все еще оставались немного припухшими. Рокко наклонился и поцеловал их, и ее глаза распахнулись.

– Привет! – немного хрипло сказала она.

Это прозвучало настолько естественно, что что-то шевельнулось у Рокко в груди. Все недавние мысли показались ему странными. Он склонился к Грейси и целовал ее до тех пор, пока она не выгнулась к нему в экстазе, а он не потерял себя в ее блаженстве.

Проснувшись, Грейси заморгала и прищурилась, ослепленная солнечными лучами, проникавшими в спальню. Спальню Рокко. Осознав это, она зажмурилась и тихо застонала. Внезапно Грейси ощутила, что лежит на постели голая. Она пошарила вокруг в поисках одеяла, нащупала его, натянула на себя и огляделась.

Комната была пуста. Везде царила тишина. Грейси взглянула на прикроватные часы – час дня. Она резко села на кровати. А затем снова легла, почувствовав головокружение. Нахлынули воспоминания. Бесконечная ночь в объятиях Рокко. Его мощное тело, стремившееся к ней снова и снова, до тех пор, пока она не начинала рыдать от переизбытка наслаждения.