— Моя основная специальность — электричество, но я учился и на строителя, — ответил он с нескрываемой гордостью. — Направляюсь в Лонавалу. Там возникли проблемы с дамбой.

Первин вспомнила, что на всю округу есть лишь один паланкин. А вдруг Родерику Эймсу он тоже понадобится? Ей представилось: вот он едет в британско-индийский город по государственному делу, а она из-за этого не сможет добраться до индийского княжества.

— И как вы собираетесь туда добираться?

— Прибыл верхом, так и дальше поеду. — Он бросил на нее косой взгляд. — Вы ведь тоже сегодня ездили верхом, верно?

— Совершенно верно, — холодно подтвердила Первин, решив не рассказывать во всеуслышание, что Эймс едва не снес ее с дороги. Ей совершенно ни к чему, чтобы ее здесь считали хрупкой и беспомощной.

— Роди отлично знает дорогу — он бывал тут много раз. И страх ему неведом, — вступил в разговор Колин. — Прошу садиться. Рама сейчас принесет напитки.

У стола Родерик Эймс выбрал себе плетеный стул на самом краю. Вандана извлекла из расшитой бисером сумочки портсигар из слоновой кости и золотую коробочку, украшенную аметистовым цветком в кольце из бриллиантов.

— Кому еще «Собрание»? — осведомилась она.

— Я к тебе присоединюсь, — сказал Язад, доставая из нагрудного кармана плоскую серебряную зажигалку.

Родерик Эймс вгляделся в открытый портсигар, который ему протянула Вандана, а потом покачал головой.

— Первин? — Вандана приподняла тонко выщипанные брови. — Вы ведь у нас дама утонченная, не так ли?

— Мне не очень нравится вкус табака. — Первин старалась говорить без осуждения.

— Парсы считают огонь священной стихией и хранят его чистоту. Поэтому не курят. — Язад бросил на Первин покровительственный взгляд и полез в портсигар за собственной сигаретой.

Первин это обидело: он как бы сообщал всем присутствовавшим, что она человек отсталый, скованный древними традициями.

— Нет, спасибо, — отказался Колин.

Первин удивленно взглянула на него. Перехватив ее взгляд, Колин пояснил:

— Когда я был коллектором, я курил «Плейерсы». Но Рама указал, что табак угнетает глубокое дыхание, необходимое для йоги. Я теперь почти не курю.

— Доктор Эндрюс курит трубку. Любой врач скажет вам, что курение полезно для здоровья, — возразила Вандана, выдувая вверх колечко дыма. — Я все детство любовалась тем, как мужчины наслаждаются трубками, сигарами, сигаретами. Считалось, что дамам достаточно жевать паан, но от него зубы у меня становились такого ужасного красного цвета! Так что в Париже я перешла на сигареты — и ни разу об этом не пожалела.

Первин решила сменить тему разговора. Бросив взгляд на Родерика Эймса, она заметила:

— Как мне показалось, основной источник света в Сатапуре — огонь. А есть надежда, что в княжество проведут электричество?

Ответа она ждала от инженера, однако вмешалась Вандана:

— Ах, как я об этом мечтаю! — Она воздела руки, будто бы взывая к божеству. — Вы, наверное, решили, что мы тут ужасно отсталые без электричества и водопровода.

— Вовсе нет, во многих частях Британской Индии та же ситуация, — возразила Первин и покосилась на Колина. — Просто в Британской Индии все решения принимает правительство. А в Сатапуре это прерогатива княжеской семьи, не так ли?

— Да. — Колин, который пока так еще и не сел, слегка покачнулся, будто не устояв на протезе. — Именно им принадлежат земля и все водоемы — так что, даже если бы Мехта захотели построить электростанцию на свои средства, им бы это не удалось.

— У меня по этому поводу вопрос. — Вандана кокетливо надула губки. Потом похлопала по пустому стулу с собой рядом и продолжила: — Садитесь-ка поближе. У меня к Колину вопрос из области географии — это же его специальность. Ведь водопад возникает из-за слияния множества ручьев, верно?

— Ну, чтобы ответить, географа не нужно! Это и ребенку ясно, — снисходительно заметил Родерик.

Вот он, значит, какой. Первин бросила на него леденящий взгляд в отместку за неуважение к Вандане, он посмотрел на нее с полным безразличием.

— Ручьи вытекают из водоемов, которые находятся к северу от Сатапура, — принялась рассуждать Вандана. — Не означает ли это, что вода не является собственностью правящего семейства? А значит, мы можем ее использовать по своему усмотрению?

Родерик сжал губы в тонкую линию.

— Не могу сказать. Прецедентов пока не было.

— А что вы скажете как юрист, Первин? — Колин пристально глянул ей в лицо. Это льстило, но и смущало: юристы всегда осмотрительны, если их вынуждают делать заявления на публике. С другой стороны, Первин представилась возможность показать Эймсу, что они с Ванданой не просто безделушки на камине.

— Тут все неоднозначно, — начала Первин. — Можно, конечно, пойти в суд и заявить о происхождении воды, но на это есть очевидный контраргумент: на строительство на землях княжества требуется официальное разрешение. То есть добиться права на использование земли можно, но строить электростанцию все равно не разрешат.

— Это вопрос к юристу-мужчине, — подчеркнуто произнес Родерик Эймс. — Женщины ведь не могут быть барристерами, верно?

— На данный момент я работаю поверенным в Бомбейском президентстве, — ответила Первин. — И в королевских судах нет запрета на то, чтобы дела представляли женщины-юристы. Первая женщина-поверенный в империи, Корнелия Сорабджи, эсквайр, выступала в судах нескольких княжеств.

— Изумительно! — Вандана стряхнула пепел со своей сигареты в стеклянную пепельницу. — И поскольку мы как раз в княжестве, мы можем нанять вас в качестве адвоката.

Первин заколебалась. Перспектива выглядела довольно заманчиво, но назревал конфликт интересов.

— На данный момент я представляю Колхапурское агентство. Но могу вам потом кого-то порекомендовать.

— Вандана, а почему бы вам просто не попросить разрешения у премьер-министра? — вмешался Колин. — Вы ведь ему родня.

Первин навострила уши.

— Так вы принадлежите к княжеской семье?

— Да еще бы! — бодро подтвердил Язад. — Моя жена едва не вышла замуж за покойного махараджу. Вот только я покорил ее сердце.

— Он преувеличивает. — Нарумяненные щеки Ванданы порозовели гуще прежнего. — Я вовсе не из княжеского рода. Но у моей семьи всегда были связи во дворце, и в детстве я проводила там много времени.

Родерик, сидевший на просторном плетеном стуле, вытянул ноги. А потом заметил серьезным тоном:

— Существует поверье, что правители Сатапура якобы обречены на раннюю смерть. Поддержав эту традицию, миссис Мехта превратилась бы в очень молодую вдову.

Первин уже знала, что махараджа умер от холеры, а его старший сын погиб на охоте. Хочет ли Родерик Эймс сказать, что были и другие трагедии?

— Поверье необоснованное, — тут же вмешался Колин. — Младший брат покойного махараджи князь Сваруп живет и здравствует в собственном дворце.

— Равно как и на бомбейском ипподроме, — добавила Вандана и потушила сигарету в пепельнице на чайном столике. — Если этого плейбоя и ждет