– Это из-за тех повозок, что мы нашли?

– Да. В них было что-то важное. И почему-то мне не верится в жителей Земли Дьявола. Козлоногий Джек, каким бы злом он ни оказался на самом деле, неглуп.

Дуайт помолчал.

– Зачем мы здесь сидим?

– Мне кажется, что среди людей, пришедших в форт, есть те, кто распотрошил караван. Все остановились в гостиницах, а они, как ты знаешь, благодаря стратегическому уму коменданта находятся вокруг фонтана.

– И?

– Посидим, посмотрим, поговорим.

Что тут ответишь? Дуайт поднял воротник куртки, подышал на ладони.

Койоты подвывали за стенами, жаловались на собачью свою жизнь. Розовые кусты шуршали недовольно, как старухи, обсуждающие соседскую внучку-красотку. Скалящийся красноватый череп луны наваливался сверху. Свистел западный ветер, настойчиво желая попасть за застежки куртки.

– Вряд ли мы дождемся чего-то стоящего. – Марк протянул руку, забрав у Дуайта бутыль. – Да не накажет меня Господь больше положенного…

Командор приложился к горлышку, сделал несколько глотков.

– Не зря мы ушли от Бада? – Дуайт взял выпивку и тоже отхлебнул. – Там тепло, комфортно. А тут ты сам прикладываешься, Марк, хотя недавно запрещал мне.

– Нет. Там хорошо, но здесь чище, и можно поговорить. Ты много молчишь, Дуайт Оаху, и многое держишь в себе. Это не пойдет тебе на пользу, сержант.

– Мне не нужна исповедь, Марк. – Дуайт потянулся. – Я язычник.

– Это мне давно известно. Скажи, сержант, как ты оказался здесь, так далеко от своих островов?

Дуайт покосился на него. Священник ему нравился. Ему не нравилось, когда кто-то пытается заставить его откровенничать. А еще больше не нравилось собственное желание поделиться чем-то.

– Мой дед приплыл в Залив с моей бабушкой и отцом на праздник. Их тогда было много, соплеменников деда. Они играли в одной команде, занимались каким-то спортом.

– Каким-то спортом… – Командор зло усмехнулся-каркнул. – Как быстро любой спорт, не обучающий, как правильно сломать ближнему своему руку, выбить зубы или раздробить сустав, стал чем-то далеким. Скорее всего, твой дед, Дуайт, играл в регби.

– Да… – согласился Дуайт. – У деда еще был старый мяч, такая кожаная фасолина. Он всегда таскал его в рюкзаке, не выбрасывал.

– Олл Блэкс, надо же… – Марк покачал головой. – Твой дед был звездой своего времени.

– Он был хорошим человеком, мой дед. – Дуайт глотнул виски. – Отца не помню, и бабушку тоже, и маму. Помню только деда. И его друзей. Токомару, Пере-Пере, Джонсона. Дед научил меня всему, дед сделал первые полосы на моем лице. А ему делал Пере-Пере, уже здесь.

Марк вздохнул.

– Судьбы и жизни тысяч и тысяч слились воедино в одну злую ночь. Мне жаль, сержант. И твоей потери, и прочих, и самого мира. Но это расплата.

– Расплата, да… Твоя Мойра, которая вовсе не просто официантка в засранном салуне, она-то за что расплачивается? – Дуайт отхлебнул и протянул командору. Тот отказался. – Мне больше достанется, как хочешь. За каким чертом пошел с тобой? Сидеть и надираться среди розовых кустов со священником, такого в моей жизни не случалось. Будь на твоем месте кто другой, командор, заподозрил бы неладное.

– Не дури. – Марк взял у него бутылку и все же отхлебнул. – Мне потом придется несколько часов пролежать в часовне. А пол холодный, между прочим. Мойра? Мойра дитя Господа, родившееся на свет в Бойню и живущая в ней. Она плоть от плоти своего времени, как мы с тобой. За нас уже принесли жертву миллионы других, и теперь нам стоит жить более умно.

– Умно. Хорошо так говорить, но делать что-то умное мне совершенно не хочется. Скажи, Марк, зачем ты хочешь завести дружбу с нами? Зачем оно, если ты никогда не станешь нам настоящим братом? Да и кому? Мы же не просто не святые, куда там… Мы рейнджеры, «пустынные братья» с руками по локоть в крови. Моррис еще несколько лет назад не просто насиловал женщин во время аутодафе. Он мог запросто стать коллекционером ожерелий из ушей.

– Ты думаешь, что мне довелось видеть меньше, чем тебе, сержант?

– Я так не думаю, Марк. – Бутылка легчала все быстрее и быстрее. – Я просто интересуюсь… зачем?

– Чтобы быть уверенным не только в тех, кто носит на наплечниках кресты. Чтобы, кроме Мойры, был кто-то еще, надежный, кому можно доверить прикрыть спину. Каждый из вас убийца, каждый второй насильник, каждый пятый страдает скрытым пороком. Но ваши дела всегда помогут чаше с добром перевесить чашу зла. Особенно если зла вокруг так много, как сейчас.

– Понятно… Значит, в скором времени нам предстоит отправиться в очередную задницу, чтобы совершить подвиг. – Дуайт икнул, глядя на скалящуюся луну. – Так?

Марк не ответил.

– Да и ладно. На одном месте сидеть тоже надоедает, а в твоей компании порой бывает весело. Скажи, Марк, а кончится когда-нибудь божий гнев?

– Как только мы искупим грехи отцов и матерей, Дуайт. – Марк усмехнулся. Невесело и даже грустно. – А сколько нам отмерено искупать – кто знает, кроме Господа Бога?

– Значит, мне так и суждено помереть от зубов смертоглава или быть разорванным одержимыми. А так надеялся подохнуть в чистой мягкой постели, даже о внуках мечтал.

– Таких маленьких и с татуировками на личиках? – Мойра возникла рядом и тут же пропала.

– Вот что она, скажи мне, отче, понимает в этом? – Дуайт потряс бутылку, жалея, что не может ее выжать досуха. – Татуировки… Знаешь, кто был моим предком?

– Нет.

Дуайт встал, приложил ладони к лицу. Луна, наклонившись ниже, заинтересованно глянула на него. В ее свете Оаху казался страшнее некоторых демонов Земель Дьявола. К мастеру Вану, единственному татуировщику на весь округ, он наведывался регулярно. Затейливые петли и круги, бегущие по его лицу, ночью превращали Дуайта в оживший ужас.

– Мой предок первым из семи кормчих семи лодок спустился на песок берега моей страны. Мой предок, Токомару Тае Оаху, стал первым арики рода Оаху. Мой второй предок, А-Тонга Роа Токомару Оаху, взял себе жену из рода третьей лодки, приставшей к земле Мауи. Мой третий предок…

– Сколько их всего? – Мойра, блеснув глазами, снова высунулась в беседку. – А?

– А, – махнул рукой Дуайт, – что ты понимаешь в предках?

– В предках мало чего понимаю, – согласилась девка, – зато понимаю, что ты тут ревешь медведем, и нас слышно до западных ворот.

Дуайт выдохнул, глядя на нее. Злость, недовольно ворча, уходила, пряталась внутрь.

– Сейчас не время говорить о добре. – Марк встал. – Мы никого не дождемся. Но тебе, Дуайт Токомару Оаху, не стоит молчать. В тебе живет демон. И голод его больше, чем у любого жителя Земель Дьявола. Помни об этом. Вернись к себе, выспись, нас ждет длинный путь. Мойра?