– Не придирайся, я в этом не разбираюсь. Итак, ты нарушил правила, и в ваше убежище влетела часть минометного снаряда?

– Это была цельная мина.

– В каком смысле цельная, специально для убежищ? – нахмурился Саймон.

– Мины другими и не бывают.

– Ладно, неважно. Я хочу донести до тебя вот какую мысль: ты почувствовал, что обязан защитить ваших парней.

– Обязан защитить. Да, я понял. Где же вы были, когда я записывался в армию?

– Кроме того, ты игроман.

«Вот это уже что-то новенькое», – подумал я.

– Игроман? Да ладно! Кто вам такое сказал? Я действительно люблю сыграть партию в покер, но не больше других. Так что тут никакой проблемы нет.

– Тебе так хочется думать, – заявил Саймон. – Я уже устал от нашего сеанса. К тому же я и сам люблю покер.

– Не думаю, что с вами проходит блеф.

Саймон с шумом захлопнул блокнот.

– Подведем итог: я считаю, что для тебя самое лучшее – это увольнение по состоянию здоровья.

– По состоянию здоровья? Звучит омерзительно.

– Найди себе хорошую работу, на которой не бывает конфликтных ситуаций, – продолжал Мориарти, проигнорировав мою попытку спрятаться за юмором. – Такую, где тебе не нужно будет никого защищать.

Я не смог сдержаться.

– Вы хотели сказать, оберегать?

Саймон сухо рассмеялся.

– Очень хорошо. Ироничные шутки – это ближайший путь к душевному здоровью. А если серьезно, Дэн, найди работу, на которой у тебя не будет возникать стрессовых ситуаций. Никаких карт, боссов и людей, чье благополучие будет зависеть от тебя.

И вот я работаю вышибалой в казино. Но моей вины тут нет. Душа требует.

* * *

Вечером в городе кипела жизнь, но я чувствовал, что не имею к ней никакого отношения, словно смотрю на происходящее сквозь грязное окно. Мир, который я как-то удерживал воедино со всеми его разочарованиями и надеждами, в конце концов начал разваливаться на части. Копы вышвырнули нас на улицу, будто мы вторглись в чужие владения, и сказали, чтобы мы проваливали. Значит, не будет расшатанной рулетки и бикини в горошек.

Конни мертва, Зеб пропал. А я ключом убил человека.

Я понимал, что на самом деле ключ – всего лишь деталь, не имеющая значения, но видел во всем случившемся своего рода иронию.

Вместо того чтобы запереть дверь, я открыл ту, что вела Баррета в иной мир.

Мне пришлось.

Ключа к жизни нет, есть ключ к смерти.

Так лучше, но в ближайшее время я вряд ли буду писать стихи.

Я чувствовал себя паршиво, к горлу подкатывала тошнота с привкусом текилы. Я остановился, и меня вырвало в водосток, а когда я выпрямился, держась рукой за трубу, на обертку от жевательной резинки упал свет фонаря, и я кое-что вспомнил.

Вращающийся, точно палочка капитана команды болельщиков, стилет Мейси Баррета втыкается в потолок.

Стилет. Он остался в комнате.

Дерьмо.

Дерьмо собачье.

Что я мог сделать? Что мне следовало сделать?

Я медленно, как древний старик, выпрямился и принялся ругать себя вслух.

– Ладно, Дэниел. Подумай спокойно.

Уже в третьем лице? Господи, дело действительно дрянь.

К сожалению, моя спокойная думалка дала сбой. Я попытался отбросить в сторону волны горя и пары текилы, но в мозгу у меня был туман и какое-то жужжание.

Все должно быть хорошо.

Что из того, что стилет вонзился в потолок? Он никого на меня не выведет, если только в рукояти нет камеры наблюдения.

Но с моим везением…

Я фыркнул и в последний раз сплюнул, чтобы вернуть на место свое мужское эго после этих ироничных мыслей.

Подумай хорошенько.

Возвращаться в кабинет Зеба было большой ошибкой. Ирландец Майк, возможно, поставил кого-нибудь наблюдать за домом, и мое появление привлекло бы ко мне его внимание.

А как насчет Зеба?

Мне ужасно хотелось думать о чем-нибудь позитивном, и я даже прикончил бы кого-нибудь ради ясного и четкого ответа, но в моих мыслях царили туман и печаль, и больше ничего.

Конни, милая.

Зеб мертв.

Позвони ему и узнай наверняка. Отличная мысль.

Я заблокировал имя владельца телефона Баррета и набрал номер Зеба.

Через несколько гудков мне ответил мужской голос:

– Да?

Не Зеб. Мне хватило односложного слова, чтобы понять это. У Зеба гнусавый голос астматика.

– Доктор Кронски? – спросил я, как будто хотел записаться на консультацию.

– Кто говорит? – спросил меня незнакомый мужчина.

– Ты говоришь, – ответил я и отключил телефон.

Возможно, мне следовало придумать какую-нибудь медицинскую причину и сказать, что я позвоню позже, но я решил не тратить силы на ерунду.

Значит, они и на его звонки отвечают. Получается, что они не нашли то, что искал Мейси Баррет, иначе телефон Зеба лежал бы на дне вместе с его телом.

Мне не следовало звонить, и я вполне мог обойтись без этой информации, потому что она заставляла меня сделать выбор.

* * *

К тому времени, когда я добрался домой, рассвет уже начал раскрашивать кромки облаков. Я чувствовал себя паршиво, а выглядел наверняка как дерьмо недельной давности. Меньше всего мне хотелось, чтобы моя соседка сверху, миссис Делано, начала выкрикивать свои обвинения, не говоря уже о том, что Майк Мэдден уже вполне мог меня вычислить.

Поэтому я вспомнил о том, чему меня учили в армии, и начал осторожно пробираться к своей квартире. Если б на втором этаже засел отряд террористов, готовых мгновенно начать действовать, они бы не услышали, как сержант Дэниел Макэвой продвигался по коридору к собственной двери.

Я увидел, что она распахнута, а сломанный замок с тремя язычками стыдливо лежит на полу.

Я забыл про правила проведения операций под прицелом радаров, когда обнаружил, что по моей квартире прошелся настоящий ураган.

– Господи, твоя воля! – вскричал я, пробираясь между обломками своей прежней жизни.

Я проделывал это в метафорическом смысле с Саймоном; теперь же все происходило в реальности. Но больно было так же, и с каждым новым шагом лучше не становилось.

Мою квартиру перевернули вверх дном. Уничтожили. Мне доводилось видеть результаты бомбежки, которые были не такими разрушительными. Обои сорвали со стен, диван распороли, все электрические приборы разломали. Холодильник, похожий на умирающего робота, лежал на боку, и из него вытекал майонез. Разобранный адаптер валялся на столе, и, глядя на него, я вспомнил курс механики, который как-то проходил. На полу валялись фотографии. И среди них – изрезанная на мелкие куски репродукция картины Джека Йейтса[26]«Запад Ирландии», которую я привез в тубусе из Дублина.