Спустя сутки дед устроил еще парочку засад для проверки, но дальше вытянутой руки я гартог с того дня не отпускал. Этой же тростью стимулировался процесс утренней разминки. Я не обижался, поскольку порой и правда бываю жутко ленивым. Думается, если бы меня так же стимулировали в детстве, я бы не бросил кучу различных кружков и секций. Тогда сегодня я мог бы похвастать навыками самбо, карате, фехтования ну или, по крайней мере, легкой атлетики. Ох уж эта проклятая лень, которую сегодня выбивает из меня палкой дед.

На шестой день дед начал откровенно нервничать. Иногда он отправлял меня вперед со всем барахлом, а сам налегке, вооружившись арбалетом, возвращался назад по нашим следам. Я несколько раз спрашивал его о причинах, но он отмахивался и продолжал быть настороже. Наконец вечером, сдавшись, он усадил рядом и, глядя в глаза, рассказал.

– Может, я старый дурак и мне лишь чудится, но запомни одно, здесь, на пустошах, друзей нет, даже просто прохожих нет. Только враги! И поверь, они убьют нас без колебаний.

Очередное утро началось с гимнастики и комплекса базовых стоек и движений с гартогом. После разминки я, подхватив котелок, побежал за водой к примеченному ранее родничку. Вода была кристально чистой, умывшись и напившись, я наполнил котелок и все так же бегом поспешил обратно. Уже подбегая к лагерю, я услышал шум и крики. Осторожно выглянув из-за камня, я увидел катающегося по земле деда, над ним столпились трое зеленых чучел. Выглядели они, как наши папуасы, на бедрах то ли юбки, то ли шорты из шкур, на груди ожерелья из зубов. В длинные остроконечные уши у каждого было вдето не меньше дюжины колец. Они пинали деда ногами, прыгали на нем и тыкали в него тупыми концами копий.

Ставлю осторожно котелок на землю и не сводя глаз с зеленушек, нашариваю камень поувесистей. Булыжник размером с кружку удобно лег в правую руку. Я выскочил из укрытия и, не добегая пяти шагов, швырнул булыжник в стоявшего ко мне спиной коротышку. Камень угодил ему между лопаток, и карлика будто ветром сдуло с деда. Рывок в сторону левого, он уже видит меня и готовится заорать. Рот распахнут, глаза выпучились, лезвие гартога с хрустом пробивает его живот, и вместо крика изо рта хлещет кровь. Справа раздается визгливый бабий вопль. Насаженного на гартог, будто муха на булавку, карлика я легко отрываю от земли и швыряю им в голосящего. Широкое лезвие разрубило позвоночник, и в полет отправилось уже располовиненное тело. Из распоротого живота вылетели сизые кишки. Вопящий развернулся, собираясь дать деру, но споткнулся, схваченный за ногу рукой деда. И тут же, получив по голове верхней половинкой своего собрата, свалился на землю. Подскочив к упавшему, я приставил гартог к его шее и проорал:

– Не двигайся!

Карлик замер, жалобно скуля и подвывая. Мелкие поросячьи глазки с ненавистью и страхом смотрели на меня из-под кустистых бровей. Нос широкий и плоский, как у горилл, пузырился соплями. Рот был растянут то ли в улыбке, то ли в оскале и полон мелких, острых зубов. На макушке, промеж длиннющих ушей, как мочалка торчал пучок сальных бурых волос.

– Дед, ты как там? – не решаясь убирать лезвие от шеи карлика, спросил я.

Дед заворочался на земле, сел, охая и морщась, все его лицо было залито кровью, а борода слиплась в ком грязи. Он глянул на распластанного карлика, сплюнул кровью и сухо и четко приказал: – Добей его!

Осознать сказанное я не успел, руки сами дернулись и кончик клинка скрежетнул по камням, пробив коротышке горло.

– Проклятые гоблины, выследили-таки, – он кряхтя стал подниматься на ноги. И тут до меня дошло: это не компьютерная игра, я только что убил двоих живых люд… нет, не людей, гоблинов, но живых и разумных. В нос шибанул запах крови, дерьма и смерти. Меня скрутило и стошнило мутной жижей. Дед, недоуменно посмотрев на меня, присел рядом и спросил: – Первый раз, что ли?

Я закивал головой, стараясь смотреть вдаль на горы.

– Ну это нормально, накось глотни, – и дед, выудив из-за пазухи кожаную фляжку, протянул ее мне.

Откупорив пробку, я ожидал там коньяк или чего покрепче, но спиртом и не пахло. Я хлопнул глоточек, и мне сразу полегчало. Холод в животе прошел, голова наоборот затуманилась, полезли мысли, как приятные, так и не очень. Мир вокруг качнулся, краски поблекли. Голос в голове прогудел как колокол: «Это БОЙ, или убей, или умри». Равнина приобрела очертания выжженной, истерзанной воронками взрывов земли, горизонт почернел от дыма, вдалеке сверкали молнии. Пулеметные трассеры, словно огненные плети, хлестали по земле. Небо с воем прочертили следы реактивных снарядов, а прямо над головой с гулом пронеслись крылатые тени, заставляя пригнуться. С очередной молнией в голову влетела шальная мысль: «Я победил. Победил в бою!!!» Я подскочил, вскинув вверх руку с гартогом, и заорал во весь голос: – ААААААА.

На равнине поднимались призрачные люди, они выскакивали прямо из под земли. Донеслось тихое, но такое сильное: «Урррааааа». Ударила молния.

– Очнулся наконец, воин? Эк тебя сплющило-то после отката, до обеда считай провалялся.

Рядом сидел дед и мешал в котелке похлебку, пахло одуряюще. Он хоть и раскрыл мне ее секрет, но так вкусно у меня не получалось.

– Дед? Чего со мной опять случилось?

– Думается, это тебя безумным алхимиком приложило. Ты как из фляжки-то моего отварчику глотнул, зарумянился, сразу заулыбался. А потом как начал иллюзии колдовать, одна другой краше: взрывы, огонь, грохот.

Я раскрыл рот от удивления.

– Ты все это видел?

– Конечно, как я уже говорил, у тебя очень яркие и объемные образы. Ты бывал на войне?

– Нет, даже близко не был, просто видел, краем глаза, – неопределенно ответил я. – А как так получилось, что ты в мои видения попал?

– Так это магия разума, твоя сила и зона ее действия зависят от мага. Я довольно часто попадал под иллюзии, в столице даже есть театр иллюзий. Но обычно в них не хватает либо объема, либо красок или звука. В твоем случае все было очень натурально. Вернемся, проверим тебя на способности к магии разума, а сейчас давай обедать.

Несмотря на воспоминания о побоище, аппетита я не потерял и навернул чуть ли не две трети котелка. Когда мы поели, я принялся отмывать посуду и попросил деда рассказать мне о гоблинах.

– А чего о них рассказывать, глупые, трусливые создания. Живут общинами в пещерах Синих гор и постоянно рыскают по этим пустошам. Устраивают набеги на окрестные деревни, промышляют грабежами, жрут все подряд, не брезгуют и человечиной. На нас наткнулся их разведывательный отряд или кулак, – дед повертел свой кулак перед глазами. – Большак – выставил большой палец, – два воина, – выставил указательный и средний пальцы, – и два новика, – безымянный и мизинец. Он продемонстрировал раскрытую ладонь. – Я успел убить двух воинов из арбалета, прежде чем меня оглушили. Ну а остальных ты. Ты снова спас мне жизнь, сожрали бы они меня, как пить дать.

– Ты спас меня, я тебя, вместе дружная семья, – мигом сочинил я, криво улыбаясь. – Дед, а другие гоблины за нами не увяжутся?