Андрей успел закончить со стеллажами: запчасти к древней киноаппаратуре являлись большой ценностью. Если «Боспору» суждено принять новых зрителей, то…

– Начальник, кушать подано. Идите жрать, пожалуйста. – К косяку двери привалилась Мариэтта.

Из глубин коридора нетерпеливо мявкнул Пуштун.

– Иду-иду, чего сразу ругаться? – заворчал Андрей.

– Да мы разве ругаемся? – Мариэтта взяла со стеллажа дутую электронную лампу, глянула на просвет. – Надеешься, начальник? Не будет у нас кина. Разве что разок-другой.

– Не каркай. Мы знать не можем. И незачем заранее плакаться.

– Я не плачусь. Просто мы знаем. И незачем хмуриться.

Андрей стягивал перчатки, разглядывая подругу. Она была хорошенькой: в свободном свитере и шортах, в кедах, с большущим револьвером на левом боку. Усердно взбитые гелем пряди челки, и даже «гайка» в носу – все ей шло.

– Что? – Мариэтта обеспокоенно пощупала локтем кобуру «смит-вессона», которым очень гордилась.

– Ничего. Ты очень женственное создание.

– Издеваешься? – Капчага довольно улыбнулась.

В коридоре взвыл чуждый лирике Пуштун.

– Абзац какой-то. И когда же он нажрется?

* * *

После обеда поехали прогуляться. На всякий случай загрузили в джип снаряжение. Нынешняя малочисленность «КП-29» обернулась повышенной мобильностью – на вызов можно было ехать в любую минуту. Резервный хвостатый член Отделения остался дрыхнуть на койке в бывшей комнате Беркут-Томова, – апартаменты Пуштун объявил приватизированными и даже поддерживал в относительной чистоте.

Над Москвой проглядывало робкое солнце, температура поднялась до +8°, но, похоже, привыкшая к холоду и дождю столица еще не очень верила в потепление.

– В аптеку заедем, – строго напомнила Мариэтта.

Андрей кивнул. Ожоги на запястьях вроде бы совсем зажили, работать и заниматься любовью не мешали, но шелушились и временами зверски зудели. Укус на локте заживал быстрее. К повязкам начальник «КП-29» привык, но пора бы от бинтов и избавляться.

Заехали в аптеку на Кантемировской, Мариэтта накупила уйму новомодных трубчатых бинтов и пластырей, еще одну тубу мази – на всякий случай. Колено тоже не было забыто: подруга пунктуально ставила сложные компрессы, хотя сустав и так вел себя примерно. Андрей не протестовал: девчонке просто нравилось лечить любовника, точно так же, как он сам получал удовольствие, выбирая подружке очередную пару новых джинсов или туфель. Деньги следовало тратить, пока они что-то стоят.

Гулять ездили в Нескучный сад. Было там нечто привлекающее – необъяснимая смесь напряжения и тишины. Ставшие чуткими к странностям мира агенты ФСПП гуляли над склонами к реке, тихо разговаривали и к чему-то машинально прислушивались. Как будто старинные дорожки могли намекнуть на будущее.

– А я будущее знать не хочу. – Мариэтта острым носом сапожка подкинула прелые прошлогодние листья. – Я, может быть, уже счастлива. Пусть все так и остается. В задницу прошлое и будущее.

– Так уж и в задницу? Мань, ты бы разговаривала нормально. Не перед кем здесь понты гнуть.

– Да я по привычке. Но вчера и завтра меня натурально пугают. Можно их отменить, а, Старый?

– Запросто. Это вообще замечательная идея. Скажи, как ее технически воплотить, и начальство тебя мигом в звании повысит.

– Не дразнись. Я натурально хочу хоть разок форму с погонами нацепить. Что тут такого?

– Ничего. Нормальное желание. Если утвердят женский вариант, то в форменной мини-юбке ты будешь неотразима. Шевроны, значки, лычки. Аксельбанты обязательно. Хочешь, я тебе медаль дам поносить?

– Регалии я сама заслужу. Пока куртяшка с погонами и черные ажурные чулки. Юбку – на фиг. Как вариант?

Губы у Капчаги были диво какие вкусные. Андрей думал, что и в шестнадцать не целовался так упоенно. И «гайка», что холодила нос и щеку, казалась уместной. Мариэтта самозабвенно висла на шее. Ведь счастлива, ни слова не врет.

– Ой, отстань, гражданин начальник. Я девушка слабая, поддамся. Повяжут нас, придется удостоверения показывать. Будешь стыдиться.

– Не буду. Нет здесь никого. И потом, ты сама руки распускаешь.

– Ой, абздольц, не троньте его. Самец двуличный.

Аллеи были пустынны. Утренние собачники уже выгуляли питомцев, а иных любителей бродить по ненормальной весне не находилось. Спускаясь по ступенькам к пруду, Андрей подхватил подругу на руки.

– Пусти, ненормальный! У тебя же колено.

– У всех колени. Мне удобно. – Андрей перекинул деву на плечо, погладил приятный груз.

Мариэтта висела без сопротивления. Мечтательно пробормотала:

– Был бы полный айс, если бы ты меня похитил. Уволок в нору на самых задворках «Фаты». Насиловал бы пять раз в день. Я была бы гордая и холодная, как баронесса, – рыдала и трепетала. Потом бы втянулась. Один бы трепет и остался. Значит, раз время высвободилось: шесть-семь разиков в день. А?

Андрей, смеясь, вернул подругу на земную твердь:

– Я согласен. Вот на пенсию выгонят, и украду. Если не передумаешь.

– Умеешь ты обломать. – Мариэтта поправила задравшуюся курточку. – Ладно, главное, внутренне ты согласен. Есть надежда.

Река медленно волокла грязные отставшие льдинки и бурый пластик неизменных бутылок. Открытие навигации прогулочных теплоходов безнадежно запаздывало, лишь одинокая баржа «Окская-17» печально волокла куда-то сырой песок. Солнечный свет, прореженный легкими облачками, скользил по серым каменным берегам. Личный состав «КП-29» немного посидел на холодной лавочке и двинулся по набережной. Обычно Новоандреевский мост предпочитали обходить. В ФСПП поговаривали, что теперь заводь у моста регулярно, раз в неделю, чистят от собачьих утопленниц. Даже в «Московском кроманьонце» на эту тему возмущенная статья промелькнула. «КП-29» предпочитало гулять в сторону монастыря – там хоть и чувствовалась мрачная аура давних чумных смертей, но те смерти были в таком далеком прошлом, что казались мифом. Но сейчас Андрей с подругой, почему-то не сговариваясь, двинулись к парку.

– Старый, нужно что-то с тем дворником-инвалидом сделать. В конце концов, это дело общественное и даже санитарное. Ну сколько можно несчастных Му-Мушек топить?

– Какие предложения? Заглянуть к классику? Ствол в затылок – пусть Иван Сергеевич финал переписывает? Или Герасиму хорошенько вломить? Вряд ли поможет.

– Лучше уж вломить, чем ничего не делать. Не то чтобы я Гринпис какой-нибудь, но чмутно выходит. Да я сама могу…

– Не вспыхивай. Придумать нужно.

Мариэтта вздохнула и взяла начальника за руку. Андрей погладил пальцы с бело-золотыми ноготками: два, сломанных во время полярно-волчьей битвы, еще только отрастали, но сияли не хуже прочих.