litbaza книги онлайнДетективыСледствие ведут дураки - Кондратий Жмуриков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 87
Перейти на страницу:

Трое верзил синхронно обернулись. Бейсбольная бита словно пристыла к заду господина, распятого на капоте авто. Последний завертел головой и проверещал по-французски, но с интонациями русского деревенского вора, которого застали за доением колхозной коровы-передовика:

– Да что же вы!.. Ой-ой… помогите! Вызовите по-ли-цию!!

Столь содержательная французская фраза мало чем отличается от аналогичной русской, поэтому Осип решительно шагнул вперед и, почему-то подмигнув экзекуторам, пророкотал бодрячковым голосом:

– Бонжур. Енто… я не парле… э-э-э… тут живет мусью Гарпагин. Степан Семенович. Гарпьягин… Степьян Семьенович, – добавил он, наверно, полагая, что уродование русского имени как-то поможет французам понять, что ему, Осипу Моржову, собственно, надо.

– Я Гарпагин, я и есть Гарпагин! – на чистом русском заверещал лохматый мужчина и вдруг, изловчившись, лягнул негра с бейсбольной битой в самое уязвимое для всякого мужчины место, да так, что тот с воем повалился на траву и задергал ногами, разоряясь в бессвязном вое, среди длинных звуков которого Осип и Иван Саныч, к собственному удивлению, обнаружили родную русскую речь в представительстве неопределенного артикля «бля» и галлицированного словечка «падлья-а-а»!

Без дальнейших введений и нудных церемоний знакомства волосатый амбал врезал по спине Гарпагина, а потом широко шагнул навстречу Осипу и с треском влепил свой каучуковый татуированный кулак в бульдожью щеку Осипа.

Голова гостя из России дернулась, Моржов почесал в затылке и проговорил:

– Ну чаво тебе сказать-от? А ничаво-от не скажу. Зря ты это, паря.

С этими словами Осип поднял кулак и ударил по лбу горе-француза, а именно – Николя. Незадачливый сын Степана Семеныча, почувствовав на своей черепной коробке привет с исторической родины, некоторое время буравил Моржова округлившимися глазами, а потом без предисловий свалился на траву, подломив под себя ноги.

Третий амбал, снял ногу с груди засаленного мужика, глянул на Осипа, потом перевел взгляд на Ивана, который отвел подол платья от лица и косил одним глазом, – и вдруг рванулся в сторону, как заяц, которого согнали с тропы, и, перепрыгнув через забор (два метра между прочим), бросился бежать по направлению к раздолбанному желтому «Пежо».

– Весело, – наконец выдавил Иван Саныч. – От чего уехали, к тому и приехали. Нарочно, что ли?

Степан Семеныч, кряхтя и выдавливая из себя неразборчивую мешанину из французской и русской брани, поднялся с капота «Рено» и придирчивым, несмотря на все перенесенные невзгоды, взглядом собственника окинул машину: не поцарапали ли, когда били по заднице битой.

Потом обернулся и, прищурив на Осипа глаза с таким видом, словно у него была близорукость по меньшей мере в семь диоптрий, произнес по-французски:

– Вы кто?

– Не… я по-вашему ничаво, – отозвался Моржов.

– Русские?

– А чаво ж, не видно по мне, что не хранцузы? – ответствовал тот.

– Видно… – недовольно пробурчал Степан Семеныч. – Из России?

– Нет, из Буркина-Фасо, – блеснул знанием географии Осип, а потом перешел на более обстоятельный и серьезный тон:

– Мы, можно сказать, только что с трапа самолета. Из ентого… Шарля де Голля.

– А-а-а, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, протянул Гарпагин. – И чем обязан?

– Просто мы с вами, некоторым образом, родственники, – подал голос Иван Саныч. – Вот. Моя мама, Елена Семеновна, ваша сестра. Родная.

Степан Семеныч непонимающе посмотрел на самопровозглашенного родственника и пробормотал:

– Что-то я не расслышал… верно, не так? Э-э-э… я-то думал, что у моей сестры Лены и Астахова ее – сын, а тут оказывается – дочь. Нестыковка получается.

Астахов махнул рукой и открыл было рот, чтобы пояснить, что он женщина только по платью и загранпаспорту, что были обстоятельства, по которым он не мог выехать из России под своим настоящим именем, но Осип опередил его:

– Вот чаво, Степан Семеныч. Вас ведь так зовут-от, верно? Вы же не заставите Ваньку раздеваться и показывать свою доказательству, что он не баба? Так было нужно-от. Мы щас усе вам разъобъясним.

Гарпагин посмотрел на корчащегося на траве сына и его дружка, почесал в лохматом затылке и, согнувшись еще больше и выставив лицо с торчащим крючковатым носом и длинным подбородком, выговорил:

– Все-таки я что-то не понимаю. Не понимаю, да. А что вам нужно?

Ване Астахову почему-то стало непреодолимо смешно. Он с трудом подавил приступ хохота и отозвался еще одной классической цитатой:

– Я к вам пришел навеки поселиться. Надеюсь найти у вас приют.

Нет надобности говорить, что цитату Гарпагин не оценил. Более того, он смотрел на Ивана со все растущим подозрением, а потом вдруг гаркнул:

– Знаю я вас! Это все штучки дурацкие! Вы заодно с этим мерзавцем и ничтожеством Николя меня норовите надурить! Да только не на того напали.

И, царственным жестом простерев руку по направлению к Астахову, выговорил:

– Вон отсюда, пока я не вызвал полицию!

– Вы, кажется, уже звали полицию, – пробормотал Астахов, – только она не больно рвалась вас спасать. А вот мы вам помогли, и вы же нас гоните.

– Вот такой бонжур, ежкин кот, – ни к селу ни к городу встрял Осип.

– Я вас не знаю, – возразил Гарпагин. – Все вы, из России, бандиты и жулики. Вот вы говорите, что племянник, а выглядите, как племянница (Ваня дернул подол платья и тихо выматерился), а думаете и вообще бог весть что. Может, целите меня ограбить.

Категоричные суждения Гарпагина по понятным причинам не устроили Ивана Саныча. Он открыл было рот, чтобы возражать, и неизвестно сколько продолжались бы эти смехотворные препирательства, если в этот момент на арене, некоторым образом, боевых действий не появилось новое лицо. Точнее, личико – круглое, в меру глуповатое и немного конопатое, но в целом довольно милое.

Личико принадлежало пухленькой молодой женщине лет двадцати трех – двадцати восьми. Подобный разброс в определении возраста объяснялся телосложением девицы: она была довольно толста и являлась счастливой обладательницей внушительного бюста, мясистых покатых плеч и пышных бройлерных бедер, из-за которых иной турецкий султан решился бы перешерстить гарем, чтобы найти место для новой жемчужины.

Впрочем, у дочери Степана Семеныча Гарпагина, парижанки по рождению, была открытая русская улыбка и чуть выпуклые коровьи голубые глаза, встречающиеся у крестьянок на полотнах русских художников.

При виде ее Осип шмыгнул носом и хмыкнул.

В пухлой веснушчатой руке, похожей на плюшку с тмином, Лиз Гарпагина держала трубку радиотелефона.

– Папа, тебе звонят из Питера, – сказала она по-русски, однако же слово «папа» произнося с французским прононсом и с ударением на последний слог. – Это месье Астахов, твой компаньо… ой, Николя! – увидела она валяющего на траве окровавленного братца. – Что с тобой?

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?