«Не являемся ли мы детьми одного отца и одной матери? Ну ие странно ли при живом отце заставить нас подчиниться старшему брату и признать его старшинство? Впрочем, если владения с отцовской стороны перейдут старшему, я требую законного получения земель матери»42[138].

В конце концов под давлением отца Ричард согласился принести оммаж, но теперь отказался уже Генрих. Оскорбленный Ричард стал угрожать войной. Он вернулся в Пуату, укрепил новые замки и восстановил старые43[139]. Разрыв казался окончательным, к радости Бертрана де Борна, который старательно раздувал тлеющий огонь. Генрих же смог найти союзников в Аквитании даже против Ричарда. Осенью 1182 г. в Аквитании разгорелось новое восстание, спровоцированное Эмаром Лиможским и графами Ангулема, завербовавшими большое количество наемников. Бертран де Борн присоединился к ним, рассчитывая и на Генриха Молодого, который, как он надеялся, поддержит его в борьбе с братом Константином. В песне он отметил причину, или если хотите, повод для разрыва — Ричард только что укрепил замок Клерво в Анжу, которое не принадлежало к его землям44[140]. На этот раз король, по мысли Бертрана де Борна, не может игнорировать это оскорбление:

«Между Пуату и островом Бушар, Мирбо и Луденом и Шнноном, в Клерво, построили без страха и установили на равнине красивый замок. Но я не хочу, чтобы о нем узнал или увидел молодой король, так как ему будет это неприятно. Но боюсь, что его белизна так сверкает, что король может узреть его еще из Матефлона» 45[141].

Конфликт между братьями обострился. Генрих Молодой и Жоффруа заняли сторону восставших баронов против Ричарда, который, однако, пошел на поводу у отца и сдал замок. Старый король пытался помирить сыновей и усмирить баронов; в Мирбо готовилось мирное соглашение, и Генрих II поручил Жоффруа созвать туда восставших баронов. Здесь он совершил ошибку: Жоффруа примкнул к повстанцам, и вскоре его примеру последовал Генрих Молодой, который вместе с братом вторгся в Пуату. Завербовав брабантцев и других солдат, они опустошили и сожгли Пуату Ричарда, убивая, сжигая и калеча население. В который раз Ричард обратился за помощью к отцу. Опасаясь за жизнь Ричарда, старый король пришел к нему на выручку в Лимож, занятый Генрихом Молодым. Там он случайно попал под ливень со стрелами, одна из которых чуть не вонзилась ему в грудь46[142] В свою очередь, Генрих Молодой обратился за помощью к королю Франции, что вновь столкнуло Генриха II и Капетинга и еще больше раскололо семью Плантагенетов. Филипп Август направил своих наемников брабантцев[143], которые помогли Генриху взять Сен-Леонар-де-Нобла, потом Брантом и разграбить округу. В то же время мятежные бароны опустошили Лимузэн, а Бертрану де Борну удалось выгнать брата из замка Отфор. Но вскоре у Генриха Молодого закончились деньги, и он был вынужден грабить, грабить, грабить...

Военные операции, очень беспорядочные, отмеченные вымогательством, поджогами, резней, увечьями, грабежом, кражей реликвий и принудительными «займами» церковной утвари не представляют для нас особого интереса. Мы не будем задерживаться здесь, но во второй части вернемся к некоторым эпизодам, так как они хорошо отражают черты войны XII в. и поведение рыцарей[144]. Развязка конфликта заслуживает внимания: Генрих Молодой, преследуемый войсками отца и Ричарда, несколько раз выказал желание отправиться в крестовый поход, чтобы искупить свой грех неповиновения отцу. Генрих II, тронутый этими словами, кажется, уже дважды дал согласие профинансировать его паломничество. Каждый раз это было хитростью, и Генрих Молодой поспешил присоединиться к повстанцам[145]. Когда в Мартеле в июне 1183 г. он тяжело заболел, разграбив перед этим сокровищницу Рокамадура, Генрих Молодой вновь призвал отца и привел ему те же причины. Но Генрих II даже не дрогнул, подозревая новый обман. Однако на сей раз это была не хитрость. Генрих Молодой умер в возрасте двадцати семи лет, исповедавшись в своих ошибках и пообещав возместить ущерб всем жертвам своего грабежа. Он также просил верного Гийома Маршала вместо него совершить паломничество в Иерусалим. Он умер в Мартеле, один, «в окружении людей скорее варварского вида», как заметил Ральф де Дицето[146], 11 июня 1183 г. Удрученный отец слишком поздно узнал правду. Генрих II приказал перевезти тело сына в Ман, потом в Руан, где его и похоронили.

Смерть Генриха Молодого положила конец мятежу. Принцы возвратились к себе, Жоффруа сбежал, но потом получил прощение отца. Бароны Аквитании были вынуждены сами сносить гнев короля: Эмар Лиможский отдал ему замок, но Генрих приказывал снести его своему сенешалю[147]. Ричард со своим союзником Альфонсом Арагонским, врагом графа. Тулузского, отправился разорять земли графа Перигорского, не встретив особого сопротивления. Филиппу Августу удалось восстановить мир между Раймундом Тулузским и Альфонсом II королем Арагона, и ссоры на некоторое время прекратились.

О молодом короле скорбели многие, особенно те, кто видел в нем идеальное выражение рыцарства. Все хроники поют ему дифирамбы. Гийом Маршал, его учитель в ратном деле, его наставник и друг, сочинил эпитафию:

В Мартеле умер тот, кто, как мне кажется,

Был всех учтивей и храбрей, Добрее и щедрей52[148].

Бертран де Борн также оплакивает своего героя в известной жалобе:

Вы были королем куртуазных и императором отважных людей, сеньор, если бы вы прожили дольше, ведь вас называли «Молодой король», вы были бы начальником и отцом молодежи53[149].

В той же песне Бертран сравнивает Генриха с Роландом, так как никто до него так не любил войну. «Бертран всегда хотел, чтобы война царила в отношениях отца и сына, между братьями; и он всегда хотел, чтобы между королями Англии и Франции война не прекращалась»54[150], — говорит автор его «Жизни I» (Vida I). Автор «Жизни II» (Vida II) рассказывает другую историю, скорее вымышленную, но хорошо выражающую чувства главных действующих лиц. Он представляет диалог между королем Генрихом II и Бертраном де Борном. Бертран когда-то хвастался, что имеет такую ценность, что ему никогда не понадобится прибегать ко всей силе разума, на что ему король заметил, посадив в тюрьму: «Бертран, отныне вам понадобится весь ваш разум». Трубадур ответил, что потерял разум после смерти молодого короля. При этих словах король расплакался, вспомнив своего