Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваше величество… Я не знал…
– Вот как? – голос королевы стал жестким. – В таком случае узнайте, что Алва продал нас марагонскому ублюдку и убил своего короля. Сперва короля, потом – регента! Теперь он талигойский маршал! Цареубийца и предатель!
– Михаэль, – Леворукий, сделай, чтобы это было не так, и я отдам тебе душу, – это правда?
– Увы, – вздохнул старый рыцарь, – Эрнани мертв, заколот… Я видел его. Смерть была легкой.
– Это сделал Рамиро?
– Трудно сказать. Он был у его величества, и он последним из известных нам людей видел его живым, но это ничего не доказывает.
Для Михаэля – возможно. Старик не был в Старом городе во время бунта и не видел, как кэналлиец убивает.
– Ваше величество, клянусь, что убийца, кем бы он ни был, не уйдет. Моя королева откроет мне дверь?
– Да пребудет над вами мое благословенье, герцог! Вам нет нужды возвращаться в мою молельню – у развилки, помеченной тройной короной, сверните направо. Вы попадете в королевскую приемную. Чтобы выйти наружу, достаточно прижать медную стрелку и, когда она уйдет в камень, толкнуть дверь.
Дорога назад тянулась и тянулась, но кончилась и она. Алан, собираясь с силами, прислонился к сырому шероховатому камню. Если нажать короткую блестящую стрелку, пути назад не будет! Сейчас еще можно уйти, в конце концов, все уже случилось, ничего не изменить! Да, он может уйти, но не уйдет, потому что подлость и предательство не должны оставаться безнаказанными. Не должны, иначе зачем жить, дышать, надеяться?! Что он скажет Дикону? Что клятвы существуют для того, чтобы их нарушать, цель оправдывает средства, а удары в чужие спины лучше не замечать? А ведь он едва не пошел за человеком, для которого нет никаких запретов. Маршал Талигойи… Разрубленный Змей!
Придд оказался прав, а они с Шарло ошибались, признав морисского выродка своим. Алва обманул всех – и хитрых, и бесхитростных. Вдвоем с Бездомным Королем они не просто подомнут Талигойю, они пройдут от Багряных Земель до Полуночного моря, основав на месте былой Золотой империи королевство подлости. Этих двоих нужно остановить, и он, Алан Окделл, сделает это! Лучше никакое «сегодня», чем кровавое завтра.
Повелитель Скал просчитал до шестнадцати и нажал на медную пластинку, которая сразу же поддалась.
3
Приемная Эрнани не походила сама на себя. Чужаки в разномастных доспехах пялились на гобелены, примеряли к руке королевское оружие, громко переговаривались и хохотали. Они чувствовали себя хозяевами. Закатные твари, да они и были хозяевами! Время Эрнани, время негромких разговоров и приглушенного света, ушло. Алан почувствовал себя совой, вытащенной из дупла и оказавшейся на ярком солнце среди наглых дневных птиц.
– Еще один!
Кто-то рыжий и крепкий, с похожим на огурец носом, рванулся к нему, выхватывая меч и одновременно подавая знак своим людям.
– Оставьте. – Негромкого оклика оказалось довольно. Рыжий нехотя отступил, и Алан увидел Рамиро. Изменник был без доспехов, его голову и левую руку украшали свежие повязки; надо полагать, во время уличного боя он, по своему обыкновению, дрался в первых рядах.
Кэналлиец был здесь своим… Не просто своим – чужаки признали в нем вожака. Все они, не раз сменившие хозяев, ненавидевшие старую знать и мечтавшие с ней сравняться, приняли предателя в свою стаю. Хотя для сторонников бастарда Алва был не предателем, а волком-одиночкой, сперва доказавшим свою силу в схватке с Франциском, а потом открывшим городские ворота. Для захватчиков это не подлость, а подвиг. Что значит для них смерть Эрнани?! Эрнани, возвысившего полукровку и тем самым подписавшего смертный приговор себе и Талигойе. Бедный Эрнани, счастливый Эрнани – он не видит, как по его дворцу бродят довольные собой ублюдки.
– Откуда вы выскочили, Алан? – Разрубленный Змей! У него хватает наглости не опускать глаз. – Надо заметить, время и место весьма неудачные; если б меня тут не оказалось, у вас были бы неприятности.
– Но вы тут, так что я оказался именно там и тогда, где хотел.
– Я рад. – Алва ослепительно улыбнулся. Так вот отчего ухмылка Зеленоглазого казалась такой знакомой. Сон был пророческим, просто он его не понял… – Не думаю, что вам так уж хочется видеть Оллара. Ступайте к герцогине, я дам вам провожатых, а вечером мы все обсудим.
«Все обсудим?» Нечего им больше обсуждать. Нечего! Убийца и предатель, у которого хватает наглости делать вид, что ничего не случилось. Хотя откуда у этой твари совесть?! «Не поворачивайся спиной к мориску»! А они повернулись, и Эрнани, и Шарло, и он сам… Приняли выродка за Человека Чести!
– Ответьте только на один вопрос. Я знаю, Эрнани мертв. Его убили вы?
– Не здесь. – На точеном лице проступила досада. – Его убил я, но…
Кинжал Алана не дал убийце закончить. В черных глазах мелькнуло удивление и… и что-то еще. Не страх, не боль и не раскаянье… Зажимая рукой рану, Алва, шатаясь, опустился на ковер, алая ткань сливалась с кровью, делая ее незаметной. Казалось, герцог просто прилег отдохнуть.
– Алан, – Рамиро заговорил быстро, глотая слова, – вы глупец… Эрнани… Неважно… Главное, что… – Он осекся на полуслове, давешний здоровяк навалился на Окделла, заламывая ему руки, и почти сразу же раздался властный голос:
– Что тут происходит?!
Франциск Оллар не мог бы выбрать для своего появления более уместного момента. Среднего роста, коренастый и очень сильный, он вошел в приемную Раканов, как входят к себе домой. Чтобы понять, в чем дело, бастарду хватило одного взгляда.
– Вижу!
Не обращая внимания ни на кого, марагонец опустился на одно колено перед Рамиро и взял его за руку.
– Вы – Первый маршал Тали́га и герцог Кэналлоа.
– Нет, Франциск, – Алва все-таки улыбнулся, – я мертвец… Неплохой маршал выйдет из Эпинэ… если вы его укротите… Вернее, убедите, что Талигойя не кончилась, а начинается… Савиньяк тоже неплох… Берхайм – дурак, Карлион и Гонт – тем более…
– Я поговорю с Эпинэ. – Голос нового короля был уверенным и спокойным. – Что я могу сделать для вас?
– Моя жена… и ребенок… Он должен вот-вот родиться… Отродью предателя придется несладко…
– Первый маршал Талига не может быть предателем.
– Не может… но есть, – губы кэналлийца искривила последняя в его жизни усмешка, – однако я… не жалею… почти…
Оллар сорвал с плеч плащ, накрыл убитого и повернулся к своим людям.
– Как это было?
Высокий человек грубоватой наружности выступил вперед.
– Мой государь… – Алан вздрогнул, поняв, что эти слова обращены к плотному молодому человеку с круглыми птичьими глазами. Старый мир