Г. Зиверс подметил эту интересную черту норвежских берсеркеров, – мирное время они больше всего проводили во сне, т. е. спали почти круглосуточно (кстати, вспомним зимнюю спячку медведей). Часто они погружались в сон так глубоко, что даже во время морских походов викингов, когда назревала критическая ситуация нападения противника, их приходилось будить с огромными усилиями. Но когда берсеркера все же удавалось разбудить (иногда лишь под конец сражения) его священный гнев был беспределен, и его вступление в битву, как правило, однозначно разрешало исход боя[93].

С закатом викингской эпохи воины-медведи становятся изгоями, начиная с XI века термин берсерк, наряду с другим – викинг, употребляется только в негативном смысле. Более того, с наступлением христианства этих человеко-зверей стали изображать как существ, одержимых бесовскими силами. В «Саге о Ватисдале» рассказывается, что прибывший в Исландию епископ Фридрек обнаружил там много берсерков. Они творят насилие и произвол, отнимают женщин и деньги, а если им отказывают, то обидчика убивают. Они лают подобно свирепым псам, грызут край щита, ходят босыми ногами по раскаленному кострищу, без попыток хоть как-то контролировать свое поведение – сейчас бы их назвали «беспредельщиками». По отношению к населению острова они стали настоящими изгоями. Поэтому по совету новоприбывшего епископа берсерков начали травить, как зверей, отпугивать огнем и забивать насмерть деревянными кольями (т. к. считалось, что «железо» не берет берсерков), а их тела сбрасывались в овраг без погребения. После XI столетия в сагах вы уже не найдете упоминания об этих удивительных людях-медведях.

Путешествуя по северу в 1876 году, шведский географ и естествоиспытатель Г.Г. Сандберг обнаружил на правом берегу реки Золотицы большое количество кремневых изделий в виде «громовых стрелок», а также странные фигурки каких-то животных. Эти находки заставили Сандберга предположить, что на берегу Белого моря «было место производства каменных орудий, откуда они могли расходиться по всему северу России»[94].

Узнав об открытии шведского ученого, в 1877 году по заданию Комитета по устройству Антропологической выставки Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии из Москвы на Север отправились ученые Н.К. Зенгер и А.И. Кельсиев. На неолитической стоянке у д. Нижняя Золотица на берегу Белого моря ими было обнаружено более пятидесяти экземпляров кремневых орудий – скребков, ножей, пилок, «громовых стрелок». Находок было так много, что местная ребятня их просто собирала шапками и приносила московским ученым.

Среди находок попадались очень редкие, любопытные экземпляры – это были изображения каких-то животных; особенно поразила ученых фигурка тюленя, которую, по словам Н.К. Зенгера, он приобрел у одного золотицкого помора: «Так, самые лучшие экземпляры моей коллекции мне пришлось достать покупкой от золотицкого помора Леонтьева, встреченного мною на Каменном ручье, где он промышлял семгу. Он уступил мне несколько «громовых стрелок» и так называемую им «рыбку». Эта рыбка, найденная им тут же на золотицком берегу, – фигура обтесанного кремня действительно представляет явственную форму рыбы или, даже вернее, тюленя с головой, парой конечностей вместо хвоста… Найденный кремневый тюлень, – совершенно справедливо замечает Н.К. Зенгер, – насколько мне известно, есть первая unica, нигде до сих пор не встреченная»[95].

Действительно, это было изображение тюленя, мы сами в этом убедились, когда побывали в Историческом музее в Москве, где данная кремневая поделка находится сейчас на стенде, посвященном неолиту.

Кремневые изделия неолитического человека, собранные Зенгером и Кельсиевым, вместе с пожертвованной коллекцией Сандберга из 77 предметов, в 1879 году экспонировались на Антропологической выставке в Москве, имевшей оглушительный успех. С ними могли познакомиться как русские исследователи, так и ряд присутствующих гостей из-за рубежа, в числе которых были Г. де Мортилье, Э. Шантр, Г. Ванкель, И.Р. Аспелин и другие.

Кроме золотицких, на выставке экспонировались находки из других мест России: Тульской и Муромской губерний, Татарии. Среди них выделялись две кремневые фигурки сходного характера с одной из неолитических стоянок в окрестностях Казани, а также целая серия подобных изображений из обширной Волосовской стоянки близ Мурома.

С этими фигурками животных связана интересная история, о которой поведал советский археолог С.Н. Замятнин, собравший уникальный материал об миниатюрных кремневых находках эпохи неолита[96].

Оказывается, после выставки изображения большей части кремневых находок опубликовал граф А.С. Уваров в своем капитальном труде «Археология России». Однако неожиданно доверие и, как следствие, научный интерес к этим уникальным древним поделкам были подорваны не кем иным, как присутствовавшим на выставке в ранге почетного гостя господином де Мортилье. Как выяснилось, чуть позднее, в восьмидесятых годах, под Вероной были обнаружены сходные фигурки, и в рецензии на публикацию, посвященную этим находкам, де Мортилье категорически заявил, что русские кремневые находки, воспроизведенные Уваровым, поддельные. Необоснованные высказывания крупнейшего авторитета в археологии того времени не могли не оказать своего влияния. Интерес к уникальным российским находкам значительно упал, хотя позднее западноевропейские ученые подтвердили подлинность кремневых скульптур и упоминали в своих работах наши фигурки.

Стоит отметить, что после беломорских, волосовских и казанских кремневых (подчеркиваем, кремневых) зооморфных изображений, по свидетельству С.Н. Замятнина, было обнаружено незначительное число новых подобных находок. Он изучил географию около тридцати неолитических стоянок, где были обнаружены кремневые фигурки, и оказалось, что область их распространения охватывает всю северную половину европейской части России, от побережья Белого моря и Большеземельской тундры на севере, до Волги (от верховьев до Казани) и среднего течения Оки и Суры – на юге и от Валдайской возвышенности до Камы. А в деревне Яреньге, расположенной на Летнем берегу Белого моря, почти одновременно с Зенгером археолог К.П. Рева обнаружил великолепную по технике, не уступающей золотицкой, кремневую фигурку медведя, точнее – его распластанное изображение. И на поселении неолитического человека Золотец I в низовьях реки Выг (Карелия) археологами найдена напоминающая предыдущие кремневая скульптурка медведя[97].