– Ничего не понимаю! Мне тут сложно разобраться, – честно признался я, отдавая книжку обратно Ирине.

– Давайте я найду, – зашелестела страницами Ирина. – Да, тут одни его собутыльники, и то уж… этот спился, этот доширялся, этого посадили… Ага! Вот его старый приятель из этих, из подвальщиков. Этот, пожалуй, лучше всего знал Сережу!

Я посмотрел на место, указанное Ириной. Там был записан номер городского телефона с пометкой «Стилрэт».

– Так это диггерский псевдоним? – осенило меня.

– Нету у них никакого псевдонима, ничего у них нету, одно слово – голь перекатная, – презрительно пояснила Ирина. – А это они так друг друга называют, по кликухам. Серегу они Шир ханом звали. И почему Шир хан? Серега отродясь не ширялся!

Я не стал вдаваться в объяснения: что упустила школа, то утеряно безвозвратно. Да и проходят ли нынче в школах Киплинга? В мое время проходили. Уж про псевдонимы точно все знали.

– Так этот Стилрэт и есть его старый диггерский соратник? – уточнил я.

– Да уж больше Стилрэта никто про Серегу не знает, это точно! – подтвердила Ирина.

– А этот, Кастркот? – ткнул я пальцем в поразившую меня запись. – Может, он чего знает?

– Кто? – удивилась Ирина. Она глянула в указанное место и зашлась веселым смехом.

– Ой, ну ты даешь! Это я телефон ветклиники записала, когда кота собиралась кастрировать.

Отсмеявшись, Ирина выдернула листок из книжки и отдала мне.

– Возьмите. Мне ни к чему теперь. Тут все Сережины приятели да его родственники…

Тут Ирина вспомнила Сергея и на ее глаза навернулись слезы.

– Ну, не надо… не надо, Сережу уже не вернуть, – попробовал я утешить «вдову де-факто». Несчастная! Мне всегда жаль таких женщин. Нашла себе более-менее нормального мужика, выбрав между «плохим» и «категорически неприемлемым»; гордо называет себя «жена», для представителей власти вполголоса уточняет «гражданская»; на языке закона ее именуют «сожительница»; сам так называемый «муж» в разговоре обозначает свою подругу жизни неопределенным словом «моя». А они рады иллюзии семейной жизни, пока несчастный случай в лице очередной разлучницы не разрушит песочный замок счастья до основания. В данном случае в роли разлучницы выступила сама смерть.

Я обнял Ирину за плечи, и она прижалась ко мне всем телом, громко всхлипывая. От нее ничем не пахло, как от кошки. Это меня сразу расположило к ней. Лично я не верю ни в какие феромоны и меня раздражает даже запах собственного пота. Поэтому в моем понимании от женщины ничем не должно пахнуть. Как от кошки: только ощущение чистой шелковой шерстки. Сейчас у меня появилось именно такое ощущение. И я не смог устоять. Так мы машинально гладим ластящуюся кошку, берем ее на руки и нежно целуем в макушку. Также машинально я поглаживал, а потом поцеловал Ирину. Только макушкой дело не ограничилось. Я нашел ее губы, и она ответила на поцелуй. Я машинально скосил глаза в сторону и увидел между распахнувшимися полами халата потрясающе правильные полушария с набухшими от возбуждения сосками. Это меня окончательно добило.

Я пришел в себя, только когда Ирина отправилась в душ. Мне было стыдно. Я торопливо оделся, нашел драгоценную бумажку с телефоном Стилрэта и ринулся в прихожую. Перед тем как открыть дверь на лестницу, я постучал в дверь ванной и крикнул:

– Ира! Мне пора, срочное дело! Я позвоню!

Дожидаться ответа я не стал и быстро выскочил на лестничную площадку, с облегчением захлопнув за собой дверь.

* * *

Приехав домой, я немедленно отправился в душ и, только смыв следы своего греха и выпив грамм сто коньяка, пришел в душевное равновесие. Я взял трубку и, позвонив Таврову, отчитался о проведенной операции.

– Молодец! – похвалил меня Тавров. – Прямо Джеймс Бонд! Серьезно: на моих глазах ты стремительно эволюционируешь из доктора Ватсона в Шерлока Холмса. Значит, так: Интерпол все-таки зашевелился, пришли фотографии наших горе-ученых. Я переслал их тебе по электронной почте. Что касается этого Стилрэта, то добывай его хоть из-под земли и вытрясай информацию! Прежде всего пусть вспомнит всех, с кем встречался Шергин незадолго до смерти, все его необычные и подозрительные связи. Ну, и о кинжалах узнай все, что можно. Про копье ни слова: похоже, что за это копье Шергина и убили, поэтому привлекать к себе внимание в связи с копьем ни к чему. Действуй!

* * *

Н-да, по московским подземельям могут лазить только закоренелые романтики, категорически не желающие расставаться с детством. Один псевдоним «Шерхан» чего стоит, небось и Маугли с Балу у них тоже имеются… Но нужен мне «Стилрэт», «Стальная крыса». Наверное, в детстве парень был поклонником Гаррисона.

Телефонный номер оказался действующим и мне ответил мужской голос.

– Приветствую вас! – поздоровался я и поспешил объяснить ситуацию. – Меня зовут Мечислав Булгарин, я друг покойного Сергея Шергина, известного вам как Шерхан. Поскольку вы тоже его друг и коллега по… э-э… совместному увлечению, то я хотел бы с вами поговорить.

– О чем? – настороженно поинтересовался Стилрэт.

– Открылись кое-какие новые факты, к расследованию смерти подключился частный детектив, и я хотел бы получить от вас квалифицированную консультацию.

После короткой паузы Стилрэт дал согласие на встречу.

– Хорошо. Когда?

– Хотелось бы как можно скорее, – высказал я пожелание. – Так что хоть сейчас.

– Через час я буду в районе станции метро «Боровицкая», там на пересечении Волхонки и Ленивки есть кафе под названием «У Кремля».

– Да, я знаю это место! – обрадовался я. – Через час буду там.

– Тогда договорились, – лаконично отозвался Стилрэт и дал отбой.

* * *

В стиле одежды Стилрэт был тоже лаконичен: желто-коричневый камуфляж, такое же камуфлированное кепи, берцы и черный рюкзак. Кафе было небольшое, менее десятка столиков и всего три посетителя, поэтому, войдя в помещение, Стилрэт оглядел присутствующих и решительно направился ко мне. Что и неудивительно: двое немецких туристов с гидом-переводчиком и бизнесвумен бальзаковского возраста, по определению, не могли быть Мечиславом Булгариным.

– Саша, ака Стилрэт, – коротко представился Стилрэт, усаживаясь за мой столик и кидая рюкзак на широкий подоконник.

– Мечислав Булгарин, можно просто Слава, – ответил я, пожимая протянутую руку.

– У меня мало времени, спрашивай, – предложил лаконичный Стилрэт, заказав официантке кружку нефильтрованного пива.

– Я хотел бы знать, хорошо ли вы разбираетесь в антикварном холодном оружии, и в частности в кинжалах? – спросил я.

– Смотря что ты хочешь узнать, – пожал плечами Стилрэт, игнорируя мое обращение на «вы». – Холодное оружие – мое хобби.

– Тогда для начала небольшой курс ликвидации безграмотности для «чайника», – попросил я. – В чем заключаются особенности кинжала?