– Молодая?

– Сорок.

– Красивая?

– Да, красивая. Но она там, а я тут. Ладно, Мотя, пожалуй, я поеду, Рыжик ждет…

– Скажи, а тебе этот поликлинический прием не очень в тягость?

– Да нисколько! Мне даже интересно! Пойми, Мотя, я теперь узнаю жизнь и людей как бы заново, другими глазами на все смотрю. И мне это интересно.

– Да, гении все-таки все малость тронутые!

– Какие гении?

– Да вот ты… Ты же гений, Игоряша, и взгляд на все какой-то по-гениальному особенный!

– Оно, конечно, лестно, но, как у Высоцкого, «пар горячий развяжет язык», а тут не пар, а коньяк хороший… Все, я пошел! Спасибо!

В такси он подумал: а не позвонить ли Оксане? Хотя… зачем? Что я ей скажу? И зачем что-то бередить? Она скорее всего и не вспомнит обо мне. Ну и я не буду. А вот тетушке Розалии позвонить надо. Сегодня же позвоню.

Однако пообщавшись с Рыжиком, занявшись домашними делами, он забыл позвонить тетушке. А когда вспомнил, было уже поздно. Ничего, завтра позвоню.

Дома Матвей Александрович сказал жене:

– Поля, есть задача!

– Интересная? – полюбопытствовала Полина Евгеньева с улыбкой.

– Думаю, да! Надо найти невесту!

– Уже интересно! И кому?

– Игорю Симачеву.

– Неожиданно, прямо скажем. А он сам, что ли, не может? Такой бравый мужик! Интересный…

– Все так, но он сильно травмирован…

И Матвей Александрович ввел жену в курс дела.

– Да… надо подумать… Тут просто молодка не подойдет… Тут нужна женщина понимающая, умеющая сочувствовать…

– Ну и красивая желательно.

– А у него дети есть?

– Насколько я знаю, только кот.

– Ему бы женщину с ребенком… Чтобы не заморачиваться с младенцами…

– И желательно с квартирой, а то у него однушка.

– Знаешь что, Мотя, катись-ка ты куда подальше со своим рыжим доктором! Я тебе что, брачное агентство? – рассердилась вдруг Полина Евгеньевна. – Пусть твой гений сам себе бабу ищет! Думаю, особых проблем не возникнет. Все, закрыли тему.

И чего она так взъерепенилась? – удивился Матвей Александрович.

Впрочем, он далеко не всегда мог понять настроение жены, и в этом была для него известная привлекательность.

– А ты все-же пригласи его на воскресенье к нам в гости. Я с ним поближе познакомлюсь, может, и пойму, чем тут можно помочь!

– Самая обворожительная женская черта – непоследовательность! – расхохотался Матвей Александрович.

Оксана маялась. Неужели я все-таки влюбилась в этого рыжего? А он ведь скотина, такая же скотина как все мужики. Ни разу даже не позвонил. А вот тетке своей звонит, хоть и не часто, рассказывает с восторгом про своего котенка, а мне даже привета не передает. Или Розалия просто не говорит мне? Считает, что я не пара ее племяннику? Ну да, знаменитый доктор и парикмахерша… Ну и что, что парикмахерша? А какой он был… Нежный, внимательный… И где это все? В Москве! А может, взять отпуск, махнуть на недельку в Москву, позвонить ему… А вдруг он будет недоволен? Поведет себя как-то не так?.. Кстати, вполне возможно. Нет, это плохая идея, незачем мне в Москву… Ничего, потоскую немножко и перестану.

Ей позвонила Соня.

– Оксанка, привет! Слушай, нужна новая стрижка!

– Новые веяния в жизни?

– Есть такой момент. – Голос у Сони был каким-то радостно звонким.

– Расскажешь?

– Ясное дело, поделюсь с подругой!

– Завтра в одиннадцать устроит?

– Вполне!

Соня явилась в салон сияющая, помолодевшая. И, разумеется, с собачкой. Оксана постелила на кресло специальную собачью подстилочку, которую Соня носила с собой, и очаровательная маленькая такса с удовольствием устроилась там.

– Господи, до чего ж беспроблемное животное! – восхитилась Оксана. – Ну, какие будут пожелания?

– Не знаю, что-нибудь максимально эффектное.

– Краситься будем?

– Нет, это слишком радикально, пока рано, – рассмеялась Соня.

– Кто он?

– Один профессор из Москвы. Пятьдесят лет. Красивый.

– Профессор чего?

– Филологии. Ты не представляешь, до чего он образованный, с ума сойти… Сколько стихов наизусть знает…

– Это, конечно, хорошо… А он олим[4]?

– Нет, живет в Москве, преподает в МГУ и еще ведет программу на канале «Культура».

– О! Это круто! Ты смотрела эту программу?

– Попыталась. Но, если честно, мало что поняла… Они там говорили о каких-то книгах, о которых я даже не слыхала. Полезла в интернет и поняла, что это какая-то заумь заумная. Знаешь, я никогда не считала себя какой-то дремучей бабой, а тут…

– Глупости, ничего ты не дремучая, просто есть сейчас тенденция – чем непонятнее, тем лучше. А твой профессор надолго в Израиле?

– На полтора месяца, у него тут родственники… Сын от бывшей жены, ему же пятнадцать…

– Папашка приехал проведать отпрыска?

– Да.

– И сразу завел роман?

– Ну и что?

– А где он живет?

– У меня.

– Он со своей бывшей поцапался, а с сыном регулярно встречается.

– Как все интересно…

Оксана, сидя на табурете на колесиках, ездила вокруг Сони, ловко орудуя ножницами и феном одновременно.

– Оксанка, что это будет? – взмолилась Соня.

– Красота будет!

– Ох! А что твой доктор?

– Улетучился.

– Не звонит?

– Нет.

– Позвони ему сама.

– Да ни за что!

– Гордая?

– Ага, гордая. Слушай, я вчера в интернете видела, что Фрид выпустил новую книгу с таким отвратным названием, в жизни бы не купила…

– А, знаю! «Голая старуха в белых чулках».

– Да, мне Танюшка говорила, что никто ее не покупает. Повертят в руках, как-то брезгливо сморщатся и обратно на полку ставят. Покупателям-то рекомендует, а сама читала и плюется. К тому же, говорит, ни фига не поняла.

– Голая старуха в белых чулках… Надо же, это что-то о гинекологической клинике? – полюбопытствовала Оксана.

– Почему? – удивилась Соня.

– Я когда в позапрошлом году делала чистку, там после всяких операций надевали такие специальные чулки, и они почему-то были белые.

– Тьфу! Теперь точно не буду читать! – засмеялась Соня. – А кстати, я спросила у своего профессора, как он к Фриду относится, так он о нем даже не слыхал…

– Да черт с ним, с Фридом, скажи лучше, где ты со своим профессором познакомилась?

– На набережной. Я в субботу гуляла с Зюнечкой…

– И он на нее запал? – засмеялась Оксана.

– Ага, сперва на нее, а потом на меня.

– Все мне ясно.

– Что тебе ясно?

– Уедет твой профессор в Москву и сгинет. На худой конец, заведет себе тоже кроличью таксу…

– Да и ладно… «Не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были»[5]. Я к тому вполне готова. В сущности, и у тебя и у меня это курортные романы, с той только разницей, что мы с тобой тут не на курорте.

– Ага, мы уже аборигенки.

– А знаешь, для меня история с твоим доктором все