— Он мертв, капитан. Он, вероятно, умер еще до того, как она бросилась его спасать.

Неожиданно Алексис открыла глаза и посмотрела на человека, произнесшего страшные слова.

— Он умер, когда я просила его держаться. Он умер у меня в объятиях.

Тело ее задрожало от рыданий. Клод протянул руки, чтобы подхватить ее, но она оттолкнула его. С каждым вздохом, наполнявшим воздухом ее легкие, она становилась сильнее.

Клод и Лендис не могли сдержать удивления, глядя, как она встает на ноги. Слегка покачиваясь, она подошла к Паулю, посмотрела на его мертвое израненное тело, затем подошла к Джорджу. Там, за дверью, в доме, была мертвая Франсин. Всего час назад все они были живы. Все были вместе, здесь, в этом доме, счастливые, радостно возбужденные. Самый большой праздник — ее годовщина. Алексис наивно верила, что здесь, в «вороньем гнезде», где жизнь протекала так счастливо, так мирно и спокойно, никто не сможет ее обидеть. Только сейчас девушка заметила, что двое мужчин смотрят на нее с сочувствием. Вероятно, они решили, что она наполовину сошла с ума. Возможно, они правы, подумала Алексис.

Разве не было безумием полагать, что «воронье гнездо» — место, где с тобой не может случиться ничего плохого? Разве она не позволяла Джорджу и Франсин баловать ее, лелеять и защищать от невзгод? Разве не она дала возможность Паулю принять за нее решение и привести ее в этот благословенный дом? Ведь ее с самого начала что-то насторожило; она не хотела соглашаться и все-таки пришла с ним сюда. Да, Пауль поступил так из сострадания и любви к маленькой девочке. И она научилась любить. Любить их всех.

А сейчас все те, кто проявил к ней участие, кто любил ее, были мертвы. Боль, терзавшая ее спину, была ничем по сравнению с болью, терзавшей ее душу.

Алексис, покачиваясь, побрела к «вороньему гнезду». На одном из поворотов она упала и оставшуюся часть пути проделала ползком.

Только добравшись до утеса, она распрямилась и стояла, глядя в небо. Алексис знала, что на нее смотрят, и спрашивала себя, чего ждут от нее эти двое мужчин. Быть может, они решили, что она собирается броситься вниз со скалы? Неужели они не понимают, что ей есть для чего жить. Неужели не догадываются? Алексис подняла вверх сжатые кулаки, туда, где небо и вода сливались в одну голубую дымку на горизонте, и хриплым голосом прокричала клятву — клятву на всю оставшуюся жизнь.

Собранию суждено было продолжаться недолго. Меньше чем через час после окончания своего выступления Клод уже вернулся домой. Он сидел на кухне, помешивая угли в очаге, ругая себя за то, что рассказал им так много. Он с самого начала должен был догадаться, что ему не удастся отговорить их отказаться от планов относительно Алексис.

— Тогда она дала две клятвы, — тихо сказал им Клод. — Первая клятва касается вас всех. Следуя ей, Алекс Денти никогда не пойдет на сотрудничество с вами.

Вторая клятва имела отношение к нему лично. И эта вторая клятва лишала его возможности добиться того, чего он желал с той самой минуты, когда впервые увидел ее.

— …Она пообещала найти Траверса и убить его. Она поклялась, что не сойдет на берег, пока не получит Траверса в свое распоряжение.

После этого Клод замолчал, предоставляя им возможность вникнуть в смысл сказанного. Потом он заговорил вновь, и по мере того, как он говорил, голос его креп.

— Алексис занята своим личным делом. Она никогда не станет сотрудничать с нами. Она ищет лишь одного человека. Когда она его найдет, то оставит капитанский мостик. Она не убивает, не грабит. Она не ставит перед собой цель даровать кому-то свободу, и не это для нее главное. Если она будет с нами, ей придется потерять время и отвлечься от погони. Наши и ее цели не совпадают.

Но они, хотя и не перебивали его, все равно решили по-своему. Они продолжали говорить все то же, будто могли убедить Алексис присоединиться к ним. Когда Клод спросил, откуда у них такая уверенность, Хоув выложил свой козырной туз.

— Она, возможно, не гражданка Америки, — сказал он, — но она пиратка. За одно это мы могли бы ее повесить. Мы предложим ей амнистию в обмен на помощь.

— Но это же глупо! — воскликнул Клод. — Она не угрожала ни одному американскому судну, не говоря о том, чтобы топить их или грабить!

— Да, но она нападала на британские корабли без санкции нашего правительства. Британцы могут воспринять ее действия как эскалацию войны.

— Нет, не могут — она британская подданная.

— Они этого не знают, капитан. Мы и сами не знали до того момента, как вы нам об этом сообщили. И еще. Судя по докладам, три из потопленных ею двенадцати кораблей, были отправлены на дно в территориальных водах США. Все это ставит наше правительство в довольно затруднительное положение.

— Затруднительное, черт побери! Да если вы станете принуждать ее к сотрудничеству, опираясь на такие посылки, она просто рассмеется вам в лицо!

— И тем не менее, капитан, вопрос решен. Президент желает встретиться с Алекс Денти, и организовать встречу он поручил нам. Мы выбрали вас. Мы не имели ни малейшего представления о том, что вы знакомы с капитаном, но ваша речь была настолько убедительна, что мы вам поверили. Ваши знания помогут вам привести ее к нам даже скорее, чем мы предполагали, быть может, еще до того, как будет объявлена война. Президент нуждается в поддержке, и, если общественность узнает, что Алекс Денти на нашей стороне, эта поддержка нам обеспечена.

И Беннет достал приказ.

— Вот, капитан. Вам надлежит отбыть в течение недели. Мистер Медисон считает жизненно важным, чтобы все было сделано как можно секретнее. Никто, кроме вас и вашего командования, не должен знать о приказе найти и доставить в Вашингтон Алекс Денти.

Клод невольно задумался о том, с какой лихорадочной скоростью они вели страну к войне. Приказ найти и доставить Алексис казался Клоду нелепым, противоречащим тому, что до сих пор делал Медисон как политик. Клод вытащил приказ из пакета и перечитал его. Подписан Президентом и главнокомандующим соединения кораблей Грэйгом. Вздохнув, Клод убрал документ на место.

Возможно, если бы он не упомянул о связи Алексис с Жаном Лафиттом, они не стали бы настаивать. Он не собирался рассказывать им о том, что Алексис встречалась со знаменитым пиратом вскоре после того, как начала охоту на Траверса, — это вырвалось у него само собой, когда Беннет спросил, не любовь ли к Алексис Денти заставляет Клода пренебрегать обязанностями гражданина и военного по отношению к отечеству. Клоду захотелось ударить Фартингтона и содрать с его лица эту циничную ухмылку. Да, он любил Алексис, но ни разу еще не позволил чувствам помешать ему делать то, что от него требовал долг. Точно так же, как она не позволила ему помешать ей идти к собственной цели. А ведь он старался. Бог видит, как он старался!

Как только было произнесено имя Лафитта, судьба Алексис была решена, с горечью думал Клод. Он изворачивался до конца, пытаясь отказаться от выполнения задания, но все увертки ни к чему не привели. Его отношение к приказу не было принято в расчет. Вверенные ему люди решат, что он предал Алексис. И она тоже так решит.