Я с гордостью выложил на стол значок парашютиста, на котором снизу колыхалась висюлька с красноречивыми цифрами — «500».

— И не страшно было? — то ли любопытствует, то ли восхищается сыночком мама.

— Отчего же нет! Особенно когда приходилось раскрывать основной парашют на малых высотах. Не дай бог, что-то не так — запаску открыть уже не успеешь!

— Ну, герой… Герой… Деньги положим на сберкнижку… До свадьбы нарастут проценты…

— Нет, мама. Невеста у меня в Балхаше осталась. Обещала вскоре переехать в Ленинград. Так что я останусь на Карповке. А вы с Виктором Васильевичем на эти деньги купите себе кооператив!

Такое решение безумно всем понравилось. Особенно отчиму, который и так в каждом сне видел тот прекрасный день, когда наконец он смоется из этого коммунального рая, в первую очередь от соседки тетки Марфы, изрядно достававшей его. Все-таки единственный мужчина в квартире. Мало старику было своих хлопот, так и для нее старайся: то шкаф надо передвинуть, то гвоздик вбить!

«Старики» добавили кое-что из своих скудных сбережений и вскоре купили прекрасную двухкомнатную квартиру в Красном Селе. Я же стал полноправным хозяином комнаты на Карповке, но ни через месяц, ни через два «балхашская избранница» так и не появилась в моей квартире.

Мама спрашивала о ней при каждой новой встрече. Мне ничего не оставалось делать, как обманывать ее дальше:

— Она передумала, мам…

Стоит мне ненадолго отлучиться, как в камере начинают происходить перемены. Когда я вернулся с допроса, Мисютин насвистывал свою любимую мелодию, сидя перед телевизором. Самый настоящий «Сони», цветной, тридцать по диагонали, что еще надо для полного счастья?

Только взглянув на радужный экран, я почувствовал, насколько здесь, в тюрьме, соскучился по цвету! Тюрьма — поразительно, даже нарочито бесцветный мир. Такого бесцветья не было даже в самой зачуханной казарме…

Через несколько минут, насытив первый цветовой голод, я решил и дальше бороться с однообразием и спросил:

— Слышь, Барон, ты не мог попросить бы карты?

— Почему нет? — принял все за чистую монету напарник. — Зови вертухая!

— Чуть позже. Для начала новости посмотрим…

— «Нелепо жить воспоминаньями… Угу, угу, угу»… Ты в какие игры играешь, Тундра? — спросил Мисютин, когда выпуск новостей закончился и покатила реклама каких-то особо противных затычек.

— Ну, не в дурака, конечно…

— Бура, сёка, тринька?

— Нет. Преф, тысяча…

— Э, брат, я такое дело тоже уважаю. Только вдвоем неинтересно.

— Здесь ты не прав. Очень даже интересно. Два прикупа по две карты — и поехали. «Гусарик» называется. Такую тысчонку сбацаем — вовек не забудешь!

— Под интерес?

— Можно и так.

— Зови «вертухая»!

— Позже…

После аппетитной рекламы пошел специальный репортаж — показывали какую-то жуткую авиационную катастрофу. Обуглившиеся трупы, оторванные конечности…

Я перевел взгляд на сокамерника — и, к своему удивлению, заметил, что в холодных глазах Барона проскользнуло сострадание… Вот уж чего не ожидал — того не ожидал. Может и не такой конченый этот парень, может, не все потеряно в жизни для него?

— Тебя чего по следакам таскают? — спросил Мисютин.

— Все из-за пистолета, что у мента вырвал… Будь он неладен! — бросил я, надеясь, что моя интонация окажется убедительной.

— Да, брат, сперва надо думать, а потом делать…

— В другой раз лучше сразу лягу под пули!

— Это ты зря. Жизнь прекрасна. Кстати, ты мне ничего про свое житье-бытье так и не рассказал…

— Еще есть время.

— Да, пожалуй… Но я так понимаю, что ты или с ментовкой, или с властями в контрах?

Пора тебе заинтересоваться посильнее…

— Кому я нужен… Прошли времена, когда художниками лично генсеки занимались. К счастью, времена прошли вместе с генсеками… Нет, до меня только теперь дошло — следаки за меня ухватились из-за пистолета, на котором мои «пальчики» остались.

— И чего они так к этой волыне привязались, пояснить не желаешь? — спросил Барон с еще большим интересом.

— Тебе это надо?..

— Надо — не надо, а много чего слышать приходилось… авось что-то посоветую…

— Из этого ствола, оказывается, какого-то авторитета, какого-то Гичку застрелили!

Я ожидал, что это сообщение произведет впечатление на моего сокамерника, но чтобы такое — даже представить не мог! Мисютин подпрыгнул не ниже, чем Бубка на шесте. Я, грешным делом, подумал, что он прошибет башкой потолок, но тот оказался достаточно высоким.

— Гичку, говоришь? А ну, выкладывай быстрее все, что ты знаешь об этом деле!

— Ты что, знаком с ним был?

— Нет, вы посмотрите на него — знаком! Да это ж мой первый кореш! Я в СИЗО-2 находился, на Шпалерной, когда его грохнули… Да ладно бы просто грохнули, в нашем деле такое случается, все, считай, по лезвию ходим. Но братва утверждает, что опять нельзя найти концов. Замочили, как пацана безродного… Постой-постой, ты, кажется, вырвал «стечкина» из рук мента?..

— Да. Какого-то капитана Изотова.

— Я же говорил: их работа. «Белая стрела»…

— Это еще что за чудо?

— Книги надо читать, Тундра…

(Оказывается, мы с ним одинаково оцениваем умственные способности друг друга! Впрочем, пусть думает так, мне проще будет)

— …Есть такое подразделение по отстрелу нашего брата. Слушай внимательно, я тебе сейчас многое расскажу… В 1996 году под Москвой, в Чехове, были похищены десять человек во главе с Адамом. Авторитетом местным. Шестерых — и Адама, конечно, — до сих пор не нашли, а четверо вернулись домой только через месяц. Они ничего не помнят. Представляешь? Ходят, как отмороженные, один даже гадит под себя — и никто ничего не помнит!..

— Это все ваши разборки. Отбили пацанам мозги…

— Ну и болван же ты… Посуди сам: их захватили тридцать человек с автоматами, в масках и камуфлированной форме с надписью «Спецназ». На груди с правой стороны — круглая эмблема с изображением оскала тигра, с левой — желтыми буквами написано «Спецназ». На правой руке — шеврон с надписью «Спецназ МВД РФ». Кто из наших смог бы решиться на такое? И потом, сыскари легко бы определили, где пошита форма и кто ее заказал! Три десятка форм — это тебе не хрен собачий, это же приличное ателье работало или с хорошего склада сорвали! Похитителей неминуемо нашли бы в первые сутки, если это не сами менты!

— Забавно!

— Через три месяца парни в такой же форме нашкодили в Подольске, еще через месяц — в Пущине. Но самый дикий случай произошел в конце года в Химках. Там сразу семеро братков исчезло, старшему было двадцать семь, младшему — двадцать. Два милицейских «УАЗика» остановились у дома одного из них, вышли парни в камуфляже, быстро загрузили пацанов в машины — и поминай, как звали…