пустая, только мысли хаотично прыгают, пытаясь дать ответ на вопрос, — что это? Движение материи поглощающее световое излучение похоже на своеобразный стиль морского дьявола, манты. Такие же волнообразные махи крыльев и кажущуюся неторопливость движения. Мне кажется, что в теле этого объекта проблёскивают искорки удивительных узоров.

Чёрт, да она громадная. Километра полтора в поперечнике и несколько сотен метров в сечении, это если взять расстояние до неё километров двенадцать. Рядом зависла Светка, пытаясь что-то сказать.

Из идиотского состояния меня вывели появившиеся на фюзеляже играющие искорки. Я резко бросил самолёт влево, одновременно задирая нос. От испуга дал полный газ, пытаясь удалиться от непонятного пятна.

Чёрт, чёрт, не успел. У меня такого ещё не было, внезапно вся электроника сдохла, мёртвые экраны, упавшие обороты двигателя. Скорость стремительно падает. Я пытаюсь сообразить, так — хорошо, что есть запас высоты, а я на семи с половиной тысячах. Пытаюсь перезапустить систему, хренов дров. Мёртвая, сзади раздались крики. Этот придурок Витторио не нашёл ничего лучше, чем именно сейчас вытащить свой пугач и тыкать мне в голову, требуя вернуться. Светка молоток, быстро сработала. С возмущённым криком, — что Вы делаете, — она, изображая дурочку, встала и одним ударом вырубила истерика. В голову сбоку ткнула кулачком и адью. Сейчас она с помощью Изабеллы крутит тому руки и ноги, чтобы не мешал, когда очнётся.

— Джорджио, милый, мы погибнем?

Изабелла оказалась в кресле второго пилота и прижимая руки к груди с надеждой смотрит на меня.

— Ну что ты, — я протягиваю руку и глажу её по щеке.

— Господь не допустит, чтобы мы разбились. Такие красавицы у него на особом счету.

Девушка недоверчиво смотрит на меня, склонившись поближе. В темноте вижу как блестят её глаза. Рука стала мокрая, она плачет. Губы дрожат и что-то шепчут.

Блин, а ведь мы-таки и грохнемся, тут не до шуток. Моя птичка с потерей километра высоты пролетает 13–15 километров. Запаса высоты хватит в лучшем случае на 100–110 километров. До берега нам остаётся не меньше 300. Вот и вся арифметика. Посадка ночью на воду за 200 км от берега — верная гибель. Не понятны метеоусловия и направление волны. Даже днём в условиях великолепной видимости это непросто, вода на скорости 160–170 км — это тот же бетон по крепости. И даже если я плюхнусь на воду удачно, сколько мой самолётик продержится на плаву, SOS кричать некому? А добавьте очень недружелюбных тварей в воде.

Господи дай нам сил, спаси и помоги.

Изабелл совсем раскисла, сейчас сорвётся в истерику:

— Моя девочка, иди ко мне. — И рывком перетащил её к себе на колени и впился в солёные губы.

Как сумасшедшие мы терзали друг друга, найдя в этом спасение от ужаса. Я задыхался и опять с жадностью накидывался на девушку, мы как бы стали одним целым, наши сознания объединились в попытке достучаться до высших сил.

Внезапно что-то изменилось, раздалось попискивание приборов и появилась индикация. Боясь сглазить я перезапустил систему.

Так, хорошо, главное сейчас не торопиться, немного времени у нас есть. Главное не напортачить, переиграть не получится.

Проведя процедуру я запустил двигатель, есть. Винт и турбина раскручены воздушным потоком и движок послушно заработал, теперь второй и добавить потихоньку тягу. Чёрт, шестьсот метров до поверхности воды. Но мы справимся, мы не можем не справиться, заработавшие движки дружно потянули нас вверх.

Фух, только сейчас заметил, что обе женщины вцепились в спинку моего кресла, а Изабелла ещё и с силой вонзила в моё плечо ногти.

— Девочки, вы не организуете мне кофейку? Бэллочка, отпусти пожалуйста моё плечо, ты уже до кости добралась. Оставь немного на завтра.

Сели мы без приключений, смутьяна освободили от пут. Он пообещал нас посадить и выскочил. Изабелла помедлила, — не переживайте, ничего он не сделает.

— Да мы как бы не особо и волновались.

Перед выходом женщина остановилась передо мой, посмотрела долгим взглядом и осторожно поцеловала в щёчку. Потом подхватила свой багаж и исчезла в темноте.

Мы со Светкой в эту ночь надрались как первокурсники, дорвавшиеся до халявы. Начали в одном баре и прошлись по всей улице, отмечаясь в каждом злачном месте.

Утро было не добрым, башка раскалывалась. Не помог и контрастный душ, пришлось тащиться на ресепшн и просить у портье таблетку от головы, заглотил две, минут через сорок отпустило. Потом просто лежал, не хотелось даже думать.

Эх, жалко этот придурок забрал свою карточку, приходится на свои гулять. К вечеру мы пришли в себя, плотно поужинав, вышли прогуляться на набережную реки. В воде красиво отражаются огоньки, неведомые летающие рыбки стайками красиво сверкают при свете ламп и неслышно скрываются в воде. Волна ласково облизывает камни набережной.

Говорить не хочется, мы сидим рядом и дружно молчим.

Первой нарушила тишину Светлана, — я связалась с Раулем. На днях будут инструкции, остаётся только ждать.

В номере пощёлкал каналы, что-то не охота смотреть на борьбу женщин в грязи и собачьи гонки. Оставил канал о природе, только почти убрал звук. Закинув руки на голову лениво размышляю о своей жизни. Вот несколько лет назад у меня была цель — встать на ноги, найти своё место в обществе. Опять-таки создать семью, родить ребёнка.

Что-то удалось, с семьёй сложнее. Кручусь как белка в колесе, играя в шпионские игры. А удовлетворения от этого не получаю, исчез тот драйв. Я вспоминаю как нашёл свою птичку, наши первые полёты и ощущение счастья от полёта. Первые успехи в этом мире и потери, сразу передо мной встало лицо Даши. Смотрит на меня спокойно, будто спрашивает, уголки губ готовы сорваться в улыбку.

Неожиданно раздался стук в дверь, Светка наверное заявилась пожелать спокойной ночи. Вот те раз, за дверью Изабелл:

— Buonasera, не помешаю?

Я молча посторонился, пропуская ей в номер.

Она так же молча обвела комнату взглядом, оценивая обстановку. Я стою сзади, ожидая продолжения. Только хотел предложить выпить, как женщина протянула назад руку, нащупала мою и развернувшись со всхлипыванием притянула мою шею.

Поцелуй затянулся. Нет, он конечно не походил на тот сумасшедший в падающем самолёте. Но он был живым, мы тогда как бы перешагнули через некие ступеньки и оказались не посторонними людьми.

Постепенно прошло чувство узнавания и появились чувственные нотки. Я вспомнил, что у меня свободны руки и притянул девушку к себе. Незаметно в нас опять появилась неудержимость. Пока я пытался разобраться с пуговичками блузки, Изабелла содрала с меня рубашку. Мы чуть не рычали, набрасываясь друг на друга и когда я