– Конечно, милый доктор. Вы именно лечите последствия дурных мыслей и слов! Боли, травмы, опухоли, так называемые у вас «неизлечимые заболевания» – у всех одна причина, – мягко подытожил старец.

– Подождите! Подождите! А болезни детей? Дети же иногда тяжело болеют, только родившись? Или будучи совсем маленькими? Это разве не кара Божья? – вдруг вопросы, которые она никогда раньше не задавала, посыпались из Марии Петровны. Они просто не приходили раньше ей в голову, а если и приходили, она от них отмахивалась.

– Дорогая Мария, вы ещё не готовы понять, а главное, принять все ответы на ваш поток вопросов. Но придёт время – мы всё объясним. Пока поймите, что за свою жизнь несут ответственность все – и род, в котором появился ребёнок, включая родителей, и сам ребёнок, независимо от возраста, – ответили старцы. – А вообще по этому поводу вы ещё с Валентином напишете книгу, и она будет переведена на многие языки.

Мария Петровна сидела молча, обилие информации мешало думать. Она уже исписала целую тетрадь, но никак не могла уяснить для себя, что нужно делать. Ей хотелось спрашивать и спрашивать, но голова уже распухла и перестала соображать.

Она чувствовала себя школьницей, не выучившей урок, что не преминуло отразиться на экране. Собравшись с духом, она сказала:

– Всё. Больше не могу думать. Не знаю, что делать! Ничего не поняла. Получается, что мы неправильно живём?! – удивлённо спросила она.

– Твоя фраза содержит множество неточностей. Человек разумный – а ты себя, надеюсь, считаешь разумной – не может не думать. Также он не может не знать, что делать. Человеку дано внутреннее знание, и нужно только послушать себя, а не отметать возможности. Это гордыня, твое Эго, которые не могут смириться с тем, что ты, известный доктор, выступаешь в роли школьницы. А ведь чем человек мудрее, тем он больше учится и познает Мир и себя! Процесс познания Мира бесконечен, – сказал старец.

На экране появился памятник, и на пьедестале, задрав нос, стояла… Мария Петровна. Экран, бесспорно, обладал ещё и чувством юмора. Мама засмеялась и разрядила немного напряжённую обстановку, которую сама же и создала.

– Ну, хорошо, – вступил в разговор папа. – Я уже понял, что эффект произносимых Марусей четырёх фраз был потрясающим. Она действовала, как прилежная ученица – и вот результат, – он показал на Дашку. – Но что дальше? Я, как мужчина, привык действовать, а не только говорить!

– Готовность действовать для мужчины всегда похвальна, – констатировал старец. – Однако суеты в действиях быть не должно. Поэтому мы начнём с разумного подхода. Для этого ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: о чём вы думаете в течение дня?

Далее старик взмахнул рукой, и на экране появилась Мария Петровна, рассуждающая сама с собой: «Денег нет, долгов куча, их никогда не отдать, машина требует ремонта, дома тоже нужен ремонт, на отпуск не хватает, Кот голодный, в квартире тараканы, у Ваньки двойки, муж любит пиво, работа высасывает последние силы, родители больных замучили, подруга болеет, а я не могу помочь, дни идут однообразно, появились морщинки под глазами…»

Мария Петровна обиделась:

– У меня просто было плохое настроение! Я же не каждый день так думаю!

В ответ на экране по числам каждый день были выведены все те же мысли Марии Петровны. Только туда ещё добавились страхи за сына, Дашку, мужа и даже Кота, обвинение себя и много другого. Марии Петровне стало стыдно за свои слова.

Потом экран перенёс внимание на Валентина Владимировича, показав его страх, что Ваньку украдут, сетования на отсутствие денег, старую, постоянно ломавшуюся машину, плохое начальство, не заботящееся о нём правительство…

Потом появилась Дашка, и на экране замельтешил поток страхов, обид, жалоб, обвинений себя, зависти чужому здоровью…

Так прошлись по всем членам семьи, не исключая Ваню, Лёшу и Серёгу.

Все были подавлены. Никто раньше и не подозревал о потоке негатива, который буквально изливался из каждого члена добропорядочных семей, включая детей.

– Мы как будто не живём, а только боремся сами с собой и этим миром, – тихо заключил Валентин Владимирович. – Вместо того, чтобы… – сейчас поймаю мысль! – чтобы благодарить его! Я понял! Я понял! Действие я начну с благодарности миру! – Он откинулся на спинку стула с чувством выполненного долга.

– Ну вот, мы оказались не нужны. Сами додумались! – тихо сказал мудрец своему седовласому соседу и радостно засмеялся. – Немного подскажу. Я сейчас открою вам одну великую тайну. Все проблемы скрыты не в окружающем мире, а в самом человеке!

Вы стремитесь стать хозяевами многих вещей, но забыли, что в вашем распоряжении огромное хозяйство, в котором нет хозяина.

Вы позволяете кому угодно распоряжаться вашей жизнью – политикам, знакомым, родственникам, врачам, священникам! Кто угодно делает что угодно в вашем хозяйстве – только не вы! Потому что хозяина там нет. И нужно всего-то стать хозяином своей жизни, своего хозяйства. Просто взять на себя ответственность за свою жизнь. И тогда всё станет на свои места, и некого будет обвинять», – мудрец, которого звали Вал Син, закончил речь, произведшую на всех огромное впечатление.

В это время раздался обиженный возглас Кота:

– А я?

– А ты чудесный Кот, всех любишь, помогаешь людям. Будь таким и дальше, – ответил мудрец.

– А теперь, дорогие хозяева и гости, прошу вас покинуть комнату. Нам пора. Да пребудет с вами Сила, – промолвил мудрец.

Когда молчаливые домочадцы вошли обратно в гостиную, она была пуста.

Жизнь двух семей заметно изменилась. Казалось, что стало легче дышать от свалившегося с плеч груза проблем. По-прежнему не хватало денег, не было ремонтов, у кого-то хромало здоровье, но почему-то это стало переноситься легко, если не сказать приятно.

Все участники собрания старались следить за своими мыслями, представляя экран с голограммами. Стали меньше обижаться, бояться.

Мария Петровна по-прежнему повторяла «очищающие» фразы, сказав себе, что обязательно попросит про них рассказать поподробнее в следующую встречу.

Удивительно, как старцы мудро дали понять членам обеих семей без нотаций и увещеваний, что можно жить гораздо интереснее, не концентрируясь на проблемах, тем более что проблемы, по большей части, были надуманными. Посмотрев на них с другой стороны и назвав их ситуациями, можно было с легкостью найти решения и пути выхода.

Даже Дашка изменилась. Она перестала считать, что опухоль – это смертельный диагноз. У неё появился не присущий ей ранее оптимизм, и даже забрезжила смутная надежда на выздоровление. Она ходила по дому, напевая свои любимые песни, и всё чаще брала в руки гитару.