– Экспертиза ДНК?.. – огорченно глянул на него Сужилкин. – Эка вы!.. Это дело долгое… Да и не нужно… Был же половой контакт? Был! И вы не можете этого отрицать!

– А если могу?

Капитан снова зарылся в бумаги, наконец выудил какой-то протокол.

– Вот показания гражданки Майковой… Так, Майкова Римма Евгеньевна… Да, вы приставали к гражданке Частиковой, увели ее в спальню, оттуда слышались громкие крики… И еще гражданка Майкова утверждает, что вы находились в состоянии сильного алкогольного опьянения… Может, вы просто ничего не помните? Мой вам совет, напишите чистосердечное признание. Был пьян, ничего не помню, не судите меня строго… – посоветовал Сужилкин.

Илья удивленно посмотрел на него. Или ему мерещится этот разговор, или у милицейского следователя действительно не все дома. Не судите меня строго!..

– Я ведь постановление на обыск вашего дома получил, – угрожающим тоном проговорил Сужилкин. – Я сейчас поговорю с вами, а потом к вам домой поеду. Постель вашу обследуем.

– Постель? – напрягся Илья.

– Ага, постель.

– Чистосердечное признание? – закрывая глаза, переспросил он.

Вдруг Сужилкин захочет провести через экспертизу Кристину, которая также спала в исследуемой постели, и поедет к ней? А у него с головой не очень, он может… Кристина узнает, чем занимался Илья в ее отсутствие, а ему это нужно? Если бы просто с кем-то переспал, а то – изнасилование!..

– Сознаваться будем?

– Да, я спал с Частиковой, – кивнул он. – Сам не понял, как в постели с ней оказался. Просыпаюсь утром, а она лежит, ну, без ничего. Я спросил, она встала и ушла…

– Ушла, – кивнул Сужилкин. – Прямиком к нам.

– Да не было изнасилования, она сама!

– А заявление? Зачем она заявление написала?

– Ну, не знаю… Может, она так зарабатывает. Написала заявление, а я теперь должен его выкупить.

– Это первое заявление Частиковой. И в постели с мужчиной она оказалась впервые.

– Да ну!

– А тут написано… – Сужилкин попытался найти нужное заключение, но не смог из-за хаоса на рабочем столе. Казалось бы, он должен был завести отдельную папочку под уголовное дело, но нет, не удосужился. Странный он какой-то. Но и не слабоумный, как хотелось бы думать. – Девственности вы Частикову лишили, Чижов, – махнув рукой на бумажки, сказал капитан.

– Может, какую-то другую Частикову, – усмехнулся Илья. – Может, и не я…

– Иронизировать в камере следственного изолятора будете, – скривил губы Сужилкин. – Там насильников любят…

– Может, я могу договориться с Частиковой?

Следователь улыбнулся. Он смотрел на Илью, как учитель на вечного двоечника, который вдруг по памяти вычертил и правильно заполнил таблицу Менделеева. Ну наконец-то наступило прозрение!

– Я думаю, так будет лучше всего. И ей дурная слава не нужна, и вам.

– И как мне с ней встретиться?

– Не надо с ней встречаться, – покачал головой следователь. – Я с ней уже говорил, она сказала мне, какая сумма ее устроит.

– Сумма?!

– Да, двести тысяч рублей.

– Э-э!.. – завис в раздумье Илья.

Деньги у него были – четыреста с лишним тысяч рублей. На черный день копил… Похоже, этот день уже наступил.

– Я понимаю, деньги немаленькие, но таково условие!

– И все? Я заплачу, и она заберет заявление?

– Да, конечно.

– И вы так спокойно об этом говорите?! Откуда я знаю, может, вы заодно!

– Заодно?! – нахмурился Сужилкин.

– Да, заодно! – распалился Илья.

– А если заодно, кто заставлял вас лезть на девчонку?.. Было такое?

Илья усилием воли осадил себя. Менты и коррупция – близнецы-братья, и это нужно принять как данность. Смириться, заплатить и впредь не попадаться на крючок правосудия.

– Значит, двести тысяч?

– Если вы согласны, я отпущу вас под подписку о невыезде. И даже к дому подвезу.

Сужилкин действительно выпустил его из-под стражи, на своей старенькой «копейке» отвез домой, где у Ильи находилась сберегательная книжка. И к отделению Сбербанка он его доставил. Илья снял двести тысяч, сел в машину, одну за другой передал ему четыре банковские упаковки. Сужилкин взял деньги, распихал по карманам, зевнул, весело подмигнул Илье и велел ему подойти завтра – за копией постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Не нужна ему была такая копия, но Сужилкин обязал.

Илья отправился домой. Нужно было помыться, привести себя в порядок, вызвать машину. Наверняка на комбинате уже знают, где он побывал, надо успокоить людей, убедив их в своей невиновности. Еще интересно было узнать, как отреагировал на происходящее Штагов. Может, он уже приказ об увольнении подписал. Илья бы не удивился…

По пути он позвонил в дверь Римме. Уж очень хотелось ему знать, как в его доме оказалась Лена Частикова. Да и с самой соседкой хотелось бы поговорить. И еще его интересовал вопрос, почему Римма дала против него показания? Вдруг она работает в паре с капитаном Сужилкиным?

Но Риммы дома не оказалось, и он поднялся к себе. Помылся, надел чистое белье, побрился, перекусил. Он уже готов был к выезду, когда появился милицейский наряд. И снова его посадили в машину.

Сужилкин ждал его. Неподвижное лицо, бесчувственный рыбий взгляд, рот приоткрыт. Он даже не шелохнулся, пока Илья не сел на стул перед его столом.

– Что-то не так? – спросил Илья.

Сужилкин смотрел на него с самого того момента, как он зашел в кабинет, но только сейчас, казалось, увидел. Как будто спал до этого с открытыми глазами, а сейчас взял и проснулся.

– У Частиковой завтра день рождения, – сказал он.

– И что? Надеюсь, она получит в подарок хоть какую-то часть от денег?

– Какую-то часть? – Сужилкин выразил свое возмущение легким движением брови. И возмущение там, и осуждение – как это Илья мог сомневаться в его честности? – И о каких деньгах идет речь? – жестко спросил он. – Не было ничего.

– Не было.

– А день рождения будет. Завтра Частиковой исполняется шестнадцать лет.

– Если вы хотите, чтобы я поздравил ее лично, не вопрос.

Хотел бы Илья посмотреть этой девочке в глаза.

– Вы меня не поняли, Чижов, – краешком губ усмехнулся Сужилкин. – Шестнадцать лет Частиковой исполняется только завтра, а развратные действия были вчера. Изнасилования не было, а развратные действия были. Совершение развратных действий без применения насилия в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста. И не важно, есть заявление потерпевшей или нет, уголовное дело возбуждается по факту.