Впереди Никки увидела участок, как ей показалось, заброшенный, огороженный проволочным забором, а за ним заросли кустарника и высокие деревья. В глубь участка уходила усыпанная гравием дорожка. На стойке был прикреплен почтовый ящик, на котором черными буквами было написано:

«X. Маккой, Воронья дорога, 600».

А рядом на дереве была прибита деревянная табличка:

«Посторонним вход воспрещен».

Фамилия Никки ничего не говорила, хотя миссис Бисон упоминала этого человека: по какой–то причине он ее очень тревожил. Никки показалось, что над зарослями кустов возвышался конек крыши. А может, так причудливо ложились отбрасываемые ветвями тени. Наверное, стоило пойти и посмотреть, чем там занимается этот X. Маккой? «Не сегодня, как–нибудь в другой раз», — решила она и зашагала дальше.

Вскоре Никки из любопытства свернула в переулок, в котором стояло несколько домов. В одном доме она услышала, как жильцы бранились у открытого окна, оскорбляя друг друга. Наверное, их следовало записать в грешники.

Следующий дом явно нуждался в покраске, он стоял на участке с фруктовыми деревьями, который был огорожен сетчатым забором, а к нему примыкал сарай.

Жизнь на этом участке била ключом. Двое малышей с визгом бегали друг за другом. Похоже, один мальчик хотел отнять у другого игрушечный грузовик. Вдруг в открытое окно выглянула пожилая женщина и крикнула: «Хватит галдеть!» — но мальчишки не обратили на нее ни малейшего внимания.

Никки наблюдала за ними, осторожно выглядывая из–за сарая. Малыш наконец выхватил игрушку из рук брата, и тот завопил во весь голос. Тут появилась девочка четырех–пяти лет и презрительно посмотрела на плаксу, а вслед за ней из дома выскочил мальчик, на вид ровесник Никки или немного старше, с курчавыми светлыми волосами, большими ушами, худой, но, похоже, сильный.

— Ну что, Родди, остался без грузовика? Хочешь стать самолетом? — сказал он и, схватив малыша за ручки, стал кружить его. Слезы тут же перешли в радостный смех.

— Я тоже хочу полетать! — закричал второй мальчик, и их старший брат покружил и его, а за компанию и девочку.

— А теперь хватит галдеть, — повторил он слова бабушки. — В доме полно игрушек. Пошли отсюда.

— Не хочу!.. — захныкал маленький мальчик, у которого отняли грузовик.

— Быстро! — оборвал его старший брат. — И оставьте меня в покое.

Никки думала, что парень тоже пойдет в дом, но он направился к сараю. Она быстро спряталась. Парень повозился с дверью, возможно, отпирал замок, а потом вошел в сарай.

Вероятно, в этот момент Никки следовало уйти. Что она могла найти тут нехорошего? Но, как обычно, любопытство взяло верх. Что он собирался делать в этом почти развалившемся сарае? Никки могла это увидеть, оставшись незамеченной, через пыльное окно. И она перебралась к окну.

В воскресное утро наконец–то выдался солнечный денек. Отец возился в гараже, мать ушла в церковь, и у Гровера появилось время, которым он мог свободно распорядиться.

Когда маленькие дети позавтракали, он отправил их во двор, сказав: «Пойдите побегайте. На улице сегодня солнечно». И, пока они бегали по двору, посидел с бабушкой Кэрри на кухне. В этот день она надела клетчатую байковую рубашку, старый зеленый свитер, оранжевые тренировочные штаны, толстые носки и желтые шлепанцы с вышитыми утками.

— Посижу на крыльце, — сказала бабушка, отпивая кофе. — Погреюсь на солнышке.

— Надень шапку, — предложил Гровер. — На улице холодно.

— Обязательно, — откликнулась бабушка. — Надену желто–зеленую, которую связала мне твоя мать.

Гровер улыбнулся. Бабушку не заботило, как она выглядит. Она могла носить самые разные вещи и иногда была похожа на груду цветного белья, поверх которой положили шарик для пинг–понга. Его мать частенько пыталась убедить бабушку одеваться иначе, но Гроверу нравилась его бабушка: она разительно отличалась от других городских старушек.

С улицы донеслись отчаянные крики. Бабушка встала из–за стола, открыла окно и крикнула:

— Хватит галдеть!

— Я разберусь с ними, — сказал Гровер. Он снял с крючка куртку и вышел во двор. Несколько минут он поиграл с малышней, а потом завел их в дом и направился к сараю.

Дверь в сарай закрывалась на наборный замок, код которого знал только он. Нажав нужные кнопки, Гровер снял замок, открыл дверь и, переступив порог, сразу же закрыл ее за собой.

На стене висели ржавые садовые инструменты. Гровер выбросил старые цветочные горшки и полупустые мешки с удобрениями, прибил к стене широкую полку, на которую поставил два стеклянных ящика, и, оборудовав их подставкой с подогревом и лампами, поселил в них свои сокровища — змей.

— Как поживаете, мои красавицы? — тихо проговорил Гровер, наклонившись над ящиками.

Змеи зарылись в сухие листья и куски коры, которые толстым слоем лежали на дне ящиков, поэтому в одном он с трудом увидел маленький участок яркой чешуи, а в другом — торчащий кончик хвоста.

Гровер проверил температуру: тридцать градусов в одном, двадцать шесть и семь — во втором, все как положено. Он снял стеклянную крышку с ящика и положил ее на полку. Осторожно сунув руку в ящик, он ухватил змею у головы и поднял ее в воздух. Она извивалась, скручиваясь, расправляясь, вновь сворачивалась, словно живая веревка. По ее телу, сменяя друг друга, бежали кольца белого, черного и ржаво–красного цвета. На маленькой головке блестели черные глазки, а из пасти то и дело выстреливал язык.

— Скоро, очень скоро я принесу тебе обед, — проворковал Гровер, — может, завтра или послезавтра. Что–нибудь вкусненькое. — Он поднял змею еще выше и посмотрел ей в глаза: — Идет?

Змею звали Фэнг. Гровер нашел ее летом, когда она спала у скалы в лесу. Ему впервые удалось поймать молочную змею, и он очень гордился собой. Уже почти восемь месяцев она жила у него в террариуме, живая и здоровая. К счастью, зимой ей не требовалась частая кормежка. Добыча пищи для нее доставляла ему немало хлопот, потому что он не мог заказывать все необходимое в компании, поставлявшей корм для рептилий. Из десятков змей, которых он поймал за последние три года, эта жила у него дольше всех. Если он не мог обеспечить своих змей пропитанием или они начинали выглядеть больными, Гровер отпускал их в лес.

Он намеревался стать экспертом по змеям. Четыре года назад, когда ему было девять лет, в лесу змея выползла из кустов и пересекла тропинку у его ног. Он остановился и как зачарованный наблюдал за странным и прекрасным существом, которое скорее вызывало у него восторг, чем пугало. Остаток лета он провел в лесу, заглядывая под камни, бревна и ямы в надежде найти змею и принести домой, чтобы изучать ее жизнь. Он пошел в библиотеку и составил список книг о змеях, а в Интернете обнаружил множество ссылок с информацией и картинками. Очень скоро Гровер знал о змеях больше, чем любой житель Йонвуда.