точками. Несколько несданных заданий превращаются в «двойку карандашом». Сданные отмечаются оценкой в кружочке.

Я прекрасно помню, как мой сын, сдавший ЕГЭ по русскому на девяносто восемь баллов, что считалось потрясающим результатом для физматкласса, ходил к Елене Юльевне уже после экзаменов и поступления в МГУ. Учительница требовала сдать «долги» – два стихотворения наизусть и одно сочинение. Елена Юльевна помнит не только нынешних учеников, но и их старших братьев и сестер. Насте она до сих пор каждый урок с укоризной напоминает, что ее старший брат так и не сдал сочинение по Достоевскому. Пусть уже напишет и сдаст. Настин брат окончил школу десять лет назад, но Достоевский вместе с Еленой Юльевной все еще его преследуют. Так что Ване учительница нисколько не удивилась, а сразу поставила в свой блокнот несколько точек – надо сдать три стихотворения наизусть, написать сочинение и одну творческую работу.

Ваня был счастлив.

Потом, конечно, разобрались, что галлюцинации – не галлюцинации и день сурка отменяется. Просто Ваня вернулся.

* * *

Многие считают, что подростки тринадцати-четырнадцати лет – это ужас ужасный. А мне они нравятся своей искренностью, еще детскими страхами и юмором.

Был День учителя. Родительский комитет принес «сладкие подарки» для всех учителей и выдал детям коробки – всем вручить. Дети побегали по школе, вручили. Только химик отсутствовал. Но не пропадать же прекрасному тортику с надписью «С Днем учителя». Девочки собрались в туалете, разрезали торт линейкой на много маленьких кусочков и… съели. Да, с мальчиками поделились. Те ждали торт в мужском туалете. Лиза подошла и тайно передала. Но совесть мучила. Поэтому дети узнали, когда у химика день рождения, и две девочки испекли ему торт. Кто-то купил блокнот, кто-то ручку – чтобы ставил пятерки. Все торжественно вручили. Пожелали не бросать детей, как сделал математик и еще один. Химик – молодой, чуть старше моего сына, – едва не расплакался и пообещал, что доведет их до одиннадцатого класса. А кто бы не расплакался и не пообещал?

* * *

Родителей старшеклассников сейчас все время призывают участвовать в вебинарах. Нужно подключиться, немного повисеть в сети, после чего отключиться с чувством выполненного долга. Детям же проводят бесконечные лекции – о вреде курения в основном. В нашем классе половина детей – спортсмены, причем разрядники, кандидаты в мастера спорта. Им шоколадка в радость, какое там курение. Отличница Маша получила тройку по географии. Заливалась слезами. Убежала в туалет. Девочки побежали следом – успокаивать. Неожиданно вошла классная руководительница и спросила, что они делают в туалете.

– Курим! – рявкнула Ника. – Мы же только это можем делать в туалете!

Классная руководительница перепугалась и побежала договариваться с учительницей географии, чтобы Маше разрешили переписать контрольную.

* * *

– Что-то случилось? – позвонила я Кате. На сообщения она отвечала коротко и немного раздраженно.

– Евины анализы потеряли! – ответила Катя и прислала видео.

На нем малышка ходит по комнате в одних трусах и складывает в кучу вещи, которые ей чем-то приглянулись – игрушки, мамин лифчик, папины носки, куртка средней сестры, перчатки старшей. Куча выглядела впечатляюще.

– Вы играете в переезд? – уточнила я.

– Нет, мы играем в то, в чем Ева пойдет завтра в садик.

– О, поздравляю! Вас выпустили с карантина без анализов?

Катя две недели провела с тремя детьми и мужем в квартире, ответственно соблюдая карантин. При этом ни у кого из членов семьи никаких проявлений коронавируса ни в какой его форме не было. Лишь тест Евы показал положительный результат. Малышка при этом чувствовала себя прекрасно, не сопливилась, не температурила, наоборот – была бодра и весела. В отличие от сестер, которые выглядели бледными и измученными.

Рано утром Катя отправилась в детскую поликлинику и решила лично найти потерянные анализы.

– Мамочка, что же вы так беспокоитесь? – удивилась медсестра. – Ну побудете дома еще пару дней.

– Нет! – рявкнула Катя. – Или выписывайте, или сами с ней сидите!

Медсестра испугалась, анализы нашлись, Еву выписали в детский сад. С завтрашнего дня.

– А с сегодняшнего можно? – попросила Катя.

Молоденькая медсестра в тот момент решила в ближайшее время не заводить детей.

* * *

Начались школьные каникулы. Катя плохо спала, старшие девочки тоже мечтали отоспаться.

– Может, оставим завтра Еву дома? Не поведем в сад? – спросила Катя у семейства. – Так не хочется вставать в семь утра.

– Мам, я ее сама в садик в семь отведу, если ты не можешь, – грозно объявила старшая, Алиса. – Ты представляешь, что мы с ней целый день делать будем?

– Да, лучше в сад. А потом поспим, – согласилась Катя.

* * *

Играла с Евой «по кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам». Кажется, потянула запястье, ловя ее на «в ямку бух».

– Завтра еще спина начнет отваливаться, – как всегда, оптимистично пообещала Катя.

* * *

Все Катины дети называют меня по имени – Маша. Младшая, Ева, называет Масей, как и много детей до нее, еще в силу возраста не выговаривающих шипящие. Но тут старшая, Алиса, объявила, что, раз я – известная писательница, ко мне должны обращаться по имени-отчеству. То есть Мария Володьевна.

– Алис, почему Володьевна? Может, Владимировна? – не поняла я.

– У нас есть в классе Володя. У его детей будет отчество Володьевна.

– Нет, Володя – ласковое производное от Владимира. И я тоже Владимировна.

– А если мальчика зовут Влад. Отчество детей будет Владовна? – уточнила Алиса, явно имея в виду что-то личное.

– Нет, Владиславовна. Влад – сокращенное от Владислав. Не лучшее отчество для произнесения.

Алиса попыталась сказать «Владиславовна», и у нее не получилось.

– Не подходит, – ответила она. Кажется, в тот момент у мальчика Влада не осталось никаких шансов завоевать ее сердце. –  Все равно странно, – задумалась Алиса.

– Ну это как в шутках, гуляющих по просторам интернета: «Почему Вася – Василий, а Ваня не Ванилий? Почему Ваня – Иван, а Вася – не Ивас? Оля – Ольга, а Юля – не Юльга? Толя – Анатолий, а Коля – не Анаколий?» – Я попыталась рассмешить Алису.

– Ужас какой.

Алиса была впечатлена, но не так, как я рассчитывала.

* * *

Алиса вдруг начала «шокать». Оказалось, «шокает» ее учительница русского языка, объясняя это следующим образом: «что» – книжная речь, а разговорная – «што».

– Ты говоришь «шо», а не «што», – заметила я, после чего пустилась в объяснения про диалекты, говоры, наречия, местечковые слова. Рассказывала, что существуют северное и южное наречия, среднерусские говоры. Что в Москве принято говорить «булошная» и «конешно». Про эталонный литературный язык, свойственный актерам старого МХАТа, так