Черт побери! – Куп отдернул руку от мотора и бросил гаечный ключ на палубу катера. Из неглубокой раны у основания большого пальца, вымазанного машинным маслом, сочилась кровь. Он слизнул ее и вместе с металлическим вкусом собственной крови ощутил во рту песок.

– Ты чего это сквернословишь? – Голова Сонни высунулась из капитанской каюты.

– Этот чертов винт отхватил кусок моей руки, – прорычал он. – Как тут не выругаться. – Он поднялся на палубу. Перевязав рану тряпкой, которой чистил приводной вал, Куп бросил на своего друга сердитый взгляд. – Эта зажимная гайка и с места не сдвинется – вероятно, потому, что ржавела последние тридцать лет. – Теперь боль стучала в руке в унисон со стуком в его голове, которая раскалывалась после последнего, явно лишнего коктейля вчера вечером в «Ромовом бегуне». Купер был явно не в настроении тратить время впустую на древний подвесной мотор Сонни.

Сонни спокойно изучал его, склонив голову набок:

– Кто-то точно встал сегодня не с той ноги.

Куп проигнорировал насмешку. Ну и что с того, что он был не в самой хорошей форме в последнее время? С тех пор как какая-то английская девушка оставила его с носом, ее возбуждающее тело и соблазнительная улыбка не выходили у него из головы и не давали покоя.

– Не пора ли тебе уже избавиться от этого корыта? – проворчал он.

Тот погладил корпус с нежностью, словно это была любимая женщина:

– У моей «Иезавель» было много замечательных лет. Нам предстоят расходы на свадьбу Джози, так что старушка еще поработает.

Куп затянул тряпку зубами, борясь с раздражением. Они оба знали, что «Иезавель» не видела ни одного хорошего года со времен президентства Билла Клинтона. И что Куп сто раз предлагал оплатить свадьбу Джози, но Сонни упорно отказывался принять деньги. Теперь же, мучаясь от похмелья и все утро пытаясь исправить невозможное, вместо того чтобы изучать планы и предложения менеджеров по новой сети магазинов в Акапулько, он уже больше не мог молчать о своих сомнениях по поводу бракосочетания Джози.

– Зачем Джози вообще выходит замуж? Ей всего лишь двадцать, и они оба еще в колледже. На что они собираются жить?

– Любовь найдет средства, – ответил Сонни с той гордой отцовской улыбкой, которая коробила Купа уже несколько недель. Разве старик еще не понял, что отваливает огромные деньги, а брак, возможно, не продлится и года?

– Неужели? – спросил он резким тоном.

Сонни кивнул, и от его изучающего взгляда у Купера по спине побежали мурашки.

– Знаешь, ты ведешь себя цинично и хамовато уже несколько месяцев. Не объяснишь, что происходит?

Месяцев? Неужели с той ночи с Эллой прошло уже несколько месяцев? Не может быть! Разве?

– Речь не обо мне, Сонни, – сказал он, намереваясь направить разговор в правильное русло. – А о том, что Джози делает глупость, а ты и пальцем не хочешь пошевелить, чтобы остановить ее.

– Джози живет своим собственным умом с тех пор, как ей исполнилось три года, – спокойно возразил Сонни. – Мне не по силам остановить ее, даже если я захочу.

Куп открыл рот, чтобы возразить, но Сонни предостерегающе поднял палец:

– Но я и не хочу этого делать. Тейлор хороший парнишка, и она любит его. Я вовсе не о них беспокоюсь. – Сонни тяжело опустился на скамейку рядом и пристально посмотрел на Купа. – Ты сам не свой с той ночи, как склеил ту девчонку в «Бегуне».

– Что за?.. – У Купа отвисла челюсть. Откуда Сонни знает об Элле? Старик всегда лез в его личную жизнь, потому что был романтиком и думал, что имеет на это право. Но он никогда и никому не говорил об Элле. У Сонни что, рентгеновское зрение?

– Джози говорит, ты был по-настоящему увлечен ею. Но она сбежала. В этом все дело? Ты скучаешь по ней?

Черт побери, Джози – значит, это она его источник информации.

– Это не то, что ты думаешь. – Куп нахмурился, пытаясь оборвать старика, прежде чем этот разговор совсем выйдет из-под контроля. – Это была связь на одну ночь, – продолжал он, пытаясь убедить скорее себя, чем Сонни. – Мы нашли общий язык. Но только… сам знаешь. Я не думаю, что мы с Эллой собирались давать друг другу какие-либо обеты, – сказал он.

Сонни очень уважал женщин. У него была эта странная старомодная идея, что секс всегда что-то означает. Он отказывался понимать, что иногда секс – это только секс.

– Она живет за тысячи километров отсюда, мы провели одну ночь вместе, и никто из нас не искал чего-то большего. Кроме того, это она сбежала от меня.

Сонни удивленно поднял бровь, и Куп понял, что сболтнул лишнее.

– Понятно. Значит, ты можешь заполучить любую женщину, какую захочешь. А эта девушка тебя отвергла? Это тебя так расстроило?

– Я не расстроен. – Куп сжал кулак, рука почему-то сильно болела. – И большое спасибо, что выставил меня высокомерным ослом.

Сонни улыбнулся, но не стал возражать:

– Ты симпатичный парень с деньгами и шармом, на таких женщины слетаются как пчелы на мед. Наверное, у тебя есть право быть высокомерным.

– Спасибо, – скривился Куп. Он не строил иллюзий, из уст Сонни это прозвучало не как комплимент.

Лодка Сонни не приносила большого дохода; это была единственная тема, из-за которой они все еще ссорились. Потому что для Купа деньги были важнее практически всего остального. Они делали жизнь проще, смазывали каждый винтик, открывали возможности и обеспечивали то важное чувство безопасности, которого ему так не хватало в детстве. Он мечтал о них на протяжении первых двадцати лет своей жизни. Теперь они у него есть. И дело не в том, что он может купить все, что пожелает, и развлекаться, как взбредет в голову: деньги – это уважение, статус. Но что еще важнее: деньги означали независимость – от людей и обстоятельств.

– Разве ты не собираешься в Европу на следующей неделе? – продолжал Сонни, не понимая намека. – Почему бы тебе не встретиться с той девушкой и не узнать, как она там поживает?

Куп тупо уставился на своего друга. Разумеется, он думал об этом. У него была запланирована встреча с кое-какими финансистами в Сан-Тропе, которые хотели обсудить варианты сети магазинов для «Дайверов» в Средиземноморском регионе. До Лондона, где жила Элла, всего лишь пара часов лету. Но…

– Я не знаю, если я проделаю весь этот путь отсюда в Лондон, только чтобы встретиться с ней, у нее может создаться неверное представление. – А он точно не хотел позволить Элле думать, что та их единственная ночь для него много значит.

– И что в этом плохого? – Печальная улыбка Сонни заставила Купера почувствовать себя полным идиотом. – Если она женщина твоей мечты.

– Черт, Сонни, Элла не женщина моей мечты, – начал раздражаться Купер.

Что случалось с Сонни? Это свадьба так повлияла на его мозги и сделала его еще большим романтиком?