И тогда она ушла.

Правда, вполне допустимо, что этого никогда не случилось бы, не стань Бетти невзначай свидетелем одного весьма любопытного разговора. Если бы не тот случай, она и дальше продолжала бы боготворить своего возлюбленного – все того же Зака Фрейзера, потому что других мужчин в ее жизни не было. Да и не нуждалась она в них. Почему? Во-первых, тогда их для нее словно не существовало, а во-вторых, она собиралась выйти замуж. Да-да, за Зака Фрейзера, за кого же еще?! В ту пору он один владел ее мыслями, душой и телом.

Последним – особенно. Бетти казалось, что без физического общения с Заком она пропадет. Усохнет, как растение без живительной влаги. Потому что Зак… О, он один способен был увлекать Бетти в мир таких острых чувственных удовольствий, о которых до некоторых пор она лишь читала в любовных романах!

Достаточно сказать, что Зак был у Бетти первым мужчиной.

Она полагала, что и последним, так как собиралась стать его женой, а изменять ему с другими у нее даже в мыслях не было. Однако судьба распорядилась иначе. Бетти сама ушла от Зака. Что называется, бросила, даже не поговорив, не поведав ему о мотивах своего поступка, не простившись, наконец.

Не простив.

Потому что такое не прощается.

Даже сейчас, лежа в постели в небольшой комнатке на втором этаже туристической базы, Бетти чувствовала, что пока не готова его простить, забыть и, как говорится, отпустить с миром. А ведь прошло уже больше года.

Неужели это останется на всю жизнь? – спрашивала себя Бетти, скользя взглядом по темным балкам, выделяющимся на фоне беленого потолка спальни даже во мраке ночи. На долгие годы повиснет надо мной давящей черной тучей, отбрасывая тень на все мои занятия, мысли, знакомства? На отношения с другим мужчиной?

Она зажмурилась, и перед ее внутренним взором вновь возник образ Тима – белозубая улыбка, симпатичные ямочки на щеках, сияющие карие глаза…

Однако не успело сердце Бетти наполниться теплом, как образ Тима померк и вместо него возник другой – четкие линии лица, крутой лоб, жесткий подбородок, плотно сжатые губы, темные глаза, стриженные ежиком волосы, в которых местами уже поблескивали отдельные серебристые иголочки.

Зак Фрейзер.

В свое время его уверенный взгляд произвел на Бетти сильное впечатление. А лучше сказать – неизгладимое, потому что до сих пор она иногда вскидывалась по ночам, когда ей снилось, что Зак смотрит на нее. Причем так, как только мог смотреть он один, когда хотел выразить недовольство или иронию. В подобные минуты в его взгляде читалось: «Ну вот, снова какая-то чушь получается. Впрочем, что с тебя возьмешь… Одно слово – женщина!».

Случалось, Зак произносил нечто подобное вслух, и поначалу Бетти частенько слышала это в свой адрес. Но позже, когда она научилась понимать, какое у Зака настроение и чего ему хочется, положение исправилось. А потом и вовсе изменилось, потому что их отношения переросли в роман.

В то время Бетти каждый вечер благодарила небеса за то, что Зак существует на свете.

Как наивна она была тогда!

Позже ей тоже приходилось высказывать подобную благодарность, но уже по другому поводу: за то, что она вовремя получила предупреждение об истинном отношении к ней Зака. И о том, каким видится ему их будущий брак.

А начиналось все так замечательно…

После продажи дома и уплаты всех долгов Бетти переехала к сестре Уне и ее мужу Ральфу.

Как и предполагалось, дом купил сосед, мистер Роджерс, после чего, несмотря на холода, на участке сразу развернулось строительство большой теплицы. Странно и горько было видеть, как во дворе, где прошли детство и юность Бетти, суетятся посторонние люди, но она старалась не раскисать. Да и недолго ей пришлось наблюдать за подготовкой к реконструкции двора. Как только вещи были упакованы, она переселилась в Форт-Вейл, предоставив мистеру Роджерсу спокойно готовиться к весне.

Рождество Бетти встретила на новом месте. В коттедже Ральфа и Уны у нее была своя комната, уютная, но… чужая. Впрочем, когда Бетти догадалась повесить те же шторы, которые висели у нее дома, в комнате сразу стало уютнее.

Сначала Бетти помогала Уне нянчиться с малышами Джонни и Тедди. Уну это очень устраивало, но сама Бетти со временем стала тяготиться своим положением. Меньше всего ей хотелось сидеть на шее у родственников, пусть даже близких.

И тут, очень кстати, вновь зашел разговор о том, что владельцу магазина туристического снаряжения Питу Салливану требуется помощница. Эту весточку принесла вернувшаяся из местного супермаркета Уна.

– Представляешь, Пит так и не нашел человека, могущего подменить его жену Лиз, – сказала она, выкладывая на кухонный стол покупки из больших целлофановых пакетов. – Лиз давно родила, работать пока не может, и Питу приходится выкручиваться в одиночку.

Бетти подала малышу Тедди игрушку, до которой он тщетно пытался дотянуться, сидя на полу, затем спросила:

– Неужели в деревне так трудно найти кого-нибудь, кто заинтересовался бы подобным предложением?

Уна уже перекладывала продукты в холодильник, но прервала свое занятие, чтобы ответить:

– Видишь ли, конечно, здесь, в Форт-Вейле, мало рабочих мест и по идее желающие поработать продавцом должны были найтись.

– Так почему же они не откликнулись на предложение Пита?

Уна пожала плечами.

– Категорически утверждать не возьмусь, но, думаю, дело в оплате. Пит парень прижимистый и, скорее всего, предлагает настолько маленькое жалованье, что оно могло бы заинтересовать лишь того, кто очень нуждается в средствах. Но в Форт-Вейле таких почти нет. Здесь люди все больше состоявшиеся. Они давно определились в выборе рода занятий, и у них есть собственные источники доходов.

– Но что-то же Пит платит, – сказала Бетти. – Нельзя ли как-нибудь узнать, о какой сумме идет речь?

– Почему нельзя? Можно сходить к нему и спросить. Причем в любой день. Если не ошибаюсь, Пит открывает магазин в девять утра, а закрывает в шесть вечера, это я знаю точно. – Уна внимательно взглянула на Бетти. – Ты еще не отказалась от идеи устроиться на работу?

Бетти покачала головой.

– Мне неловко жить за ваш счет. Вернее, за счет Ральфа, потому что ты ведь не работаешь, занимаешься домом и детьми.

– По-твоему, этого мало?

– Я не о том, – нетерпеливо отмахнулась Бетти. – У вас с Ральфом семья, а мне самой нужно о себе позаботиться.

Уна положила обратно на стол вакуумную упаковку с замороженным трехфунтовым куском говядины и тревожно произнесла:

– Тебе плохо у нас? Скажи, мы тебя чем-то обидели?

У Бетти и в мыслях не было ничего подобного, поэтому она воскликнула, шагнув к Уне:

– Что ты! Как ты могла такое подумать? Вы с Ральфом самые близкие для меня люди. Я не представляю, что бы делала без вас, а ты допускаешь мысль о каких-то обидах!