— А знаете, мне лучше, — Валентина Федоровна загадочно посмотрела на меня словно поняла, что именно я повлиял на её здоровье.

— Уверены? — не успокаивалась Лера. Демогон, к счастью, продолжал усердно молчать, выполняя условия договора, по которому я согласился взять его с собой.

— О-о, мне очень хорошо, — бабулька уверенно встала на ноги и освободилась от нашей помощи. Похоже я перестарался, волосы у Валентины Федоровны заиграли веселой рыжиной, да и морщины сгладились и лицо заметно помолодело. Скинул ей четыре десятка лет, как минимум. Представил, как корчится сейчас от смеха невидимый Демогон, радуясь моей новой неудаче. Оставлю подлеца на этой планете, чтобы меньше зазнавался.

Лера с недоумением смотрела в спину шустро бегущей вверх по лестнице Валентине Фёдоровне.

— Странно, такие внезапные перемены, — тихо произнесла она и покосилась на меня: — Это ты сделал?

— Случайно получилось, — пожал неопределенно плечами я, в глубине души понимая, что скорее всего Лера не одобрит моё самоуправство с возрастом Валентины Фёдоровны. Люди всегда были странными по отношению к течению жизни. Никогда этого не понимал. Хорошо, что Демогон не знает об особенностях поцелуев в истинной паре. Срок жизни Леры увеличится в сотни раз, она не будет стареть, а её магия начнет проявлять себя сильнее, и древние знания сами всплывут в памяти.

— Ха! — внезапно подал голос Демогон. — Косорукий, — резюмировал гаденько он и замолчал.

Мы вышли из подъезда, и Лера попросила, нажимая на брелке от автомобиля кнопку открывания дверей:

— Расскажи мне о Хамелеоне всё что знаешь.

— Постараюсь, — согласился я, запуская в автомобиль на заднее сидение Демогона. Усевшись рядом с Лерой впереди, принялся обрисовывать портрет преступника.

— Хамелеон самый старый из существующих драконов, — автомобиль мягко тронулся, Лера уверенно повернула руль, и мы выехали из двора. — Про его детство мне мало что известно. Могу с уверенностью сказать, что чем старше он становился, тем больше ему требовалось душ. Соответственно количество жертв среди людей увеличивалось. Постепенно он стал переходить на души драконов послабее себя. Ловили его долго. Он умеет превращаться в любого чью душу поглотил. Из-за этого его очень сложно выследить. Да и здесь он почти весь год был крайне осторожен. Весьма странно что Хамелеон так откровенно принялся поглощать души. Наглости ему не занимать, но и с головой он всегда дружил. Первый раз я выслеживал его почти десять лет.

— Хочешь сказать, что ты участвовал в операции по его поимке? — удивился Демогон. Удовлетворённо хмыкнул и ничего не ответил. Секретная операция на то и секретная, чтобы о ней знало как можно меньше посторонних. И тюрьма Ригинтарона была создана мною для содержания в ней опаснейших преступников. Вот только информация про тюрьму просочилась в средства массовой информации и скорее всего Хамелеон бы визжал от радости, как девица которой сделали предложение, если бы случайно не узнал, что я по странному стечению обстоятельств заперт вместе с ним на Земле.

— И как ты его нашёл? — вытащила из раздумий меня Лера.

— Полгода бродяжничал. Среди бездомных стал своим — они были основной пищей для Хамелеона. И когда он на меня напал, я с ним сцепился. Справиться со столь древним драконом практически невозможно. Половину подкрепления он просто уничтожил. С трудом удалось вырубить его магией.

— У вас на планете нет смертных приговоров? — Лера бросила на меня подозрительный взгляд. — Просто было бы странно, что при тоталитарном режиме отсутствует смертная казнь.

— Он древний дракон, убить его нельзя, — опередил меня с ответом Демогон. — Да и не казнили у нас никого уже лет пятьсот точно.

Лера снова бросила тот же взгляд и уверенно повернула руль вправо. Права у Лабутько были, но я так и не научился водить местный автотранспорт из-за того, что не смог себе его купить. Деньги уходили на съемное жилье и еду. А еще часть их я тратил на поиск Хамелеона.

— И что ты с ним будешь делать, когда снова столкнешься? Я так понимаю его смогли уложить только толпой, — задала очередной вопрос Лера.

— Я введу его в анабиоз и доставлю в Ригинтарон, если он все ещё существует. Надеюсь, у повстанцев хватило ума не разрушить стены тюрьмы. Она уникальна и создана именно для содержания в ней драконов.

— А если ее больше не существует? — с опаской произнесла Лера и ловко перестроилась в потоке. Залюбовался ею так, что не сразу смог ответить на вопрос. После минутного молчания оптимистично произнес:

— Построю новую тюрьму.

— Ага, — с садистским удовольствием произнес Демогон. — Тебя на пельмешки на Ирагане пустят.

— Про пельмешки там ничего не знают, — успокоил я психотерапевта. Внутри похолодело — если Хамелеон окажется в моих руках, мне придется лететь обратно и скорее всего, сдаваться в руки обнаглевших людишек. Хотя если Лера согласиться стать моей женой, у меня будут шансы в одиночку навести на планете порядок.

— Я же расскажу, — порадовал меня Демогон. — Не смогу смолчать.

— Охотно верю, — невольно улыбнулся и подмигнул Лере, которая на секунду перевела на меня взгляд.

Доехали мы без приключений, машина аккуратна была поставлена девушкой на пустое парковочное место, и мы втроём двинулись в участок.

В кабинете было темновато, невысокий полненький мужичок наливал в блюдечко молоко, рядом с которым лежала вскрытая пачка печенья. Толик совершал очередной ритуал по изгнанию своей галлюцинации. Тридцать пять лет ему, вроде по человеческим меркам он был взрослым, а вёл себя как неразумный ребёнок. Поэтому и бардак у него на участке не прекращался. У меня весь преступный элемент вел драконоугодный образ жизни, многие письменно отчитывались о проведённом времени и сделанных добрых делах. В семьях царила идиллия, да и в целом преступность упала к нулю. Фамилия Лабутько была что-то навроде проклятья на отведенной мне территории.

— Привет, — мы крепко пожали друг другу руки. — Ты чего это? — я показал на блюдечко.

— Домового решил прикормить, — не стесняясь Леры пояснил Сидорченко, — чтобы не буянил.

На моем столе гадостно хихикнул Демогон. Мы с Лерой сделали вид, что ничего не слышали.

— Похоже, он спасибо сказал, — задумчиво произнёс Толик и вопросительно уставился на Леру. — Аристарх, ты же сегодня выходной? — в его голосе звучало непонимание.

Лера сжала губы, сдерживая смешок.

— Свидетельница, — перешёл я к делу. — Мне бы составить протокол тет-а-тет.

— Ааа-а, — протянул понимающе Толик. — Пойду я тогда, прогуляюсь. Селезнёва опять на мужа жаловалась, надо провести профилактическую беседу.

— Притащил бы ты этого Селезнева в участок, — посоветовал я Толику, предлагая жестом Лере сесть на стул возле моего рабочего стола. Фамилия Селезневых была на слуху. Муж уходил в лютые запои и в пьяном угаре поколачивал жену, да и трезвым он был весьма гнилым человеком.