направился к гаражу. Каждый раз, открыв ворота гаража, Корзун входит в него не сразу, а немного постоит, полюбуется своей красавицей, обойдет ее, легонько постукивая штиблетом по колесам, и лишь после этого садится за руль. Двигатель завелся легко, с пол-оборота. На спидометре всего лишь трехзначное число — семьсот километров. Выехав за черту города, где пошел новенький, без выбоин асфальт, Корзун увеличил скорость до семидесяти километров в час. Все, предел. Дальше — ограничитель. Да и зачем Ивану Валерьяновичу скорость? Ровно, без малейших перебоев работает двигатель. В пяти километрах от райцентра Корзуна обогнала грузовая машина. Перед глазами помаячил бортовой номер «БМБ 11–11». Редкий номер, запомнился сразу. Одни единицы. Буквально через минуту-другую мимо проскочил мотоцикл дорожной инспекции. Его водитель в милицейской форме со знаками различия старшего лейтенанта притормозил. Остановился и Корзун.

— Не видели грузовую машину с номером «одиннадцать-одиннадцать?»

— Только что прошла в направлении Поречья. А что случилось?

— Угон машины пьяным юнцом, — ответил старший лейтенант и, обдав Корзуна облаком дыма, умчался вперед.

Не будь в машине Корзуна ограничителя скорости, он не отстал бы от старшего лейтенанта и попытался бы помочь ему. Вот уже и поворот — через каких-нибудь два километра Поречье. Едва выйдя из поворота, Корзун увидел впереди опрокинутый мотоцикл и немного дальше уткнувшуюся в крутость кювета грузовую машину. Рядом с сильно помятым мотоциклом лежал старший лейтенант. Он был без сознания. Китель во многих местах порван, штанина в крови. Раздумывать не приходилось. Открыв аптечку, Корзун достал резиновый жгут, перетянул им поверх окровавленной штанины ногу старшего лейтенанта, забинтовал рану и только после этого бережно перенес его в свою машину. Потом подбежал к грузовику, открыл дверку кабины, и из нее как сноп вывалился водитель. На вид ему было лет семнадцать. Левый глаз заплыл темным синяком. Изо рта несло перегаром. Пульс едва прощупывался. Подхватив обмякшее тело, Корзун отнес и его в свою машину, кое-как приспособил на сиденье рядом с собою. На малой скорости доехал до Поречской больницы, вызвал медсестру и санитарку. В считанные минуты оба пострадавших были в приемном покое. Вбежали Наталья и Норейко. Инна Кузьминична оценила обстановку и распорядилась:

— Вы тут делайте что надо, а я побегу позвоню в райбольницу, вызову «скорую помощь».

У старшего лейтенанта были ушибы, рваная рана левого бедра и перелом костей голени. У парнишки, угнавшего грузовую машину, — ушибленная рана головы. Оба находились в шоковом состоянии. Пока переливалась противошоковая жидкость, делались обезболивающие уколы, перебинтовывались раны, приехал на машине «скорой помощи» заведующий хирургическим отделением райбольницы Пал Палыч Линько. Выслушав Наталью и осмотрев раненых, Линько сказал:

— Транспортировать их нельзя. Обработаем раны, перевезем в палату, и пусть себе выздоравливают. А потом обоих на курорт. Только старшего лейтенанта на юг, а этого молодого — на север. Слишком горячая у него кровь. Пусть немного поостынет.

Уже в палате сделали рентгеновские снимки. Старшему лейтенанту наладили вытяжение костных обломков, проверили, правильно ли они стоят.

Корзун по специальности хирург. Будучи заместителем гравврача района, работал по совместительству на полставки ординатором хирургического отделения и, как это часто бывает, вел всего полдесятка больных. При такой нагрузке хирург остается, хотя и не ахти каким, но все же специалистом. А уж коль хирург, то и травмотолог. Поэтому до появления Линько Корзун считал, что вся ответственность за судьбу пострадавших лежит именно на нем. Наталья безоговорочно взяла на себя роль исполнительницы его распоряжений. Но с приездом Линько роли поменялись: Корзун уступил ему свое место и стал помогать Наталье. До этого он был настолько поглощен делом, что на многое просто не обращал внимания. Но едва освободившись, стал замечать кое-какие детали. Вот Наталья манипулирует регулятором поступления противошоковой жидкости в вену старшего лейтенанта. Это ее обязанность — следить за тем, чтобы жидкость капала в контрольный баллончик равномерно. Что тут особенного? Нет же, в душу Корзуна стала закрадываться тревога. Наталья нет-нет да и взглянет на лицо старшего лейтенанта, как будто проверяет действие лекарства. Впрочем, и Маша Яворская тоже, не стесняясь, смотрит на вихрастый чуб, на совсем недавно, видать, отращенные усики. Они, пожалуй, как ржаные колосья, которые отцвели, но не переспели. Ямочка на верхней губе. Наталья время от времени дотрагивается рукой до лица старшего лейтенанта, приподнимает верхнее веко. Корзун понимает, что так проверяется реакция зрачка и что врач обязан это делать. Но отчего ему кажется, что Наталья делает это чаще, чем следует?

Когда старшего лейтенанта и угонщика удалось вывести из шока, Пал Палыч снял шапочку, вытер ею лысеющий лоб и сказал:

— Ну а теперь, мои дорогие, вся надежда на вас. Придется кому-нибудь подежурить. Я бы на вашем месте открыл на два-три дня в этой палате индивидуальный пост. Да, не забудьте сообщить о происшествии в милицию. Иван Валерьянович, вы с нами едете?

— Спасибо, я на своей машине.

«Скорая помощь» уехала. Остались в палате Корзун, Наталья и пострадавшие. Старший лейтенант уже пришел в сознание. Увидев Корзуна, сказал:

— А я вас знаю, Иван Валерьянович.

— Ну как же. Вы, когда обгоняли меня на мотоцикле, еще спросили про грузовую машину с номером «одиннадцать-одиннадцать».

— Вот уж чего не помню, того не помню.

— Ретроградная амнезия, — пояснил Наталье Корзун.

— Что это значит? — спросил старший лейтенант.

— Это когда человек не помнит, что было перед травмой и в момент травмы.

— Да, действительно ничего не помню. Помню другое: вы ведь оформляли в ГАИ документы на свою машину. Правда, занимался вами другой наш сотрудник. А я знаком с вами больше по служебной переписке. Калан моя фамилия.

Теперь и Корзун вспомнил подпись под письмами из ГАИ: старший лейтенант Калан А. П. Да, именно эта фамилия что-то вызвала в памяти, когда регистрировали паспортные данные пострадавших. Калану нет еще и двадцати четырех лет, а вот побывал уже в такой передряге, в какую другой не попадет за всю свою жизнь.

А второй участник дорожного происшествия, вернее, виновник? Кто он? Из документов, которые были при нем, узнали — Андриц Юрий, проживает в райцентре. Чем занимается? Это он расскажет, когда окончательно придет в себя. Сейчас его мутит.

— Маша, тазик! — распорядилась Наталья.

Вовремя подставила Яворская тазик. Парнишку вырвало. В палате запахло винным перегаром. К этому примешивались другие, не более приятные запахи. Андрица выводили не только из шока, но и из состояния алкогольного опьянения. Помогали как могли. Но ни в ком не было чувства сострадания. Даже с лица Калана, кривившегося от боли, не сходило выражение брезгливости.

Андриц понемногу приходил в себя. Это было видно