— Из Рудни?

— Да. Земляки все. С детства знаю.

— Расисты?

— Чего?

— Ты с ними желтомордиков чистил?

— С Арменом и Блином.

— А ты — командир?

— Ну не шестерка же. Тут не все. Но самые лучшие пацаны — со мной.

— И чем занимаетесь?

— Деньги собираем, — Хоша потрогал золотую цепь полез за пазуху и вытащил из-за рубашки еще две — потоньше. Он походил на наряженную елку.

— И где собираете?

— Где плохо лежат. — Хоша помолчал, потом спросил:

— Художник, ты об автобусе на Ельневской трассе слышал?

— Слышал.

В газете прошла информация об этом «преступлении века». Комментарии были однотипными: уголовники распоясались, власть бессильна, такое встречалось только во времен махновцев. Действительно, атаковать на трассе автобус с челноками и развести их на тридцать тысяч баксов — это лихо.

— Так наша работа, — с гордостью сообщил Хоша.

— Что?

— То-то…

Рапорт подмахнули моментально. Быстро сдав дела, пройдя медкомиссию и получив расчет, Влад опять запил. Пил он три дня. На четвертый к нему заявились гости. Точнее — один гость. Но какой…

— Ба, разведка! — Влад, с утра уже слегка поддатый, рас пахнул объятия.

— Привет, ментовская душа, — Гурьянов похлопал его по плечам.

Влад вздохнул и покачал головой. Господи, как вчера все. Почти четырнадцать лет прошло. Владу только исполнилось двадцать, и был он бесшабашный сорви-голова, лихой отчаянный старшина-десантник, за спиной которого участие во многих успешных операциях. Он считал, что ему и его ребятам море по колено. И было жаркое, пыльное афганское лето.

— Вы поступаете в полное распоряжение товарища старшего лейтенанта, — сказал командир батальона.

— Мне нужно двадцать человек, — окинул строй старший лейтенант, — добровольцев.

В добровольцах недостатка не было. Горячее дело — это как подарок. Десантники в то время еще были охвачены веселым азартом войны, они побывали не в одной переделке, но пока еще не знали, что такое серьезные потери, не ощутили на собственной шкуре, что такое быть зажатым со всех сторон и понимать, что помощи не дождешься.

Конечно, никто из десантников не знал, что старший лейтенант не имел отношения к штабу сороковой армии, а служил в Службе внешней разведки, числился советником пятого управления ХАД — Министерства безопасности Демократической Республики Афганистан. Оперативников отряда «Буран» тогда разбросали под видом советников по всему Афгану, снабдив спутниковыми системами связи с таким расчетом, чтобы при необходимости быстро можно было собрать группу и кинуть в любой прорыв.

Десантники не слишком жаловали штабных. Между окопником и штабным — пропасть. Как правило, штабные давно оторвались от полей, и в боевой обстановке обстрелянный сержант даст фору кабинетному офицеру. Но старлей — широкоплечий, с деревенским, простым, русским лицом — сразу показал свою хватку. Объяснял задачу четко и ясно. Задавал вопросы в точку. В общем, был специалистом.

— Задача — уничтожить караван, следующий из Пакистана — проинформировал он. — И забрать груз, по возможности не повредив. Понятно?

— Так точно.

— План, — старлей склонился над картой. Карта, аэрофотосъемка.

«Вертушки» выбросили группу и ушли в бледно-синее небо. Десантники выдвигались до цели несколько десятков километров. Влад еще удивлялся, насколько легко штабному давались эти километры с полной выкладкой. И засаду старлей организовал очень толково, ничего не упустил.

К засаде в ущелье караван подошел ночью. Он состоял из нескольких машин — двух грузовиков и нескольких легковушек с открытыми кузовами, в которых были установлены станинах крупнокалиберные пулеметы. Впереди шла дозорная машина, ее было отлично видно в приборы ночного видения.

Душманам не оставили никакого шанса. Небо прочертил осветительные ракеты. Дозорная машина разлетелась от выстрела гранатомета. Пули прошивали грузовики и легковушки, душманы сыпались на землю, искали укрытия и не находили их. Заработал автоматический гранатомет «АГС-17» И вскоре все было кончено. Горели две машины. Одна решилась уйти, но ее разнесли удачным выстрелом.

— Сигнал «причал», — крикнул старлей радисту. Это означало, что вскоре подоспеют вертушки для эвакуации.

— Груз, — кивнул старлей.

Тут и произошло все. В свете горящей машины Влад увидел зашевелившегося моджахеда. Видел злорадное торжество на его уже покрывавшихся пленкой смерти глазах. Его ствол целился прямо в грудь старшине. И Влад понимал, что не успеет ничего — ни отпрыгнуть в сторону, ни выстрелить.

Прогремела длинная очередь. Душман дернулся и замер.

— Не зевай, — прикрикнул старлей, выбрасывая магазин и заряжая новый.

Это был первый раз, когда Гурьянов спас Владу жизнь.

Влад осушил флягу воды, попросил вторую, чувствуя, что не может напиться. Десантники вели себя после боя по-разному. Кто-то балагурил. Кто-то, наоборот, молчал. Кто-то хвастался. Постепенно напряжение, владевшие всеми, азарт боя уходили, спадали.

Потом была еще одна вылазка. Цель держалась в секрете, и Влад ее так и не узнал, поскольку все планы рухнули — теперь уже их группа наткнулась на душманский заслон в каменистых горax. Гурьянов почувствовал непорядок за несколько секунд до того, как загремели выстрелы, и это спасло многих. Обложили их со всех сторон. Несколько часов длился казавшийся бесконечным кошмар боя. И наконец появились долгожданные вертушки.

Вертолет садился на скалу одним колесом, и летчик, перекрикивая вой винтов, истошно кричал:

— Никого не осталось, старлей! Уходим! И ему вторил грохот душманских стволов — того и гляди шальные пули вопьются в борт «МИ-8», разворотят движок, и тогда все!

— Подожди! — Гурьянов рванулся за камни. И вытащил мотающего головой, контуженного Влада.

А потом навестил старшину в госпитале в Кандагаре, где тот недурно проводил время в покое и сытости, не обделенный вниманием хорошеньких медсестричек.

— Ну что, старшина? — спросил Гурьянов.

— Два-ноль, — ответил Влад.

— Что?

— Вы мне два раза спасли жизнь. Я — должник.

— Брось. Это все детство, — отмахнулся Гурьянов. — Даст бог, встретимся.

Бог дал им еще встречи. Пути разошлись на несколько лет, но однажды пересеклись в Чечне девяносто пятого. Нужно было накрыть узел связи в горной местности, частично контролируемой федералами, по возможности захватить двух инструкторов-турок.

Служба была заинтересована в этом. Решили действовать не своей группой. Просто Гурьянову придали группу СОБРа, которую возглавлял Влад.