litbaza книги онлайнСовременная прозаСолдаты Апшеронского полка. Матис. Перс. Математик. Анархисты - Александр Иличевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 359
Перейти на страницу:

В зверинце ее приветил ветеринар Матвеев. Это был грозный, толстый, пьющий человек, ненависть к людям возмещавший любовью к животным. Из всего ветперсонала только он мог подойти к носорожку в присутствии его мамаши – для обследования. Только он мог дежурить сутками напролет подле шимпанзихи, тяжело переносящей беременность. К Наде он благоволил по неизвестной причине.

В зоопарке, надев оранжевую спецовку, она разносила по вольерам кормовую свеклу. Толкала тележку от кормушки к кормушке, перебрасывала, схватив за длинную крепкую ботву, розовые шишковатые головы. Антилопы гну, бизоны, яки, зубры, длинномордые куланы сонно подходили к яслям, толкались страшными мордами, хрупали, скрипели сочной ботвой. Для джейранов полагалось тесаком рассекать свеклу. У Нади рубка не получалась. Никак она не могла решить, в какой руке держать тесак, и от напряжения замирала.

Покончив с кормежкой парнокопытных, Надя спешила к медведице. Она ходила в серой пустоши глубокого вольера, пустого и просторного, приволакивая левую заднюю лапу. Медведица была полностью лишена волосяного покрова и похожа на голую старуху. Цвета она была серого, как камень. Ее не сразу удавалось разглядеть на ровном месте бетонного пространства. Доступ зрителей к вольеру по распоряжению дирекции был закрыт фанерными щитами. Отталкивающий, жалкий вид медведицы не был предназначен для посетителей. Отчего-то Матвеев запретил ее усыплять. Сказал директору, что скорее сам всех усыпит.

Для медведицы доктор через день выдавал Наде горсть ундевита и аскорбинки. Она тщательно пересчитывала таблетки и записывала на ладони.

Надя стала ходить к медведице сама, никто ее не просил. Время было голодное, и хищных зверей в зоопарке кормили моченой соей, предлагалось перейти на кормежку трупами собак. Бродячих собак тогда – с голодухи – развелось видимо-невидимо. Бомжи их боялись как огня. Помойки в городе были пусты, бездомные собаки свирепствовали. Ходили слухи о стаях, обитавших в заброшенных ангарах Южного порта. Эти своры окружали, загоняли в угол прохожих. Некоторые владельцы отказывались от своих породистых питомцев. В стаях нередко можно было увидеть отощавшего до неузнаваемости ротвейлера, московскую сторожевую, даже сенбернара. Живодерня на улице Юннатов, благоухая травным хлором, предложила обслуживать зоопарк, поставляя собачье мясо. Матвеев отверг предложение.

Медведица не ела мяса. Не ласкаясь, она подходила, взглядывала Наде в глаза. Беззубая, вытянув губы, неохотно тянула, лакала соевую кашицу, которую наминала ей чурочкой Надя.

Бедствуя, зоопарк пустовал. Большую часть зверей отправили в подмосковные питомники на подножный корм. Посетителей почти не было – нечем им было забавляться, глядя на пустые вольеры. Только по выходным в зоопарке собиралась молодежь с окраин города – посидеть на лавках, выпить пива.

Лысая медведица слонялась по бетонному кошелю. Отвисшие складки, морщинистая кожа, узкая голова, круглые кожаные уши вызывали жалость, которую побеждало отвращение.

Когда медведица ослабла совсем, Надя стала к ночи загонять ее в задник, на полати, устланные сеном. Набрасывала на нее свое пальто, ложилась рядом. Медведица тоже ерзала, подвигалась. Так они вместе грелись.

Утром Надя отодвигала доску, проверяла заначку. Пересчитывала, засовывала и долго потом еще сидела смущенная, с красным лицом.

Ночью в зоопарке было страшно. Медведица всхрапывала, перекладывалась большим дряблым телом, скользила вонючим дыханием по шее. Всюду мерещились расползшиеся из террариума гады. Надя видела, как тесно змеи живут – в коробках с лампочками. Понятно, что они выползают в потемках на простор. Плакали шакалы, вздыхали яки, выпуская облака пара, волновавшие слой тумана им по колено. Дробно перебегали из угла в угол зебры, с треском бились в жерди ограждения. Взбалмошные утки хлопотали у воды. Всплескивали выдры. Фыркали моржи. В кормушках шуршали и чавкали хомяки – хомяки были повсюду в зоопарке, никаких крыс.

В последнюю ночевку на рассвете Надю охватил озноб. Она открыла глаза. Было тихо. В щелях серое небо тлилось рассветом.

Она выпросталась и обернулась. Раскрывшись всем безобразным голым телом, медведица лежала навзничь с неподвижными мокрыми глазками.

Губы тянулись вверх, словно к миске. Постепенно они обмякли, открылась улыбка.

Матвеев поделил медведицу на прокорм волкам и гиенам.

Ветфельдшер Поливанов – дядька в сломанных очках – разнес медвежатину.

Надя ходила от вольера к вольеру. Она как-то двигала рукой, раскачивалась, и губы ее плясали, беззвучно, будто пробуя что-то – не сам воздух, а что-то в нем, далеко.

Красный волк до медвежатины не дотронулся.

Тогда Поливанов перекинул его долю грифам.

Надя стала собирать кости. Пока забирала, гиены ее подрали.

Матвеев перевязал ей лодыжку и сам добрал остальное.

Смрадный мешок с костями она затащила на чердак в Стрельбищенском переулке. Вадя вскочил, закружил, вытолкал мешок, он громыхнул на площадке. Надя стояла зареванная, хватала его за плечо и тянула вниз, притопывая.

– Ты что, совсем одурела, ты что? – Вадя толкнул ее в грудь.

Надя бессильно ударила его, замычала.

Вадя вытолкал ее с чердака. Спустился сам. Закурил, завалил на спину громыхающий мешок и, пуская дым под нос, быстро потащил на Мантулинскую, в парк. Раскачиваясь, Надя шла за ним. Она ускоряла шаг и, дотянувшись, трогала мешок.

В парке, дождавшись, пока пройдут прохожие, Вадя закинул мешок в пруд.

О деньгах, спрятанных в вольере, Надя не вспомнила. Зато Матисс был с ней.

Король
XXXI

Как получилось, что Королев стал живым трупом? В школьные и студенческие годы он с отрадной поглощенностью оставался открыт миру мыслей, мыслительных конструкций. Мир людей долго казался ему простым, не требующим никаких усилий, кроме добра и честности. Эти категории долго и неэкономно понимались им как аксиоматические, не требующие вникания.

Королев добросовестно считал, что ему в жизни повезло. В детдоме с ним жили нормальные дети, учили его добросовестные учителя. И воспитатели относились к нему снисходительно: как к сумасшедшему, но способному ребенку.

Поселок Яблоново под Коломной. В детдоме восемьдесят четыре воспитанника. Отсюда уют и внимательность надзора. Память о школе сопряжена с физикой и математикой и с походами – речными и пешими в лес (на байдарках по соседней Калужской области, по партизанским местам: поисковый отряд «Кассиопея», лесистые берега Угры, болота, дебри, белые рыхлые кости, крепкие челюсти, стальные, холодные в ладони коронки, обрушенные землянки, канавы окопов, «сорокапятка» на целом, колесном ходу, гаубичные снаряды, выплавка тола, взрыв, оторванная кисть Игната, фашистский «Тигр» по башню в трясине, похороны руки на берегу, посадили у холмика иву, гибкую, стройную, как рука, как пальцы).

Королев питался задачами. В седьмом классе в журнале «Юный техник» он прочел условия вступительных задач в заочную физико-техническую школу при МФТИ и с тех пор не мог остановиться. Перед сном он прочитывал условия двух-трех задач – и утром, еще в постели, записывал решения. В восьмом классе после областной математической олимпиады ему предложили поступить в лучший в стране физмат-интернат. И он поступил. Так прослыл Королем.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 359
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?