– Да, но… Бен, сейчас же не пятнадцатый век.

– А юристам это до лампочки. Они сошлются на Блэкуэлла, Наполеона или даже на Юстиниана. Поверь, если Верховный Суд решит, что здесь применим прецедент Ларкина, Смит получит возможность раздавать концессии стоимостью во многие миллионы, а скорее – во многие миллиарды. Ну а если он передаст свои права правительству, тут уж порезвится генеральный секретарь Дуглас. Чего Дуглас и добивается. Ты же читала стенограмму.

– Не понимаю, Бен, зачем человеку такая огромная власть?

– Ты спроси еще, зачем мотылек летит на пламя. Жажда власти сильнее похоти, и так же необъяснима. Но, как я и говорил, проблема здесь двоякая. Личное состояние Смита важно почти так же, как его положение самодержца марсианского. А может, и еще важнее. Видишь ли, его сквоттерские права еще нуждаются в подтверждении Верховным Судом, но вряд ли кто-либо может отобрать у него патенты по лайловскому двигателю и тот самый пакет акций «Лунар энтерпрайзес» – все восемь завещаний оформлены по всем правилам и должным образом зарегистрированы, а в трех случаях он – абсолютный наследник. И что же будет, если Смит умрет? Не знаю. Конечно же, набежит сразу мильён дальних родственников, но Научный фонд уже двадцать лет успешно гоняет этих жадных паразитов. Так что если Смит умрет, не оставив завещания, его деньги достанутся правительству.

– Какому? Федерации или Соединенных Штатов?

– Еще один отличный вопрос без очевидного ответа. Биологические родители Смита происходят из двух различных стран Федерации, сам он родился вне ее территории… а ведь для некоторых очень важно, кто именно будет голосовать этими акциями, кто будет выдавать лицензии по патентам. И это не будет Смит, ни в коем разе, ведь ему не отличить доверенность на голосование от проездного билета. Скорее всего, все права достанутся тому, кто сумеет первым зацепить твоего марсианина и не выпустить его из рук. Вряд ли «Ллойд» застрахует его жизнь, слишком большой риск.

– Несмышленыш он несчастный. Ох, бедняжка!

6

Хагерстаунский ресторан располагался «на природе» – столики, разбросанные по сбегающей к озеру лужайке, еще несколько столиков в кронах трех исполинских деревьев. Саму лужайку накрывал купол защитного поля – в любую погоду, даже в снег и в дождь, в ресторане стояло вечное лето.

Джилл загорелась поужинать на дереве, но Бен сунул метрдотелю в лапу, попросил перетащить один из столиков к самой воде и поставить рядом с ним стереоящик.

– Бен, – надулась Джилл, – ну чего, спрашивается, платить здешние дикие цены, если мы не полезем на дерево, да к тому же еще будем терпеть соседство этой жуткой говорилки?

– Терпение, малышка, терпение. Столики на деревьях оборудованы микрофонами – по необходимости, чтобы делать заказ. А наш – безо всяких хитростей, официант вытащил его из общей кучи. Что касается второй твоей претензии, питаться в тишине – очень не по-американски. Кроме того, этот галдеж затруднит работу с направленным микрофоном – в случае, если нас все-таки выследили легавые мистера Дугласа. В чем я не сомневаюсь.

– Ты что, серьезно этого боишься? – Джилл поежилась. – Знаешь, Бен, я все больше убеждаюсь, что не создана для преступной жизни.

– Чушь, она же по совместительству плешь. Когда я занимался скандалом с «Дженерал синтетикс», то никогда не спал две ночи подряд в одном месте. Да что там, я даже не ел ничего, кроме консервов и яиц вкрутую, которые сам покупал и варил. Стерпится, слюбится. К тому же такая обстановка стимулирует обмен веществ.

– Не нужно мне никакой стимуляции. Все, что мне нужно, это один-единственный пожилой и богатый пациент.

– Так ты что, не выйдешь за меня?

– Выйду, когда будущий мой муж откинет копыта. А может, я настолько разбогатею, что попросту возьму тебя в дом, вроде как драного помоечного кота.

– Во, мысль. Давай прямо сегодня и начнем.

– Сперва пусть он откинет копыта.

Неожиданно ящик, немилосердно молотивший по их барабанным перепонкам, заглох.

– Телекомпания «Нью уорлд нетуоркс», – провозгласила заполнившая весь его объем голова ведущего, – и наш спонсор, компания «Мальтузианские пастилки „Умница“» имеют честь предложить вашему вниманию историческое сообщение правительства Федерации. Не забывайте, друзья, что каждая умница пользуется «Умницей». Всегда при себе, приятна на вкус, стопроцентная гарантия результата, или, точнее, – ха-ха-ха – отсутствия результата. Отпускается без рецепта в соответствии с законом тысяча триста двенадцать. К чему рисковать, применяя допотопные, антиэстетичные, ненадежные способы? Зачем терять его любовь и уважение? – Смазливый, с волчьей ухмылочкой ведущий скосился куда-то в сторону и торопливо закончил: – Счастлив представить вам Умницу, которая в свою очередь уступит место генеральному секретарю.

В ящике появилась девица, в трехмерном изображении, настолько чувственная и соблазнительная, настолько млекопитающая, что сравнение этого высокого артистизма с жалкой местной самодеятельностью неизбежно должно было вызвать у любого мужчины приступ острой зависти.

– А вот я, – постельным голосом сообщила Умница, – только «Умницей» и пользуюсь.

Она томно потянулась, еще сильнее обозначив самые умные свои части, вильнула частью сообразительной и растворилась. Оркестр грянул «Да здравствует мир во всем мире».

– А вот ты, – поинтересовался Бен, – ты пользуешься «Умницей»?

– Не твое собачье дело, – ощетинилась Джилл. – Эти пастилки – знахарское снадобье, – добавила она. – И с чего ты вдруг решил, что я в чем-нибудь таком нуждаюсь?

Какстон не успел ответить, в ящике возникла по-отечески благодушная физиономия генерального секретаря Дугласа.

– Друзья мои, – начал он, – дорогие мои сограждане. Сегодня на мою долю выпала величайшая честь. Такое бывает только раз в жизни. Триумфальное возвращение «Чемпиона», проторившего широкую дорогу к далеким…

Далее граждане Земли были поздравлены на предмет первого успешного контакта с другой планетой, другой разумной расой. Из пространной речи Дугласа неким неявным образом вытекало, что контакт этот – личное достижение каждого из зрителей, что возглавить экспедицию мог любой из них, не будь оный зритель позарез занят другой, ничуть не менее важной работой. И что сам он, генеральный секретарь Дуглас, – не более чем скромный исполнитель воли своих сограждан. Ничто из этого не говорилось прямо, в лоб, но общий смысл речи сводился к тому, что ты, драгоценный слушатель, ничем не хуже любого из окружающих и даже получше многих из них – и что старина Джо Дуглас олицетворяет собой такого вот заурядного человека с улицы вроде тебя. Сбитый на сторону галстук, малость всклокоченные волосы – все это явно свидетельствовало о близости к народу.

Интересно, думал Бен, кто же ему все это написал? Ведь не иначе Джим Санфорт – он лучший в Дугласовой команде специалист по подбору эмоционально заряженных прилагательных, способных одновременно и приятно щекотать самолюбие зрителей, и приводить их в умиротворенное состояние. Прежде чем удариться в политику, Джим делал рекламные ролики, так что угрызений совести у него не бывает – нечему там угрызаться. Ну вот этот пассаж насчет «руки, что качает колыбель» – это точно его работа. Джим способен конфеткой заманить малолетнюю девчонку в кусты.