После того как они пообедали на террасе, где собрались несколько других пациентов со своими близкими, Морган наблюдала, как Джаред и его дедушка играют в шашки. Она заметила, что он мог бы легко победить, потому что дедушка не помнил всех ходов, но позволил ему выиграть.

Морган улыбнулась, наблюдая за двумя мужчинами. Энтони Робинсон был пожилой версией Джареда с теплыми темно-карими глазами, смуглой кожей и ровными белыми зубами. Но именно манеры, то, как они оба склоняли голову набок, обдумывая свой следующий ход, заставили ее увидеть реальное сходство.

В конце концов, старший Робинсон устал, и они проводили его обратно в комнату.

— Морган, — сказал Энтони, когда наконец снова сел в свое кресло-качалку. — Ты позаботишься о моем мальчике?

— Я обязательно это сделаю. — Она улыбнулась, потому что намеревалась сдержать обещание, затем наклонилась и сжала его руку.

Отступив в сторону, она наблюдала за Джаредом и его дедушкой, когда они прощались. Морган могла бы поклясться, что в глазах Джареда блеснули слезы, но он быстро взял себя в руки.

— Ты готова идти?

— Да, конечно.

Она вложила свою руку в руку Джареда, когда они шли к машине. Джаред был мрачен и отстранен.

— Ты в порядке? — спросила Морган, как только они выехали с территории медицинского центра.

— Хм… — Его голос звучал рассеянно. — Да, я в порядке.

— Не сдерживай себя, если действительно хочешь поговорить.

— О моем дедушке? — спросил Джаред. — Что я могу сказать? Мне не нравится, что он там, с незнакомыми людьми. Я хочу, чтобы наша семья позаботилась о нем. Ты об этом?

Морган не клюнула на приманку. Она знала, что скрытый гнев Джареда не был направлен на нее.

— Я понимаю, что тяжело видеть его там, но ведь у него есть ты.

Джаред фыркнул:

— Ему было бы лучше с Крисом.

— Прекрати сейчас же! — Ее повышенный голос заставил его вздрогнуть, и он в шоке уставился на нее. — Перестань принижать себя, Джаред. Ты тот, кто регулярно навещает его. Ты тот, кто надрывает свою задницу, работая день и ночь, чтобы прикрыть Криса, потому что он решил уйти, никому не сообщив. Так что я не потерплю, чтобы ты говорил, будто твой вклад в семью не так важен.

Машина внезапно остановилась, и Морган повернулась к нему. Их глаза встретились и не отрывались, и это было все, что Джареду потребовалось, чтобы наклониться вперед и прижаться губами к губам Морган. Она закрыла глаза и ответила на поцелуй. Сначала он был нежным, но Джаред быстро углубил его, проведя рукой по ее волосам, пока его язык ласкал ее. Морган прильнула к нему, отвечая на его чувственный вызов, пока он не отпустил ее.

Она ошеломленно моргнула, глядя на него.

— Никто никогда так горячо меня не защищал, — сказал Джаред хриплым от вожделения голосом. — Я прошу прощения за то, что снова позволил себе вольности. Я обещал, что не буду распускать руки. И все же каждый раз, когда я рядом с тобой, не могу себя контролировать.

— Я тоже не могу объяснить, что на меня нашло, — честно призналась Морган.

— Что мы собираемся с этим делать?

— Я думала, мы договорились сохранять платонические отношения.

— Похоже, ни один из нас не выполняет это обещание как следует, но, поскольку мы вернулись к началу, нам следует перейти ко второй части сегодняшней программы.

Джаред завел машину и отвез их в подземный гараж высотки в центре города.

— Наше свидание закончилось? — поинтересовалась Морган.

Джаред усмехнулся:

— Нет. Мы ужинаем у меня дома.

Он вышел из машины и открыл ей дверцу.

Рядом с «порше» Джареда было припарковано несколько спортивных автомобилей, включая «феррари».

— Дай угадаю. — Она наклонила голову. — Это твои?

Он беззастенчиво усмехнулся:

— Что я могу сказать, мне нравятся быстрые машины. Давай я отведу тебя наверх.

Лифт поднялся на пятидесятый этаж, доставив их прямо в пентхаус Джареда. Темная цветовая палитра отделки была богатой и мужественной, с холодными нейтральными оттенками, которые ему подходили. В отличие от ее квартиры полы были черного дерева, а на кухне шкафы в европейском стиле с темно-серыми кварцевыми столешницами и черной шестигранной задней панелью. Из пентхауса открывался захватывающий вид. Остин был виден из каждой комнаты и с балкона, где располагался небольшой бассейн и спа-салон.

— Это место очень похоже на тебя, — сказала Морган, глядя на город. Она повернулась и прислонилась к перилам. — Я вижу, как ты приводишь сюда женщин, чтобы поразить их видом, открывающимся перед вами, прежде чем…

Ее голос затих, когда Джаред подошел к выходу на балкон и остановился, наблюдая за ней.

Джаред закончил ее фразу:

— Прежде чем я уложу их в постель? Мне жаль разочаровывать тебя, Морган, но я не привожу женщин домой. Это мое убежище от всего мира. Безопасное убежище, если хочешь.

— Но как же тогда…

— Ты единственная женщина, которую я привел сюда, — ответил он. — Не хочешь ли чего-нибудь выпить?

— С удовольствием выпью.

Морган проглотила комок в горле. Она была единственной женщиной, которую он привел к себе домой. Означало ли это, что она может нравиться ему больше, чем он хотел показать?

Через несколько минут Джаред вернулся с двумя стаканами, наполненными темно-коричневой жидкостью.

— Твое здоровье!

Она сглотнула, стараясь облегчить томление в нижней части живота от темного взгляда Джареда. Алкоголь обжигал, сводя вожделение на убыль, и она приветствовала это.

— Так что у нас на ужин?

Джаред усмехнулся:

— О, я не повар, но отлично умею делать заказы. Наш ужин должен прибыть с минуты на минуту. Еду доставляет личный шеф-повар. Надеюсь, ты не возражаешь.

Морган отпила из своего стакана.

— Вовсе нет. Но я могла бы приготовить что-нибудь для нас.

— В самом деле?

— Да, я хорошо готовлю. Мне пришлось научиться этому в юном возрасте. Если бы я этого не делала, то каждый день ела бы хлопья, бутерброды с арахисовым маслом и желе. Моя мать забывала ходить по магазинам, так что мне приходилось самой о себе заботиться.

— Похоже, тебе тяжело пришлось?

— Да, нелегко. Я страстно желала, чтобы мой отец однажды пришел и забрал меня, оградив от всего этого. Это было глупое желание. — Морган допила остатки своего напитка.

— Не глупое, — возразил Джаред.

Раздался дверной звонок, и он взглянул на дверь.

— Это прибыл наш ужин.