за другим. Поначалу этот электрический свет казался Дрейку волшебным, но, через какое-то время, когда ему показали, как электричество вырабатывается с помощью хитроумных машин, он понял, что никакой магии там нет, а есть лишь четкий расчет инженеров-электриков.

Начальство к бывшему пирату придиралось редко, позволяя ему и его людям много разных шалостей, например, воровать девок у островитян. Чтобы держать английских головорезов в тонусе, им разрешали иногда устраивать экспедиции вглубь острова за чаморийцами из касты маначан. И, конечно, у каждого из подчиненных Дрейка давно уже имелись собственные девушки для утех. А самого пиратского командира обслуживали три молоденькие служанки-наложницы. В сущности, новая береговая служба бывшего экипажа галеона «Золотая лань» шла неплохо. Вот только очень однообразно. Правда, иногда приходилось подавлять бунты заключенных. Но, до вчерашнего дня уже несколько месяцев не происходило ничего интересного.

А вчера патруль береговой охраны, обходя акваторию на шлюпке-шестерке, случайно подплыв поближе к прибрежным камням, обнаружил в воде с внешней стороны мыса неизвестную ныряльщицу. Сначала англичане подумали, что наткнулись в охраняемой зоне на каких-то чаморийских рыбаков, среди которых умели нырять за жемчугом не только мужчины, но и женщины. Но, быстро выяснилось, что ныряльщица из расы белых людей. Вот только она какая-то одичалая. Во всяком случае, она пыталась убегать и прятаться от англичан. И ей удалось затаиться где-то в прибрежных камнях, потому что дело было вечером, и, пользуясь темнотой, она юркнула куда-то под скалы. И сегодня Дрейку предстояло организовать поиски этой таинственной ныряльщицы, тщательно прочесывая берег.

* * *

Успешно сбежав от всех остальных, Юргенс и Софья поначалу чувствовали себя счастливыми. Даже когда баллоны их аквалангов окончательно опустели, они продолжали нырять и плавать с ластами, масками и дыхательными трубками целыми днями, наблюдая за жизнью разноцветных рыбок прибрежных коралловых рифов. В теплой и прозрачной воде ныряльщики легко ловили себе на обед крабов и били с помощью гарпунного ружья довольно крупных рыб, затаскивая добычу в свое логово, которым стал просторный грот. Место казалось им вполне подходящим для жизни, потому что из скальных расщелин всегда поступал свежий воздух. Да и подобное жилище нельзя было легко заметить или случайно отыскать постороннему. Вот только запасного выхода из этого грота не имелось.

Ощущая гармонию своего единения с природой, парень и девушка, влюбленные друг в друга, не замечали потенциальных опасностей. Первое время они целыми днями беспечно купались, питаясь морепродуктами. Но, вскоре закончилось электричество во всех фонариках. Даже запасные аккумуляторы сели. И все приходилось подзаряжать, крутя в гроте долгими часами ручную компактную динамку, благоразумно прихваченную Юргенсом на такой случай с яхты. Вот только через несколько месяцев интенсивного использования эта примитивная машинка для выработки электроэнергии в пластиковом корпусе неожиданно треснула и развалилась.

После этого, окончательно лишившись электричества, им приходилось коротать световой день снаружи, а возвращаться в грот лишь на ночь, заплывая туда по подводному коридору уже в темноте и ощупью добираясь до лежака, устроенного внутри. Потом выяснилось, что в сильный шторм из этого грота было не выплыть без риска разбиться о камни под ударами волн. И им приходилось сутками сидеть без еды, доедая последние припасы. Хорошо еще, что холодно не было и имелись спички, которые удалось протащить под водой во время бегства в герметичном пластиковом контейнере, а пресная вода капала со сталактитов, свисающих со сводов пещеры. Вот только разводить огонь в гроте, единственный вход в который находился на глубине в полтора метра, оказалось весьма проблематичным и муторным занятием. Сухое топливо, куски дерева, высушенные солнцем, найденные на берегу, ради приготовления пищи приходилось измельчать и затаскивать в грот в специальных пакетах, чтобы деревяшки не намокали.

Повезло еще, что беглецов не искали, а если и искали, то, видимо, не особо и старались найти. Да и вода возле острова оставалась достаточно теплой даже в сезон штормов. Через полгода, когда парню и девушке надоела исключительно морская жизнь, они сделали первую и единственную попытку уйти вглубь острова. Но, прожив пару месяцев в шалаше среди джунглей и питаясь, в основном, бананами, Юргенс и Софья вынужденно вернулись. Столкнувшись в лесу с местными жителями, парень и девушка быстро поняли, что туземцы достаточно агрессивны к белокожим чужакам. И жить среди них не получится. К счастью, местные не убили их, а просто однажды напали и избили, заставив убраться из своего леса обратно к берегу. Тогда у Софьи произошел первый выкидыш. Да и последующие попытки выносить ребенка заканчивались для нее таким же печальным образом. Но, как бы тяжело парочке не было, они поклялись, что назад к совкам не вернутся. Потому возвратились просто в свой грот, где продолжили вести жизнь морских отшельников.

* * *

Народная артистка Марианской ССР Лариса Прохорова, носящая сценический псевдоним Лаура, как обычно, проснулась рано. Ее дети, двухлетний сын Димочка и годовалая дочка Леночка, спали. А ее супруг все еще находился на ночном дежурстве в порту. Впрочем, она знала, что за детьми, если даже те неожиданно проснутся, проследят няньки, две молодые женщины из племени чаморро, которых Лариса приютила в своем доме вместе с их мужьями в качестве работников за кров, еду и небольшое жалованье. Она много времени проводила вместе с ними, обучив своих чаморийцев не только хорошо говорить на русском языке, но и кое-каким манерам. К тому же, эти островитяне оказались очень талантливыми в музыкальном отношении, умели петь свои народные песни и отплясывать традиционные танцы. И, по предложению Михаила Кардамонова, из них даже сделали отдельный музыкальный фольклорный самодеятельный коллектив. В сущности, этих людей, родившихся на острове, после пары лет, проведенных с ними под одной крышей, Лариса уже считала больше за своих родственников, относясь к ним соответственно, а вовсе не как к прислуге. И чаморийцы платили ей тем же. Потому она со спокойной душой доверяла своих детей их воспитанию.

Накинув халат, Лариса вышла на просторный балкон второго этажа, откуда открывался чудесный вид на бухту. Там, на воде, переливающейся под рассветными лучами золотистыми блестками, стояли на якорях многочисленные корабли. Но, несмотря на ранний час, между ними по акватории перемещались катера, баркасы и новые колесные пароходы-буксиры. Порт жил своей собственной жизнью, которая в последнее время не останавливалась никогда. Флот явно к чему-то готовили. Возможно, намечался какой-то грандиозный поход. Лариса этого точно не знала, а лишь ловила обрывки слухов от знакомых, но, активность в порту говорила сама за себя. На одном из этих небольших деревянных портовых пароходов с названием «Передовик» капитаном служил ее муж Никита