соседства с Сулу, тараканскому султану Анджи Пангерану и пришлось согласиться на советскую власть, которая уже казалась ему меньшим злом, чем навязчивые соседи, постоянно устраивающие налеты на тараканские владения. Ведь советских на острове интересовали только нефтепромыслы с охранной зоной вокруг них и больше пока ничего. Потому Анджи Пангеран с контр-адмиралом Соловьевым заключил договор о дружбе, предполагающий формальное подчинение советской власти, но, на самом деле, широкую автономию Тараканского султаната.

* * *

Советские морские пехотинцы, откомандированные на Нефтяной, несли службу в условиях жаркого климата. Ведь бывший остров Таракан находился гораздо ближе к экватору, чем даже бывший Гуам. Потому и форму пошили им всем, конечно, летнюю, белую. Но не шорты и безрукавки, а просторные брюки и рубахи из трофейной испанской холстины, которые, в сочетании с белыми панамами, хорошо защищали кожу от солнечных ожогов. А вместо сапог тоже сделали им легкую обувку, холщовые ботинки, где от прежней привычной обуви пришивались только подошвы. И советские воины на острове уже давно щеголяли полностью в белой форме. Хотя это и делало их гораздо заметнее, но, не получать солнечные удары все-таки помогало.

Матросы Доренко и Петров, земляки с Дальнего Востока СССР, сидели в карауле на площадке деревянной сторожевой вышки под навесом из пальмовых листьев и чистили пулемет, расчетом которого они оба и являлись, разговаривая, при этом, на отвлеченные темы. За годы службы они крепко сдружились, вместе записавшись в морскую пехоту добровольцами, когда родной эсминец по решению начальства был поставлен к стенке судоремонтного завода на острове Советский для постепенной разборки. Протирая детали разобранного пулемета, Илья Доренко говорил Григорию Петрову:

— Ну, что за ерунда такая происходит, Гришаня? Когда нас уже сменят? Невозможно же постоянно сидеть на этом вонючем острове. Здесь повсюду болота, да еще и какие-то фанатики с саблями постоянно высаживаются на берег и атакуют. Даже не знаю, сколько уже мы их из нашего пулемета положили за последние месяцы. Сотни три или четыре, наверное. И это только в нашем секторе обстрела. А сколько по всему острову? Уже многие тысячи, наверное. А они все лезут и лезут под пули время от времени.

— Я слышал от нашего комсорга Матвеева, что больше так много лезть не будут. Подписали, вроде бы, договор какой-то с местными. Теперь ни мы их обижать не будем, ни они нас, а будем только против внешних врагов воевать, — поведал Григорий.

— Хорошо, если так, Гриша. Может, нас и в городок местный когда-нибудь в увольнительную отпустят. А там, говорят, такие девки стройные да черноглазые! — мечтательно произнес Илья.

Петров поддержал:

— Да, с девками у нас прямо беда какая-то. Даже этим ссыльным испанцам разрешают здешними девками обзаводиться, а нам, понимаешь ли, не положено. Зато у начальства по две, а то и по три местных бабы, как у нашего Васильича.

— Это же вспомогательный личный состав! — усмехнулся Доренко.

И они оба захохотали. А после стали говорить о другом, потому что Илья поинтересовался:

— А что еще интересного ты от старшины Матвеева слышал? С тобой он откровенничает, а меня сторонится почему-то, хотя столько лет уже вместе прослужили.

Григорий сказал откровенно:

— Потому сторонится тебя комсорг, что не занимаешься ты, Илюха, общественной работой, отмалчиваешься, а я вот не брезгую, на всех комсомольских собраниях вопросы обязательно задаю. Вот меня и замечает начальство. Но, новости не очень приятные. Говорит Санька Матвеев, что боезапаса у нас маловато осталось, а опасность нового нападения велика. Но, теперь уже не этих местных из городка на острове, а тех, которые на Калимантане окопались. Сведения есть, вроде бы, от разведки, что султан Сулу силы копит. И, если бы не его постоянные стычки с испанцами на север отсюда, то давно уже пошел бы на штурм нашего островка.

— Ничего, перестреляем и этих, — храбрился Илья.

Но, Григорий осадил его:

— А вот это и неизвестно. Матвеев говорит, что у этого султана флот из сотни кораблей, а с каждого до сотни бойцов высадиться могут.

Илья успокоил друга:

— Да ну! Не бери в голову, Гришаня! Во-первых, все они скопом сюда не попрут, а во-вторых, что они смогут против нас? Тоже сгинут в прибрежных болотах под огнем наших пулеметов, как и все прочие. И не знаю, как там у других дела обстоят с боеприпасами, а лент с патронами у нас для нашего пулемета пока достаточно.

Глава 12

С самого утра начались тщательные поиски вдоль мыса. Накануне Френсис Дрейк уже доложил самому Главнокомандующему вице-адмиралу Колясникову, перед которым ежедневно лично отчитывался по радио, что возле внешней стороны мыса замечена какая-то белая девушка. И ее приметы, оказывается, совпадали с беглянкой, пропавшей без вести с «Богини» во время первого бунта испанских пленных. Потом подобные испанские бунты происходили на острове еще несколько раз, но их разрастания до таких масштабов не допускали, как тогда, когда подобный бунт вспыхнул впервые. Впрочем, давно это было. Неужели же все четыре года эта девушка могла прятаться где-то на берегу? Такое казалось Дрейку просто невероятным. И как только ее не заметили раньше? Ответы на эти вопросы и предстояло найти поисковой партии.

Ради проведения поисковых мероприятий, главком даже прислал на Карантинный вертолет. Его берегли, гоняя лишь изредка и по самым важным поводам. Но, на этот раз все-таки решили, что повод нашелся вполне подходящий. И вскоре белая винтокрылая машина под гул винтов приземлилась посреди форта. А пилот в солидном шлеме с затемненным стеклом распахнул дверцу, приглашая Дрейка сесть рядом с собой, чтобы высматривать беглянку с воздуха.

Конечно, Френсис никогда раньше не поднимался в воздух. И, хотя он понимал, что перед ним всего лишь машина, взмывающая ввысь только благодаря своему мотору, раскручивающему винты, которую Дрейк уже до этого видел много раз в воздухе и слышал об ее устройстве от советских офицеров, все равно лететь на вертолете в первый раз было каперу страшновато. Впрочем, не мог он и отступить, потому что на него во все глаза смотрели собственные подчиненные, выстроенные на плацу для встречи необыкновенной летающей машины. Преодолевая страх, Дрейк все-таки шагнул вперед и занял место в кабине, решительно захлопнув за собой прозрачную дверку. А, когда машина взлетела, Френсис почувствовал себя на ней из-за качки словно в штормовом море. Впрочем, новые ощущения полета оказались для капера вполне терпимыми. И вскоре он уже внимательно всматривался сверху в прозрачную воду возле береговых