– И уверяю вас, – продолжал он разговор, – что и тогда все здесь было очень непросто. От войны с румынами вас, да и нас тоже, тогда вообще ничего не отделяло. Просто политика. В Европе еще была эйфория от распада СССР, и воевать всерьез никто не хотел, тем более что поблизости, в бывшей Югославии, в то же время шел весьма крутой замес. И только поэтому румыны и не полезли брать Бендеры и Тирасполь…

– А сейчас, выходит, полезут? – не унимался Онучкин.

– Увы, да. Век закончился, вождь сменился. И, к сожалению, сами молдаване и румыны сейчас уже ничего не решают. Вы же все сегодня сами видели и слышали – по новому договору с Кишиневом румыны перебрасывают в Молдову бронетехнику и авиацию. Более того, в Бухарест уже прибыли французские бронетанковые части, а на их авиабазах появились самолеты и вертолеты ВВС Франции и других стран НАТО. Так что на сей раз мы с вами так относительно легко, как в 1992-м, не отделаемся…

Сказав это, Александр Михайлович поймал себя на мысли, что неожиданно, вот так, запросто, назвал несколько тысяч покойников образца 1992-го «легким вариантом». Хороша, однако же, «легкота»…

– Ну и? – спросил один из приднестровских полковников, одышливо-краснолицый мужик по фамилии Кирилец, сидевший почти напротив Александра Михайловича.

– И именно поэтому мы сегодня здесь. И в нашу пользу то, что мы мониторим ситуацию в реальном времени и читаем все их сообщения. Да и оперативные планы противника нам достаточно хорошо известны. Слава богу, в Польше и Прибалтике НАТО наделало достаточно глупостей, на исправление которых у них уйдут годы…

Говоря эти слова, Александр Михайлович больше всего боялся только одного – что натовцы возьмут и начнут боевые действия прямо сейчас. Спутники и агентура есть не только у России, и пока еще не запущены все предусмотренные на случай начала боевых действий мероприятия по нейтрализации вражеской разведки во всех ее проявлениях, какой-нибудь особо наглый цифровой глаз (и явно не один) с хорошим разрешением обязательно пялится на них с геостационарной орбиты. И непривычное скопление автомашин у штаба батальона с орбиты уж точно видно как на ладони. Вот возьмут и долбанут по этому месту, пока он тут пьет чаек и втолковывает прописные истины провинциальным олухам царя небесного, крылатой ракетой или чем-нибудь не менее серьезным с взлетевших с румынских аэродромов истребителей-бомбардировщиков или БПЛА. Благо здесь все рядом и подлетное время составляет считаные минуты. Конечно, о любом ракетном пуске или подозрительном старте летательных аппаратов на сопредельной территории ему мгновенно доложат, но вот успеет ли он при этом уйти – большой вопрос. Ведь сейчас все быстро – как-никак век больших скоростей и высоких технологий…

– И что это за планы? – живо поинтересовался подполковник Гондопас.

– Я про это уже упоминал – примерно все те же. Никаких принципиальных отличий от 1992 года не наблюдается. Из того, что вы все тут говорили, я понял, что линия разграничения между ПМР и собственно Молдовой проходит, в основном, по Днестру, а мостов через этот самый Днестр в Приднестровье сейчас всего три. Первое – автомобильный мост Кицканы – Тирасполь…

– Я уже доложил, что это мост недействующий, он уже лет шесть в аварийном состоянии, – поспешил высказаться подполковник Гондопас и уточнил: – Средств для ремонта у властей ПМР нет, а Молдова на ремонте вообще никогда не настаивала, они тоже бедные…

– Хорошо, допустим. Далее – автомобильный мост у Дубоссар. Сами Дубоссары в центре сегодняшней диспозиции и особого как тактического, так и стратегического значения в завтрашней войне иметь не будут. Кроме варианта, если молдаване с румынами решат рассечь территорию ПМР надвое и, форсировав Днестр в самом узком месте, к примеру где-нибудь севернее Дубоссар, скажем, у Журы, решат выйти к бывшей украинской границе, а точнее – к границе с этой самой Одесской Демократической Республикой. Но поскольку эти одесские квазихохлы сейчас больше не имеют ни авиации, ни тяжелого вооружения и вмешиваться в конфликт совершенно не настроены, так же как неизвестно зачем торчащие на их территории «миротворцы» из сил ООН, это вариант более чем маловероятный и брать Дубоссары штурмом они вряд ли собираются…

– Этот мост тоже сильно ветхий, – доложил Гондопас. – Танки, хоть своим ходом, хоть на трейлерах, или тягачи с орудиями он точно не выдержит. Там серьезные ограничения по грузоподъемности плюс необходимость капремонта, который мосту требуется уже лет десять…

– Предположим, – согласился Александр Михайлович. – И тем не менее надо оба эти моста заминировать.

– Уже сделано, – отрапортовал сидевший рядом с Гондопасом майор Юсупов, главный сапер ОГРВП, морщинистое лицо которого Александр Михайлович видел всего второй раз с момента прибытия в Тирасполь.

– Все это очень хорошо. Средств для наведения понтонных мостов у молдаван нет совсем, а у румын их относительно немного, к тому же все эти понтоны и тягачи им надо тащить аж из Румынии. Поэтому максимум, что они смогут, – форсировать Днестр на штатной плавающей бронетехнике и высадить на восточном, то есть приднестровском, берегу реки легковооруженную пехоту. Однако мы с вами, товарищи офицеры, уже договорились, что все броды и места, пригодные для выхода из воды колесной бронетехники, будут взяты вами на заметку и вы их перекроете минами или расчетами РПГ. Пригодных для подобного форсирования мест, как я понял, мало, да и само форсирование требует серьезной подготовки, включающей инженерную разведку местности, – а молдаване пока ничем подобным не занимаются. Конечно, при самом удачном раскладе, молдаване с румынами действительно могут форсировать Днестр и силами, скажем, одной-двух мотострелковых рот при поддержке БТР, БРДМ, стрелкового оружия и минометов попытаться занять какие-нибудь из прибрежных сел на севере ПМР, например Красный Октябрь, Александровку и прочее. Но удержатся ли они там – большой вопрос. По моему мнению, такие их действия могут носить исключительно отвлекающий характер, и после начала боевых действий молдаване и румыны, скорее всего, ограничатся обстрелами прибрежных городов и сел тяжелой артиллерией со своего, западного, берега Днестра, да и то если сочтут подобное достойной целью для расхода дорогостоящих боеприпасов. А раз уж эти два моста мы исключаем, направление их главного удара определяется достаточно четко. Первостепенной задачей первого этапа боевых действий для наших противников остаются железнодорожный и автомобильный мосты Бендеры – Парканы, а значит, сами Бендеры и, в меньшей степени, аэродром в Тирасполе.

– Почему это аэродром – в меньшей степени? – уточнил Онучкин.

– Потому что аэродром у нас в тылу. И он не в лучшем состоянии. Я там был и видел все лично. И надо признать, что хотя ВПП и рулежки все еще в относительно приличном состоянии, остальное аэродромное хозяйство с 1992 года по большей части разворовали. Кто конкретно это сделал – вам, наверное, виднее, хотя это для здешних краев, похоже, дело обычное. Так или иначе, вертолетов и транспортных самолетов у НАТО мало и садиться на неизвестную им полосу с бухты-барахты они не будут. То есть, если аэродром захватывать вертолетным десантом, им придется проводить на аэродроме все ту же инженерную разведку, потом удерживать его, а затем еще и завозить туда по воздуху все необходимое, вплоть до АПА и авиационного керосина. То есть отвлекать на это значительные силы своей авиации, которой у НАТО, надо признать, не сильно много. А Бендеры относительно недалеко от нынешней границы или, как вы ее здесь называете, «линии разграничения». А значит, они первым делом попробуют захватить силами аэромобильных подразделений именно эти мосты. Одновременно румынская и французская броня попрет на всех парах со стороны Кишинева. И если они сумеют захватить мосты, то взятие Варницы, Протягайловки и Гыски, а за предместьями и самих Бендер, то есть всего нашего выступа на западном берегу Днестра, может произойти просто автоматически, даже если им и придется отвлекаться на уличные бои в тех же Бендерах. А Тирасполь вместе с аэродромом, да и остальную территорию ПМР они затем займут быстро и без особых проблем. Они ведь не совсем дураки и точно знают, что нам эти мосты тоже нужны в целости и сохранности, а значит, предполагают, что рвать их мы, скорее всего, не планируем. Что, весело, товарищи офицеры и генералы?