Мать Билли, потупившись, всхлипнула и зажала рот рукой. Билли шагнул вперед, шаркая ботинками по грязи.

— Э-э… папа.

Дракон повернул шею и вытянул голову, так что его горячее дыхание разворошило волосы на голове Билли.

— Тебе я позволю называть меня «папа», — сказал он, — хотя и предпочитаю свое драконье имя. Но тебе придется примириться с тем фактом, что твоего настоящего отца больше нет. Сын Джареда живет, но Джаред умер.

Глаза у Билли наполнились слезами, он стиснул зубы и ударил себя кулаком по ладони. Он нес важную миссию, и приходилось держать себя в руках.

— У нас важные новости, и нам нужен твой совет.

— Помогу чем смогу.

Билли изложил историю Бонни, со всеми необходимыми, по его мнению, подробностями, а также объяснил, зачем они потащили с собой в горы профессора и Уолтера, которые тоже хотят знать, что происходит.

— Короче… папа. Что нам делать? Стоит ли рассказать все профессору и Уолтеру?

Клефспир испустил глубокий вздох, сыпанув из ноздрей искрами, которые падали и гасли на холодном полу.

— С вашей стороны было очень мудро и благородно прежде спросить моего разрешения, — наконец ответил он. — Вы пока сходите за ними, а я тем временем решу, что говорить, а что нет. Но только не готовьте их заранее. Я знаю Уолтера, но этого вашего профессора я никогда не встречал. То, как человек воспринимает что-то страшное и шокирующее, позволяет мне оценить его.

Билли не понял, что Клефспир имел в виду, но был готов сделать что угодно, лишь бы не стоять на месте.

— Пойдем, мам, приведем их!

— Нет, — сказал дракон, и его ласковый, но твердый приказ эхом отдался по всей пещере. Он посмотрел на мать Билли. — Пусть твой сын сам сходит за вашими друзьями, а нам нужно поговорить.

Она кивнула, по-прежнему не поднимая головы.

Билли мог не беспокоиться, оставляя маму: она была в надежных руках… или, точнее сказать, крыльях. Схватив фонарик, он выскочил из пещеры и побежал обратно к самолету. Зная, что еще рано, он терпеливо ждал, покачиваясь на мысках, чтобы согреться, и чувствуя, как жгучий ветер щиплет его задубевшие щеки. Так прошло несколько минут. Наконец показались профессор и Уолтер, запыхавшиеся после стремительного подъема по крутому склону.

— Все нормально, — крикнул им Билли. — Мой друг приглашает вас поговорить.

Профессор остановился, отдуваясь.

— Отлично. — Он сделал последний глубокий вдох и задышал как обычно. — У нас тоже есть для вас новости. Мы нашли меч, и это Экскалибур!

— Замечательно! И где же он?

— Он застрял в скале! — объяснил Уолтер, показывая, как он пытался вытащить меч.

— И вы не могли его вытащить?

Уолтер покачал головой:

— Его ни за что не вытащить, если только ты не знаешь кого-нибудь, кто доводится родней королю.

— Королю? — прищурился Билли. — Ты это о чем?

— Займемся этим позже, — вмешался профессор. — Другая новость не столь приятна. Звонил отец Уолтера. Похоже, что мать мисс Сильвер на самом деле умерла. Только что обнаружили свидетельство о смерти.

Билли почувствовал, как в животе у него закипает котел и мороз продирает по коже. Под стук собственных зубов он двинулся вниз с холма.

— Идемте, — махнул он рукой. — Не отставайте!

Уолтер направился за Билли, но профессор медлил.

— А не захватить ли нам из самолета дневник Мерлина? Может быть, ваш друг поможет нам в нем разобраться?

— Все может быть, — откликнулся Билли. — Стоит попробовать.

После того как профессор Гамильтон слазил обратно на вершину, где стоял самолет, и вернулся с книгой под мышкой, все трое продолжили спуск. Поскольку Билли второй раз на дню шел этой дорогой, он без остановки мчался вперед по засыпанной листьями целине.

Вблизи пещеры Билли указал на затененный вход.

— Вон она — где скала совсем черная.

— Пещера? — воскликнул Уолтер. — И что же это за друг? Фред Флинстон?

— Сейчас не время шутить, Уолтер, — одернул его профессор. — Я полагаю, что мы находимся на пороге многих головоломных тайн, и я уже чувствую, как играет моя кровь в предвкушении удивительных приключений. Давайте же вести себя как подобает мужам, но не мальчикам. Наверняка нам понадобится вся наша смекалка и сила. — Сорвав с головы берет и прижимая его к груди, он добавил: — Ведите нас, Уильям!

Билли, чувствуя, как холодок ползет снизу вверх по спине, первым вошел в тоннель, за ним следовали профессор и Уолтер. Это была вовсе не игра, это был вопрос жизни и смерти. Неверное решение могло помешать им найти Бонни прежде, чем станет слишком поздно.

Они повернули за угол. Наступил момент истины. Сейчас они узнают великую тайну — будет раскрыта его драконья природа. Как воспримет это профессор? Поймет ли Уолтер?

Колени у Билли дрожали, когда он входил во внутренний грот. Зыбкое пламя факела освещало лица его спутников, играя в их сузившихся зрачках. При виде дракона профессор так и разинул рот, но Уолтер остался совершенно спокоен, и на лице его сияла улыбка до ушей.

Острые уши дракона насторожились и стали вращаться во всех направлениях, точно локаторы в поисках далекого сигнала. Он низко и почтительно поклонился — по всем правилам придворного этикета, затем прочистил горло и проговорил дрожа, словно охваченный благоговейным страхом:

— Мастер Мерлин. Наконец-то вы вернулись!

Дорога к озеру Флэтхед тянулась по узкой горной долине. Темные тучи закрывали вершины с правой стороны, а шквалистый ветер колотил в переднее стекло. Суровая красота пейзажа за окном и дружеская беседа с Эшли погрузили Бонни в состояние приятной рассеянности. Даже ее тревога о матери улеглась, сократилась до какого-то неясного чувства, грызущего в глубине души.

— А как твои родители относятся к твоим научным проектам? — спросила Бонни. — Они не против, что ты надолго уезжаешь?

— Мои родители умерли, когда я была совсем маленькой, — помолчав, ответила Эшли. Ее плечи поникли.

Бонни ощутила комок в горле.

— Ох… прости, пожалуйста. — Она протянула руку, и Эшли взяла ее и положила к себе на колени. Бонни хоть и удивилась столь пылкой симпатии, но это было даже приятно — меланхолическое прикосновение грустной подруги. Судорожно сглотнув, Бонни большим пальцем погладила ладонь Эшли. — Расскажи мне, как это случилось.

Эшли стиснула скулы и покачала головой, глядя на дружеское сплетение рук у себя на коленях.

— Я бы рассказала, если бы знала. — Она посмотрела на Бонни и снова несмело заулыбалась. — Понимаешь, меня удочерил мой дедушка. Я даже зову его Папочкой. Он вдовец, и мы с ним одни на белом свете. — Она со вздохом потупилась. — Я сто раз его об этом спрашивала, но он только отвечает, что не станет рассказывать мне такие ужасы. Я перерыла все старые местные газеты в библиотеке, но не нашла никаких упоминаний о пожарах или других бедствиях в то время. И никто не мог мне ничего рассказать. Так что в конце концов я решила забыть об этом.