class="p1">Занавес.

Грамотность

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена представляет собой обычную кухню обычной квартиры. За столом с дымящейся сигаретой в пепельнице сидит Молодой человек в джинсах и футболке, внимательно, с удовольствием читающий «Русский язык» Виноградова.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Вбегает очень красивая Девушка в банном халате.

ДЕВУШКА (радостно)

Я для тебя, я для тебя

На все готова! Я – твоя!

Молодой человек невозмутимо кладет книгу на стол и смотрит на Девушку.

ДЕВУШКА

Я вся твоя! Вся-вся твоя!

Смотри, какие труселя!

Девушка эффектно распахивает халат. Под ним ничего нет, кроме изящных и явно не самых дешевых розовых трусиков.

Молодой человек, не обращая на них внимания, смотрит в глаза Девушке и вздыхает.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК

Ну елки, ну сколько можно повторять: не труселя, а трусики. Трусики, блин.

ДЕВУШКА (вспыхнув)

Нет, ну какой же ты все-таки зануда! Все, мое терпение переполнено, чаша лопнута! Я ухожу! Прощай!

Запахивает халат и убегает.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (устало)

Лопнута… Пф-ф-ф…

Возвращается к книге.

Занавес.

Казнь

На пустой сцене стоит трехметровая гильотина с поблескивающим в свете софитов поднятым косым лезвием. Вместо корзины для отрубленной головы – длинный желоб, направленный в зал.

На сцену выходят четверо: Палач с мешком на голове, Преступник со связанными сзади руками и двое тюремщиков. Тюремщики подводят Преступника к гильотине, укладывают его на скамью, под присмотром Палача проверяют, находится ли шея точно под лезвием, салютуют и уходят.

Палач достает из кармана свиток и пробегает по нему глазами.

ПАЛАЧ

Так, не будем затягивать и утомлять многоуважаемую публику, которая собралась здесь вовсе не затем, чтобы вдаваться в детали твоих омерзительных преступлений. Равно как и в соответствующие им меры нашего справедливого судебного производства. Собственно, мера одна. За все твои злодеяния, гад, включающие сорок восемь убийств женщин, мужчин и детей, сто тридцать пять краж и восемнадцать поджогов, ты приговариваешься к казни через отсечение головы.

Преступник с усилием приподнимает голову и, оскалившись, смотрит в зал.

ПАЛАЧ

Итак, приступим.

Палач опускает на шею Преступника верхнюю доску с полукруглой выемкой, фиксируя его шею, и тянется к рычагу.

ПРЕСТУПНИК

Постой, палач! Пусть я злодей и душегуб, но неужели я не заслуживаю последнего слова?

ПАЛАЧ (недовольно)

Послушай… Эти люди собрались здесь вовсе не затем, чтобы…

ПРЕСТУПНИК

Таков закон! Имею право!

ПАЛАЧ (удрученно)

Имеешь. Хорошо. Но только покороче.

Преступник, продолжая скалиться, еще более пристально всматривается в затененные зрительские ряды.

ПРЕСТУПНИК

Да, буду краток. Все верно, много нагрешил… Но таких омерзительных крыс, как вы, не видел никогда. Вам вечно всего мало, вам нужно больше развлечений, больше дешевого веселья. Вы дошли до того, что лишение человека жизни воспринимаете как уморительный аттракцион. Вот ваши истинные имена: праздность, злоба, узколобость, пошлость и разврат!

ПАЛАЧ (тянется к рычагу)

Так, ну доволь…

ПРЕСТУПНИК (перебивая)

Уже почти. И вот вам напоследок. Сейчас мне на глазах у вас отхватят головешку, и я покину этот глупый мир. А вам в нем жить – оставаясь такими же тупыми, падкими до примитивных развлечений, ограниченными, зияющими пустыми местами. Что может быть ужаснее, даже не знаю. Давай, палач! Делай свою работу!

ПАЛАЧ

Как мило, что ты мне разрешаешь.

Палач в третий раз тянется к рычагу.

Преступник зажмуривается.

Палач начинает опускать рычаг.

Панели, закрывающие передний борт сцены, разъезжаются в стороны, и из отверстий, расположенных за ними в несколько рядов, выезжают стволы шестиствольных пулеметов.

Палач до конца опускает рычаг.

Пулеметы, одновременно взвизгнув и закрутившись, открывают огонь. Абсолютно все зрители в зале разлетаются на куски – от первого ряда до последнего, от партера до бельэтажа. Оторванные руки, части тел, фрагменты черепов, ошметки кожи и поролона из простреленных спинок взлетают в воздух. Пока растерзанные трупы плюются кровавыми фонтанами, пулеметы приподнимаются, поворачиваются и расстреливают ложи с балконом.

Пулеметы замолкают. Тугая кровавая взвесь опадает на пол.

Преступник, насколько позволяет неудобная поза, поворачивается к Палачу.

ПРЕСТУПНИК

Эту постановку нужно было назвать «Эпитафией тупости». Ну подними же меня наконец, шея затекла.

Палач поспешно поднимает верхнюю доску, помогает Преступнику встать и разрезает веревку на его руках.

ПАЛАЧ

Все так, но ты опять забыл последнюю реплику. Черт побери, это же важно. Ты должен был сказать, что всех этих извращенцев специально собрали в этом зале. А потом – бам!

ПРЕСТУПНИК (потирая запястья)

И верно, опять забыл. Ха! Но ничего, мы славно развлеклись.

Палач хмыкает, осматривая залитый кровью и заваленный кусками тел зрительный зал.

ПАЛАЧ (озадаченно)

Ремонт, конечно, нам влетит. Кресла, стены…

ПРЕСТУПНИК (радостно)

Но так оно того стоило! Ну что, в трактир? Я угощаю!

ПАЛАЧ (покачивает головой и улыбается)

Ну хорошо. В трактир!

Занавес.

Графомания

В центре затемненной сцены стоит накрытый белой скатертью стол, на нем на спине лежит Девушка. Ее глаза закрыты, длинные волосы заботливо расчесаны, в изголовье горят свечи, на безымянном пальце поблескивает обручальное кольцо.

На стуле у стола сидит Молодой человек. Видно, что он убит горем: он тоскливо смотрит на Девушку, тяжело поводит головой, трет лоб и виски, вздыхает. У него такое же обручальное кольцо.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК

Позволь же мне обнять тебя перед разлукой, я буду вспоминать тебя с тоской и в сладострастной муке облизывать свой неподвижный похотливый рот, нащупывая промежуток тот, что как-то говорил, как все мы пошло бренны, что все уйдем и жизнь несправедливо тленна, как будто адский клоун вертит барабан (тебе я дам кредит, а вот тебе не дам), но согласись, ведь радостен тот конвульсивный миг, когда уже дверной проем открыт и ты, переступив и оглянувшись, вдруг – вдруг вспомнишь месяцы (не дни!), когда мы были так нелепо влюблены, когда твоя рука, как нежный призрак лета, просила дать трепещущий ответ, но не было ответа, и ты как будто сникла, вышел срок: привет, заветной двери той порог, ты умираешь, ты почти ушла, прощай, моя прекрасная подруга, как жаль, что я не смог испить тебя до дна, позволь же мне обнять тебя перед разлу…

Девушка открывает глаза и приподнимается на локтях.

ДЕВУШКА

Да когда же