Естественно, она ее нашла. Мгновенно.

– Великолепно, – похвалил Кайл. – А теперь начинается самое трудное. Попробуйте угадать, без использования карты, на каком они сейчас от нас расстоянии.

Выглянув в окно, Ханна еще раз присмотрелась к горной вершине над группой, провела взглядом по ручейку, который струился под ней, прикинула рельеф на карте – на нее можно не смотреть, она давно уже в голове, – и уверенно объявила:

– Семь миль.

– Семь? – Кайл улыбнулся. – Любите точность, как я погляжу? Ну что ж, да вы тогда прямо как Оззи!

– Оззи?

Он пожал плечами.

– Тут такая скукота, что начинаешь придумывать прозвища всему на свете[13]. Но все-таки визир обеспечивает более высокую точность. Вот. – Он повернул внутреннее кольцо и опять нацелил прорези бронзовых планок на группу шагавших по горам ребятишек.

Присев, Ханна пригляделась сквозь прорези, воспринимая ребят как одно целое, не желая фокусироваться на ком-то отдельно – нельзя было позволить воспоминаниям вырваться на свободу, ни в коем случае нельзя, чтобы эти воспоминания вновь посетили ее здесь, у него на глазах!

– О’кей. Засекла их.

– Отлично. Быстро вы… А теперь представьте, что это не группа детишек, а пожар. Что-то там пылает на всю катушку. Вы взволнованы, вы испуганы, что-то там несет реальную опасность. Визир на отметке сто шестьдесят один градус, видите? Так что теперь вам известно, что это на ста шестидесяти одном градусе от вас. А теперь взгляните на карту и покажите, где, по-вашему мнению, горит.

Ханна изучила топографическую карту, градиентные линии горизонталей на которой показывали изменения высоты, нашла наиболее заметный пик неподалеку от «возгорания», после чего пробежала глазами вниз и ткнула пальцем в какую-то точку на карте.

– Примерно здесь?

– Довольно близко. Вообще-то… ого, действительно близко! Масштаб этой карты – две мили на дюйм. Возьмите вон ту линейку и скажите мне, в скольких это дюймах от нас на карте.

Вышло чуть меньше трех с половиной дюймов. Семь миль.

– Ни фига себе, – негромко проговорил Кайл. – Неплохо угадали.

Ханна позволила себе улыбнуться.

– Мне уже и раньше приходилось наблюдать за возгораниями.

– С вышки?

– Нет.

– Тогда откуда?

– Спецгруппа.

Он склонил голову набок.

– И теперь вы хотите на вышку?

Она и так слишком много сказала. Была задета ее гордость, но было ошибкой упоминать спецгруппу, потому что теперь Кайл все понял. Он прослушал достаточно радиопереговоров, чтобы уяснить, кто есть кто в здешней иерархии. Когда обычные топорники попадают в очаг возгорания, с которым они не могут справиться, на сцене появляется спецгруппа, горячие головы, и выше их в этой цепочке только парашютисты. Команда отчаянных ребят, которые прыгают с высоты в самое пламя. «Халявщики, – сказала Ханна Нику как-то раз, наблюдая за тем, как они опускаются. – А нам туда пешедралом топать!»

Ник тогда чуть живот не надорвал со смеху. У него был чудесный смех. Каждую ночь Ханна ложилась спать в надежде опять услышать этот смех хотя бы во сне – смех, а не истошные крики.

Но такого никогда не случалось.

Старательно отводя взгляд от Кайла, она произнесла:

– Угу, наблюдение – вот все, что мне под силу в эти дни. Ладно, давайте дальше: вот я увидела пожар, объявила тревогу, и что дальше?

– Погодите, – произнес он. – Погодите. Вы ведь Ханна Фабер, так? Это вы были на Пастушьей горе прошлым летом?

– Прошлым летом было много пожаров, – ответила она. – На некоторых я тоже работала.

Он, должно быть, уловил ее стремление поскорей свернуть разговор, поскольку втянул голову в плечи и заговорил быстрее:

– Сообщаете дистанцию и пеленг. Когда туда отправят самолет осмотреться, то легко выйдут в нужную точку. А потом вы используете вот этот шаблон, чтобы уточнить характеристики пожара.

Он показал ей планшет с зажимом, который содержал формы отчетов по каждому из наблюдений – расстояние, пеленг, близлежащие ориентиры, а также три категории сведений о дыме.

Интенсивность: малая, средняя, большая.

Тип или характер: прозрачный, густой, столбом, перемещающийся, ковровый.

Цвет: белый, серый, черный, синий, желтый, желто-коричневый.

– Все это заполняете, – сказал Кайл, – а потом сидите и слушаете, как они с ним разбираются.

– Серьезных пока не было?

– Ни разу. Этот запоздалый снегопад помог. Но снег быстро растаял, и с тех пор сухо. Температура стала расти, появился ветер. Ни одного дождя. Если такое продержится, есть мнение, что в этом сезоне придется жарко. Недавно ветер еще больше усилился. Поверьте мне, вы сами это почувствуете. Все кажется незыблемым, пока не поднимается ветер. Тогда мало не покажется. Если такая погода подержится, будет хлопотно. Вроде бы в начале следующей недели даже грозы обещают. Если не соврали, придет беда.

Он был прав. Казалось бы, ливневый дождь только к лучшему, но главная беда – именно гроза. Они сейчас сидят чуть ли не на самой вершине мира. Молниям не надо слишком далеко тянуться, чтобы достать до земли. А когда они достанут до сухой древесины…

– Да, похоже, что летом без дела сидеть не придется, – кивнула Ханна. Ее сердце стало тяжко колотиться в груди. Он стоял слишком близко к ней, отчего маленькое помещение казалось еще меньше. Облизнув пересохшие губы, она отступила на шаг. – Послушайте, я не хочу быть грубой, но я так долго сюда добиралась, и…

– Вы хотите, чтобы я ушел?

– Нет, я просто хочу сказать… У меня есть кое-какой опыт. Я разбираюсь в этом, понимаете? И я жутко устала.

– Хорошо, – сказал Кайл. – Тогда я, пожалуй, двину до дому. Вы уверены, что я не слишком быстро все изложил? От меня требовалось показать вам все…

– Сама разберусь, всё путем. И мне тут уже очень нравится.

Он кисло улыбнулся ей.

– Вот посидите тут ночку, тогда и говорите, что нравится, хорошо?

Не обратив внимания на эти слова, Ханна опять повернулась к визиру, заглянула в прицел и, поскольку над вершинами не было никакого дыма, опять сосредоточилась на группе туристов. Стала смотреть, как они плетутся по горам, представляя себе, что это не туристы, а пожар.

Коннор Рейнольдс был совершенно другим мальчиком, нежели Джейс Уилсон, и с каждым днем эта разница проявлялась все заметней.