Он спятил?

Выдохнула, не веря своим ушам, и ощутила как с каждой секундой приближаюсь к тонкой грани истерики, заступив за которую слечу с катушек.

— Я не стану рассказывать о том что, — не сдержала гримасу отвращения, — между нами что-то было.

Голубые глаза сощурились, и Андрей стиснул челюсть.

— Да я лучше сдохну, чем расскажу маме о…

— Серьезно? — Навис, цинично дернув уголком губ. — А до ужина ты вполне охотно раздвигала…

— Заткнись! — Попыталась выдернуть руку, тщетно.

— И не переживала, что твоя мама узнает о том, кто привозит её дочь под утро, м?

Отвернулась, но стиснул подбородок, заставляя на него смотреть.

— Что изменилось, Светик? — Издевательски, иронично. Грубо. — Почему строишь из себя недотрогу.

Сама не поняла, почему позволила ему подойти так близко. Резанула по нему холодом взгляда, но не отступил, напротив приблизился, пряча заполняющую разум тьму за опущенными ресницами.

— Потому что жалею, что делала это с тобой.

Дернул за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Оскалился, заметив упрямство во взгляде, и прижал ближе, перехватывая талию свободной рукой.

— Жалеешь? Серьезно? — Хватка на волосах ослабла, и пальцы переместились на шею.

Уперлась руками в грудь, с силой отталкивая, но не удалось сдвинуть ни на сантиметр.

— Пусти…

Сердце билось о ребра, заглушая шумное дыхание, злость в его взгляде слепила, провоцируя яростнее сопротивляться. Опустил руку с талии ниже, сжимая ягодицу, но ловко увернулся, когда попыталась ударить в пах коленом.

— Жалеешь, Света?

Толкнул, вжимая в полку раковины, стиснул бедра, усаживая на неё, и снова увернулся, хотя почти удалось ударить.

Дернул на себя, раздвинул, вклинился, стиснул зубы, когда ударила по щеке, шокировав обоих.

Захватил запястье, затем второе и сжал, отчего вскрикнула, не ожидая, что так легко меня обездвижит.

— Кому ты врешь? — Вопреки моим ожиданиям, и резкости грубого захвата, склонился к моему голому плечу и коснулся его губами, посылая ворох мурашек, когда горячее дыхание опалило кожу. — Мне?

На сантиметр выше, ближе к ключице, и снова невесомое касание.

Прикрыла глаза, не в силах противиться щемящей душу нежности прикосновений его губ. Выдохнула, когда еще один поцелуй оставил огненный след. Приблизился к сгибу шеи, там где поблескивала золотом цепочка и аккуратно поддев её зубами сдвинул, слегка касаясь языком кожи.

— Или себе? — Повел носом по коже до мочки уха и выдохнул, окончательно сводя меня с ума. Стянул запястья одной рукой, а пальцы второй коснулись ворота платья и аккуратно потянули вниз, оголяя черный бюстгальтер без бретелей. — И зачем?

Губы коснулись ключицы и скользнули ниже, и я не в силах прекратить пытку закусила губу, чувствуя, как низ живота наполняется ноющей тяжестью.

Инстинктивно задержала дыхание, когда коснулся кожи над кромкой бра языком, а потом отвел чашку вниз и втянул сосок в рот, заставляя спину выгнуться, навстречу ощущениям. Вторая чашка в сторону, и ток прошиб нервы, заставив шумно вдохнуть.

— …нежная…

Язык по соску как провод в двести двадцать.

Ощутила, как влажно стало там, куда ползла его рука, оставляя огненный след на внутренней стороне бедра.

Сдвинул кружево трусиков, смял плоть и шумно выдохнул, едва не рыча от переполнявших чувств.

— …и упрямая.

Выпустил запястья, но желания сопротивляться не было. Руки обессиленно опустились на мрамор полки, и я как во сне наблюдала, как Андрей в последний раз окинул победным взглядом возбужденную до предела меня и хищно ухмыльнулся.

А потом отступил, складывая руки на груди.

Сердце било так, что становилось больно, грудь ныла от желания, а между ног пульсировало от неутоленной жажды.

Издевательский взгляд мудака медленно скользил от моих разведённых бедер вверх к оголенной груди, выше к начинающему пылать от стыда лицу, когда осознала, что за игру он затеял.

— Мы оба знаем, я мог бы трахнуть тебя сейчас. Как тогда в машине, или в лодке, или на берегу, или в палатке… — все такой же равнодушно скучающий тон, — но мне вдруг взбрело в голову, что я пожалею о зря потраченном на тебя времени. Стоп. Уже пожалел.

С этими словами он развернулся и щелкнув замком вышел из кабинки, очень умело и практически без труда унизив меня так, как никто никогда не унижал.

Мне понадобилось десять минут, чтобы взять себя в руки: выровнять дыхание, утихомирить разъедающую клетки ярость, успокоить бешенный ритм сердца. С последним до конца справиться не удалось, да и с яростью были проблемы, поэтому, когда я выходила из туалета и неспешно плыла в сторону нашего столика, где сидела троица, руки все еще подрагивали, а улыбка на лице тянула максимум на гримасу.

Каблуки жутко бесили, но приходилось гарцевать с гордо поднятой, иначе как эта сволота поймет, что я объявляю ему войну? Взгляды мужиков за столиками по-прежнему приклеивались к моему телу, но я старалась не обращать внимания хотя бы на них, потому что если начать париться еще и из-за этого, истерика возьмет верх, и я расхохочусь посреди элитного реста. Нельзя. Те, кто объявляют войну не ржут, они сурово смотрят в лицо врагу, не позволяя ему увидеть какой пиздец на самом деле творится внутри.

— Свет, ты как? Пропала, я думала, случилось что. — Мама озабоченно оглядела подошедшую меня и кивнула на свободный стул, туда, где я до этого восседала.

— Нет, мам, все в порядке, я дышала воздухом просто. Голова кружилась, но уже лучше. — Попыталась оправдаться, скользя извиняющимся взглядом по собравшимся. Слава сочувственно поджал губы, мама коснулась моей руки, когда я села, а мудила цинично хмыкнул, дернув уголком губ в намеке на улыбку. Он по-прежнему не изменял себе: расслабленно развалившись на обитом бархатом стуле, и слегка побалтывал кистью, в которой был зажат стакан с янтарной жидкостью. — Извините, что ушла в такой момент, не хотела вас расстраивать.

Извинения были приняты. По крайней мере двое из троих улыбнулись, демонстрируя, что я прощена, а вот третий даже не попытался скрыть как его забавляет мой театр одного актера. Успел выучить меня настолько хорошо? Сомневаюсь.

— Все в порядке, главное тебе уже лучше. — Мама сжала мою кисть, и я только сейчас обратила внимания на кольцо на её пальце: золотой ободок венчал красивой формы прозрачный как слеза камешек, и я готова была побиться об заклад, что он стоит дороже нашей квартиры. Ну допустим, Слава не скупится на свою женщину, это играет в его пользу, посмотрим, что будет дальше. — Я заказала тебе морской салат.