– Все предместье – сплошные руины, – покачивая головой, произнес Сен-Жермен. – Точно так же выглядит сейчас и Константинополь – остатки былого величия и процветания.

– Это аш-Гарбия, – старая, западная часть города, – отозвался мастер Григ. – С тех пор как город разрушили сельджуки, люди предпочитают селиться на восточном берегу Тигра, в аш-Шаркии.

Дорога вывела караван ко вторым, если считать от верхнего течения реки, городским воротам, которые назывались аз-Зафария, но приготовленный было мастером Григом фирман понадобился им не скоро. В канун Курбан-байрама желающих попасть в город купцов, а особенно паломников, оказалось столь много, что путникам пришлось ожидать своей очереди почти до самого вечера. Фирман халифа оказал свое обычное действие, пошлина оказалась не такой уж и большой, хотя втрое превышала ту, которую заплатил перед ними караванщик из Мосула, а стражники, убедившись, что имеют дело не с торговцами, а послами, не проявили к их грузам особого интереса.

– Ну вот мы и в Багдаде, – оказавшись внутри городских стен, произнес Робер, при этом не скрывая облегчения. – И где же ваши монголы, уважаемый мэтр?

– Не так быстро, сир рыцарь, – улыбнулся мастер Григ. – Сначала мы переправимся на восточный берег и остановимся в христианском квартале. Затем дождемся окончания празднеств и отправимся в караван-сарай, принадлежащий уйгурам, где нас должен ожидать тот, кто знает меня в лицо.

Тепло попрощавшись с бедуином, к которому успели привязаться во время тяжелого и полного опасностей перехода, братья направились к большому мосту. Они перебрались на противоположный берег и вскоре оказались в квартале Каррада, который выдавал свою принадлежность к христианству разве что наличием церкви. Внешне же его обитатели не отличались от мусульман ни поведением, ни одеждой.

– Теперь я понимаю, почему наш уважаемый мэтр выбрал именно этот квартал, – разглядывая надписи на вывесках бесконечных лавочек и духанов, ухмыльнулся Каранзано. – Не знаю, какие они христиане, но большая часть торговцев, сапожников, медников и скобянщиков на этой улице, если верить их именам, – киликийцы.

– Мы, киликийцы, никогда не обманываем друг друга, – невесело усмехнулся мастер Григ. – Однако, после того как из-под носа моей гильдии уведен такой подряд, – он кивнул в направлении строящихся стен, – лучше пока держаться от них подальше.

Постоялый двор, к которому их привел мастер Григ, принадлежал тюрку-мелькиту по имени Назар. Хозяин, едва завидев среди подъехавших к воротам путников Грига, просиял, тут же начал гонять многочисленных слуг и устроил вновь прибывшим воистину царский прием. Не успело солнце коснуться невысоких городских крыш, как кони были распряжены и почищены, волы вольготно расположились в стойлах, рыцари, сержанты и слуги, развалившись на непривычно мягких подушках, отдавали должное искусству ливанского повара, а прачки яростно терли об рифленые доски плащи и камизы, с которых стекала желто-коричневая от пустынной пыли вода.

* * *

Отгремел мусульманский праздник Курбан-байрам, и жизнь в Багдаде понемногу стала возвращаться в привычную колею. Рыцари Святого Гроба быстро восстановили силы и, вознаграждая себя за долгое воздержание, предавались мелким радостям восточной жизни, при этом всеми силами стараясь не впадать в грех чревоугодия и праздности.

Именно здесь, под крышей у гостеприимного Назара, который, казалось, был готов сам наизнанку вывернуться и вывернуть своих работников, только бы угодить единоверцам из далекой Палестины, достославный рыцарь Робер де Мерлан смог наконец-то по достоинству оценить все преимущества крестоносного братства перед орденом монашествующих рыцарей, которые, как известно, в отличие от последних, не дают обет целомудрия. После того как монголы завоевали Хорезм, невольничий рынок, расположенный в одном из живописных предместий Багдада, был переполнен рабынями из Ургенча, Хивы и Бухары, и у братьев, после двух месяцев, проведенных без женской ласки, не было недостатка в плотских утехах. Уже на третий день пребывания на постоялом дворе при виде одалисок, которых в изобилии предоставлял им хозяин, у братьев не разбегались глаза, а на танец живота, вызывавший поначалу скрежет зубов и сверкание глаз, они и вовсе перестали обращать внимание.

Тем временем мастер Григ, не желая предаваться восточной праздности, каждый день, оседлав Лаврентиус-Павла и испросив у Сен-Жермена двух сержантов для охраны и сопровождения, отправлялся на поиски человека, который должен был привести посланников к монголам.

Однажды под вечер киликиец возвратился к друзьям, сияя от радости.

– Нашел! – объявил он Жаку и Роберу, которые, сидя в общем зале, доедали плов и спорили, заказывать еще и жареную рыбу или не объедаться, как вчера. – В Багдаде нужного человека найти не просто, но мне это удалось!

– Что, нашел монголов? – морщась от звенящего над самым ухом бубна и отмахиваясь, как от надоедливой мухи, от пляшущей гурии, единственное одеяние которой составляла набедренная повязка из прозрачного газа, поинтересовался Робер.

– Совершенно верно! Я все узнал, – Жак видел киликийца таким довольным только один раз в жизни, когда тот впервые объезжал улицы Тира на только что привезенном из германских земель жеребце. – Подряд на строительство городских укреплений еще не заключен. Слава богу, жив еще устадар Маджид ад-Дин, смотритель городских жилищ. Власть его, огромная при старом халифе, как выяснилось сегодня во время ужина в его новом дворце, при молодом халифе только усилилась. Проходимцам из разрушенного Ургенча, которые поснимали все драгоценности со своих жен и наложниц и сделали богатое подношение визирю дивана, он поручил на пробу возведение только одного-единственного пролета. Но теперь, после нашей встречи, они будут с позором изгнаны, а главную работу выполнят мастера моей гильдии…

– Что-то я не понял, Жак, – ткнул приятеля в бок слегка осоловевший Робер, – мы сюда по делам христианского мира прибыли или в качестве эскорта главы киликийской гильдии каменщиков? Ты, уважаемый мэтр, лучше отвечай, нашел ли ты этих монгольских посланников?

– А, вы об этом, – думая о своем и производя в уме какие-то весьма приятные расчеты, отозвался мастер Григ. – С этим делом тоже вроде все в порядке. Возвращаясь от устадара, я заглянул в торговый двор к уйгурам и показал монгольскую пайцзу, так что передайте Сен-Жермену, что нас там ждут завтра, сразу после полудня.

С этими словами киликиец удалился в свою комнату, бормоча под нос: «Пять мастеров нужно забрать со строительства Монфорта, семерых – из Яффы, а еще человек пятнадцать – из Конии. Нужно завтра же отправить гонца в Мосул…»

От первой встречи с монголами зависел успех всей миссии, и Сен-Жермен, как человек, имеющий немалый опыт в исполнении тайных и опасных поручений, начал готовиться к поездке с раннего утра. В сопровождение приор взял двух самых опытных рыцарей – Робера и Серпена, а также и четырех сержантов, в число которых, по просьбе де Мерлана, вошел и Жак. Оставшимся братьям было объявлено военное положение, и они, запершись в занятой отрядом части постоялого двора, ожидали возвращения приора, облачившись в доспехи и оседлав боевых коней, в полной готовности к любым неожиданностям.