посмотрел на Кесаева растерянно. — Но ведь мог и не быть. Формулировка размыта…

— Вы точно психолог, а не юрист? — поинтересовался Кесаев, забирая документ и убирая обратно в папку.

Витвицкий понуро молчал, запал у него иссяк окончательно.

— Хорошо, свободны.

Мужчина поплелся к двери. Казавшееся невероятным открытие, переворачивающее все дело совсем в другую сторону, разбилось о непробиваемую стену.

— Капитан! — окликнул Кесаев.

Витвицкий обернулся.

— Все, что вы мне сейчас изложили, подготовьте до вечера в письменной форме, — неожиданно мягко сказал Кесаев и, видя, как на физиономию Витвицкого возвращается улыбка, добавил суше: — Но отчет по работе в архиве никто не отменял.

* * *

Чикатило остановился у кабинета начальника, постоял секунду, будто собираясь с мыслями: с чего это начальство под конец рабочего дня на ковер вызвало? Одернул пиджак, постучал и тут же, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.

Начальник что-то писал. На стук и звук распахивающейся двери вскинулся, готовый спустить собак на самовольного визитера, но передумал, увидев Чикатило.

— А, Андрей Романович. Заходи, садись.

Мужчина прошел к столу, сел напротив начальника. Трепета перед хозяином кабинета он явно не испытывал, вел себя спокойно и уверенно. Начальник протянул ему через стол руку, Чикатило ответил на рукопожатие.

— Как семья, как дети? — живо осведомился начальник.

— Спасибо, все хорошо. Живы, здоровы.

— Сколько твоим, напомни?

— Сыну четырнадцать только исполнилось, дочке — восемнадцать.

— Большие уже… хотя… В этом возрасте глаз да глаз… Кстати, слышал? Поймали этих, которые детей по лесополосам насиловали и убивали.

— Поймали? — удивленно вскинул брови Чикатило.

— Да, у меня кум в прокуратуре, так он рассказал — двое, оба признались. И как таких тварей земля носит, а?

— И не говорите.

Решив, что посторонних разговоров достаточно, начальник сменил тему:

— Тут такое дело. Знаю, что ты в прошлом месяце в командировке был, но послать больше некого, а ехать надо — запчасти к насосам застряли в Новошахтинске. И потом — ты же у нас спец по этим делам, а? — он рассмеялся слегка натянуто, как человек, не привыкший, но вынужденный просить. — Умеешь же из-под земли доставать, а?

Чикатило улыбнулся, скромно развел руками, мол, да, умею, что есть, то есть.

— Ну, в общем, ты не возражаешь? — скорее утвердительно спросил начальник.

— Надо — значит, надо, Иван Трофимович.

— Ну и добре. Иди в отдел кадров, возьмешь командировочное, у Опанасюка в отделе накладные и все прочую бухгалтерию. Ну, ты знаешь, — было видно, что мужчина внутренне выдохнул, испытал облегчение, что все так просто и удачно решилось. — А как вернешься, два дня отгулов к отпуску, договорились?

— Спасибо, лишними не будут, — пожал на прощание протянутую начальственную длань Чикатило.

* * *

За окнами давно стемнело. В здании УВД Ростовской области оставались в такое время только дежурные. Да еще горел свет в кабинете, выделенном местным руководством Кесаеву.

Тимур Русланович сидел за столом над папкой с документами и задумчиво курил. Причем курил давно и много, о чем свидетельствовала массивная хрустальная пепельница, полная окурков.

А задуматься было о чем. От навязанного начальством в Москве психолога неожиданно вышла польза. Витвицкий нашел ключик к тому, что тревожило Кесаева. И если до разговора с капитаном все было на уровне ощущений, то теперь нестыковки стали видны невооруженным глазом.

Следователь встал из-за стола, прошел к темному окну и вгляделся в ночь.

Нет, вопросов меньше не стало и ответов не сильно прибавилось, но неоднозначность дела, как бы ни пытался доказать обратное Ковалев, вылезла наружу и царапала глаз.

Тимур Русланович затянулся. Сигарета дотлела практически до фильтра. Кесаев вернулся к столу, вдавил окурок в переполненную пепельницу, взял чистый лист бумаги и крупно написал на нем: «НОЖ». Подумал и поставил рядом знак вопроса. Затем ниже написал: «ЦАРАПИНА», поставил против этого слова восклицательный знак и потянулся за сигаретами. Но пачка «Явы» оказалась пуста. Скомкав мягкую пачку, Кесаев бросил ее в корзину и решительно поднялся из-за стола.

Хватит на сегодня. Пора возвращаться в гостиницу. Иногда полезно отдыхать.

* * *

— Внимание, внимание! Электропоезд Ростов-на-Дону — Новошахтинск прибывает на первый путь, — с потрескиванием вещал из динамика голос диспетчера. — Повторяю, электропоезд Ростов-на-Дону — Новошахтинск прибывает…

Голос потонул в грохоте колес, шипении открывающихся дверей. Из прибывшей электрички на перрон повалили суетливые пассажиры, смешиваясь с теми, что ожидали прибытия. Люди спешили по своим делам, среди них в толпе, ничем не выделяясь, шагал Чикатило. В плаще, в шляпе, с портфелем в руках. Взгляд его равнодушно скользил по окружающим людям. Как и другие, он тоже спешил по своим делам — надо было решать вопрос с застрявшими насосами.

Вместе с остальными пассажирами Чикатило двигался к зданию вокзала с яркой, броской надписью «НОВОШАХТИНСК». Именно тут он и заметил девушку-бродяжку. Несимпатичная, неряшливо одетая, с разбитой губой, красным обветренным лицом, как это бывает у людей, подолгу бывающих вне помещений, она стояла у фонарного столба с потертой хозяйственной сумкой.

Девушка следила за урной. Выждав, когда один из пассажиров выбросит бутылку из-под лимонада «Буратино», бродяжка направилась к урне. Воровато оглянувшись, выудила заветную бутылку и быстро сунула ее в хозяйственную сумку. Звякнуло стекло о стекло, видимо, это был не первый за сегодня улов.

Чикатило замер, стекленея взглядом, несколько секунд разглядывал бродяжку, затем резко сменил направление, подошел ближе и остановился в нескольких шагах от урны:

— Здравствуйте.

Девушка мрачно посмотрела на дядьку в шляпе и довольно грубо спросила:

— Шо надо?

— День сегодня хороший… — начал было Чикатило, но бродяжка была явно не настроена на светские беседы.

— Отвали, мужик. Без тебя тошно.

— Не нужно грубить. Как тебя зовут?

— Как надо. Отвали, сказала, — отшила девушка.

— Я выпить хочу, а один не привык, — сменил стратегию мужчина. — Составишь компанию?

Девушка мгновенно изменилась в лице, будто посветлела, с интересом поглядела на незнакомца.

— Ну, и шо? Есть?

Чикатило покачал портфелем:

— Есть.

— Красное или по-серьезному? — оживилась бродяжка.

— Коньяк, армянский. Будешь?

Девушка непроизвольно улыбнулась, но тут же зашипела от боли, прикрыв рукой разбитую губу.

— Больно? — участливо спросил Чикатило.

— Василь, сука… — прошипела бродяжка. — Вчера бухали на стройке, ему не хватило… Он мне, главное, говорит — иди, найди. А я что, ищейка? Сам, говорю, иди. Ну, он и вдарил, гад…

— Женщин бить нехорошо, — наставительно сказал Чикатило. — Так как тебя зовут?

Девушка поглядела на дядьку в плаще с одобрением, окинула взглядом его фигуру.

— Валентина, — представилась она и добавила торопливо: — Но денег нет, предупреждаю!

— Я разве говорил про деньги? А я, кстати, дядя Андрей.

— Шо, дядя Андрей, — развеселилась Валентина, — натурой хочешь?

— Валечка, ну зачем так грубо? — улыбнулся