испанцы. Вы продаете Италии и Германии свою страну, а мы кровью расторгаем эту постыдную сделку. Пойдемте, — сухо предлагаю я «коллеге», — я вас отведу в Лас-Навас в штаб.

Офицер с трудом поднимается. Он снова отвергает носилки. Единственно, что он готов принять от меня, — это папиросы.

— Не откажите перед расстрелом, — говорит он, кривляясь.

Мы идем долго. В Лас-Навасе был уже Луканди. Его срочно вызвали в штаб на совещание. Я сдал пленных и вернулся в траншею. Утром, дождавшись сменного батальона, ушли на отдых в Лас-Навас.

Положение колонны Мангады ухудшилось. Навальпераль, который мы охраняли со стороны Лас-Наваса, подвергся сильной атаке с противоположного направления и был почти разрушен воздушной бомбардировкой. Когда четвертый батальон прибыл на двухдневный отдых, улицы Лас-Наваса были заполнены незнакомыми бойцами. Это были последние защитники Навальпераля, покинувшие его вчера. Штаб, заседавший всю ночь, принял решение об эвакуации Лас-Наваса. Предстояло не отступление, а отход на высоту в четырех километрах отсюда, где нужно было укрепиться.

Луканди возражал против эвакуации Лас-Наваса. Он убежденно доказывал:

— Мы расставляем западню, в которую можем сами попасть.

Под конец, после долгих споров Луканди заявил:

— Укрепляться можно тогда, когда есть оружие и боеприпасы.

Оборона высоты могла быть успешной только при наличии достаточного вооружения. У нас его не было. Тогда Луканди предложил с виду очень простой выход: вооружиться оружием врага. На горе Сиерра-Картахена небольшие по численности части противника располагали крупным вооружением. Луканди развернул план, продуманный до мельчайших подробностей. Двести человек нападают под покровом ночи на посты противника на Сиерра-Картахене и уносят вооружение. Нападение производится с двух сторон. Выступают бойцы четвертого батальона и батальон Карлоса.

— Этой операцией достигаются две цели, — заявил на заседании комсостава полка Луканди, — мы вооружаем себя и обезвреживаем высоту Сиерра-Картахена.

План Луканди вызвал серьезные сомнения.

После того как высказались все противники этого плана, Луканди вместо ответа кратко пообещал собравшимся:

— Я даю слово коммуниста и воина республики, что, если нам разрешат атаковать врага, мы разбогатеем этой ночью.

Представитель военного министерства, присутствовавший на заседании командного состава полка, согласился с доводами Луканди. Тогда командир полка Маркос предложил готовиться к атаке высоты Сиерра-Картахена.

Итак, решено: выступают два батальона — второй и четвертый, по сто человек от каждого. Нашей сотней командует Луканди, второй — капитан Карлос, мадридский строительный рабочий, и лейтенант Колорадо, студент строительного факультета. Мы занимаем исходное положение. Наши батальоны находятся далеко друг от друга и связаны лишь телефонными проводами.

— Сверить часы с часами Карлоса, — сухо говорит Луканди.

Попэй передает мне трубку полевого аппарата.

— Колорадо у телефона.

— Сверим часы, товарищ лейтенант.

— На моих ровно двенадцать.

— Передаю вам час и минуты обусловленного выступления: двадцать четыре часа две минуты.

По батальону — приказ: ни одного звука, ни одной папиросы. Наша сотня разбивается на пять групп, и мы выступаем. Попрежнему, не переставая, валит липкий снег. Мы идем, чутьем угадывая, где в этой черной ночи нас подстерегают кочки, камни, канавы. Мы стараемся как можно тише преодолевать препятствия, до боли напрягая зрение. Мы сохраняем полную тишину. Моя группа в двадцать человек останавливается. Вот здесь, где кажется, ничего нельзя различить, кроме земли под логами, ровно в час ночи должна состояться наша встреча с Колорадо. Такие же встречи должны произойти в четырех других пунктах. Мы крадемся в темноте. Итти все труднее. Начался подъем на Сиерра-Картахену. Первым идет Луканди. Он переваливается с ноги на ногу и, быстро размахивая руками, словно на гимнастическом занятии, — так точны его движения, — увлекает за собой остальных. Невозмутим только Попэй. Он отстает и шепчет бойцу, замыкающему колонну: «Они думают, что я батальонный пес и всегда догоню их».

Ослепительная короткая вспышка и звук винтовочного выстрела напоминают нам, что мы отправились в бой, а не в ночную прогулку. Нас заметили. Выстрелы следуют один за другим. Мы бросаемся вперед, к вершине. В каких-нибудь двадцати метрах от нас открывает огонь пулемет. Ползком мы подкрадываемся к нему и бесшумно набрасываемся на двух пулеметчиков, расстреливающих ленты. Мы поворачиваем «гочкис» и открываем огонь по светящимся окнам казармы. Даже Луканди не ожидал, что нам удастся так скоро воспользоваться оружием врага. Но задерживаться нельзя.

В десяти километрах отсюда стоит целый полк врага. Скорее захватить оружие — и вниз. Семь пулеметов, пять мортир, около двухсот винтовок, ящики с патронами — все эти трофеи через четверть часа уносятся с вершины. Почти весь гарнизон, — сорок пять марокканцев и испанских фашистов, — подняв руки, идет в окружении наших бойцов. Это — пленные. Три пушки, которые мы не можем унести, уничтожаются. Грозная высота превращена в мирную горку. Мы еще держим несколько минут под обстрелом дорогу, откуда может притти подкрепление врагу, а затем покидаем вершину Сиерра-Картахены. Быстро сбегаем с горы. Наш Колорадо вдруг останавливается и шарит по земле.

— Потерял очки, — растерянно бормочет он.

Мы не можем задержаться ни секунды и торопим его. Над нами, как ливень, проносится струя пулеметного огня. Мы с Колорадо догоняем ушедших вперед. Часто, спотыкаясь, мы падаем и, подымаясь, бежим дальше. Теперь у нас только одна цель — притти в Лас-Навас без потерь и с драгоценным грузом. Рядом с нами кто-то тяжело падает.

— Карлос! — зовет Колорадо.

Упавший молчит.

— Карлос! — испуганно кричим мы и останавливаемся.

Луканди нагибается и беспомощно лепечет:

— Нет, не может быть… Не может быть…

Эта смерть неожиданна и трагична. Мы поднимаем Карлоса, сраженного шальной пулей, и несем его на руках до самого Лас-Наваса.

Наша победоносная колонна похожа теперь на траурную процессию. Пять командиров — Луканди, Колорадо, Дсльбаль, мой брат и я, — неся на руках тело Карлоса, последними входим в Лас-Навас, замыкая печальное шествие.

Уже светает. Перед штабом стоят мортиры и пулеметы, унесенные с Сиерра-Картахены. Мы проходим мимо трофеев. К нам навстречу выходит Маркос, бледный, но спокойный. Голос его полон горечи:

— Поздравляю с победой, Луканди!

Он жмет руку нашему командиру, а затем круто поворачивается и громко начинает:

— Товарищи бойцы! Вечная память герою-пролетарию, капитану Карлосу…

Батальон имени Фернандо де Росса

Сегодня мы провожаем Дельбаля. Хозе Касорла, начальнику республиканской милиции, нужны боевые командиры для формирования новых частей. Нашему полку предложено выделить пять лейтенантов и немедленно направить их в Мадрид в распоряжение штаба. Маркос огорчен.

— За все это время мы не получили ни одного нового человека, и от нас еще требуют отдать пятерых.

В этой пятерке и я. Луканди не хочет расставаться со мной и Луисом. Он отводит меня в сторону и с недоумением спрашивает:

— Откуда Касорла знает