за Лас-Навасом, ночью, когда, захватив с собой связку ручных гранат, пробрался в расположение фашистов, чтобы уничтожить вражеское пулеметное гнездо.

Панчовидио успел бросить связку, но был убит наповал врагами. Бойцы под огнем унесли тело своего капитана. Его хоронили в Мадриде.

Наш старый знакомый — артиллерист Салинас — теперь начальник артиллерийского училища. Было время, когда он командовал одним орудием, а все его помощники были профессорами математики: ведь тогда никто из нас не смыслил в артиллерии. Сейчас Салинас имеет звание генерала, и его школа выпускает сотни метких артиллеристов для армии республики.

Круглолицый Попэй уже лейтенант и дерется на фронте Харамы. Мне прислали дивизионную газету, в которой рассказывается о храбрости нашего друга. Он пятнадцать дней вместе со своим маленьким подразделением удерживал очень важный стратегический пункт, отбивая все атаки многочисленного врага.

Как изменила война моего друга детства Франциско Уренья! Кажется, совсем недавно мы ходили на стадион и весело смеялись, когда Попэй, пугаясь мяча, шарахался в сторону. А теперь он герой, о котором пишут в газетах.

Наш «глухарь», такой же черный и худой, перестал кашлять, несмотря на всю тяжесть боевой жизни. Целительный воздух Гвадаррамы помог ему. Луканди ждет появления сына. Альберто пишет, что Луканди придумал даже имя. Его сын будет называться Динамито. Фелисе в письме к моему брату объяснял, чем привлекло его это имя.

«Он будет всегда помнить, в какое время появился на свет». Луканди сообщил Альберто, что его слух улучшился.

«Я начинаю различать, — пишет он, — калибр снаряда по полету и надеюсь, что скоро услышу даже свист пуль».

Брата я не видел с тех пор, как покинул Лас-Навас и получил назначение в батальон гранатометчиков имени Фернандо де Росса, Какова же была моя радость, когда в Москве, в Музее революции, на выставке, посвященной Испании, я увидел портрет Альберто в военной форме. Так произошла моя встреча с братом. Мы часто пишем друг другу. Последнее его письмо было со штампом Бриуэги.

«О Бриуэге ты, должно быть, все знаешь, — пишет Альберто, — и радуешься вместе с нами. Погода была чортовская в те дни. Мы шли по колено в грязи, нас засыпал снег. А тут еще сотни танков и тяжелых орудий, которые бросил на нас противник. Но «макарони» поднимают руки вверх и бросают оружие удивительно дружно. Это делается словно по команде. Стоит поднять одному руки, чтобы к нему немедленно присоединились десятки таких же «воинственных» солдат. Было противно смотреть, как они валялись у наших ног, умоляя даровать им жизнь. Добровольно унижаясь, они клялись, что «один испанец стоит пяти итальянцев».

Брат одним из первых вошел в Бриуэгу с передовыми частями одиннадцатой дивизии Листера, первым значится его имя и в списке награжденных.

«Рамон, берегись, — пишет он мне, — я тебя нагоняю. Приказом военного министерства я уже произведен в капитаны».

Луис Дельбаль, оправившись после тяжелого ранения, служит в пограничных частях. Он успел до перевода в другую часть, — после того как выписался из госпиталя Сан-Карлос, — повидаться с Луканди и, говорят, даже чуть не всплакнул, прощаясь с друзьями по четвертому батальону. Луканди обещал Дельбалю бросить курить и просил, чтобы мы забыли о кличке «глухарь».

В боях за Бриуэгу участвовал также Хулиан Палатиос; он был ранен в ногу. Хулио Ромео, отличившийся в дни разгрома итальянского экспедиционного корпуса, получил серьезное ранение в руку. Оба они — прекрасные регбисты, участники интернациональных встреч. Но они не унывают и убежденно заявляют, что после победы республики сколотят неплохую команду и «покажут класс игры».

Ранены и Диего де Месса и Аорелио Ромео. Они вместе со мной кончали университет. Сообщая о своем ранении, Аорелио пишет, что решил не отставать от меня.

«Вот видишь, что значит дружба!..» — шутя восклицает он. Но Аорелио ранен не только в руку. Осколки шрапнели повредили ему и глаза. В своем ответе я писал Аорелио:

«Ты будешь чудесно видеть. Помнишь, когда никто уже не решался мне помочь, — так безнадежно было мое положение после ранения, — меня спас советский ученый. Здесь вылечат и тебя».

Мои друзья желают мне скорейшего выздоровления и ждут моего возвращения на родину. Я надеюсь, что мы скоро увидимся…

Примечания

1

Из первомайского воззвания Коммунистического Интернационала, «Правда», 30 апреля 1939 г.

2

Презрительная кличка итальянских интервентов.