Розамунда пробормотала слова благодарности, поцеловалась с Томасом, поклонилась сэру Фрэнсису и вслед за наставницей направилась к двери.

- Дайте девочке хорошую бумагу, перья и чернила. Сегодня ей предстоит выполнить мое задание, - распорядился господин секретарь.

Леди Урсула обернулась и недовольно взглянула на мужа.

- Вам, конечно, лучше знать, сэр, но так ли уж обязательно работать именно сегодня? Не лучше ли сначала устроиться на новом месте?

- О, уверен, что мистрис Уолсингем с радостью примется за дело, - сухо возразил сэр Фрэнсис. - Для нее это не работа, а любимое времяпровождение. - Он показал на лежащую на столе грифельную доску. - Не забудь свои принадлежности, Розамунда. Мечтаю уже за обедом увидеть плоды твоего творчества.

Розамунда торопливо вернулась к столу, забрала дощечку, снова присела в реверансе и поспешила догнать леди Уолсингем.

- Ну вот, милая, мы и на свободе. Первым делом покажу твою комнату. Ее окна выходят на дальнюю часть сада, где очень красиво и спокойно. Надеюсь, тебе понравится.

Розамунда неотступно следовала за леди Уолсингем по длинным коридорам; наконец они вышли в просторный квадратный холл. Резная лестница вела на огороженную перилами площадку второго этажа. Эта часть дома резко отличалась от официальных комнат. Здесь царствовали свет и воздух, большие окна сияли чистотой, а полированные деревянные панели на стенах создавали ощущение тепла и уюта. Каменный пол скрывался под сплетенными из камыша душистыми циновками, ступать по которым было особенно приятно.

- Всегда найдешь меня здесь; в малой гостиной.

Леди Урсула прошла через холл к полуоткрытой двери. Распахнула, и взору Розамунды предстала очаровательная комната с выходящим на улицу глубоким эркером. Несмотря на май, в камине потрескивал огонь, а в центре небольшого круглого стола красовался букет пышных роз. Поодаль стояло кресло, а рядом с ним, на станке, ждала завершения яркая вышивка.

- Дверь никогда не закрывается, так что заходи в любой момент.

- Благодарю, мадам.

Розамунда остро чувствовала, насколько этот чистый, ухоженный и уютный дом отличается от хаоса, поселившегося в Скэдбери после смерти матери. Нет, порядок начал постепенно исчезать раньше, когда Дороти тяжело заболела. Удастся ли справиться с хозяйством, если вдруг придется взять на себя ответственность? Ее никто и никогда не учил сложному искусству домоводства. Но прежде необходимо постигнуть науку придворных манер, что непросто для девушки, больше всего на свете ценившей свободу, уединение и возможность рисовать.

- Пойдем наверх. Так приятно снова увидеть в доме молодую леди, - призналась Урсула, подходя к лестнице. - Признаюсь, после того, как наша дорогая Фрэнсис вышла замуж, общения постоянно не хватает. Разумеется, ее муж сэр Филипп Сидни - замечательный человек, храбрый воин и чудесный поэт… о лучшей партии нельзя и мечтать. Но что поделать, скучаю. Боюсь, сейчас и ей одиноко: ведь ее супруг служит в Нидерландах, он комендант крепости Флашинг и воюет с испанцами. - Леди Урсула открыла дверь. - Вот и пришли. Эти нескончаемые войны - тяжкое испытание для женщин. Ну что, дорогая, нравится? Сможешь почувствовать себя счастливой?

Гостья неуверенно вошла и осмотрелась. Небольшая комната в углу огромного дома оказалась круглой, с большими, во всю стену, окнами. Почти все пространство комнаты занимали резная кровать под бирюзовым бархатным балдахином и массивный комод. На простом туалетном столике стояли кувшин и таз для умывания, а в углу спрятался полотняный пресс для платьев. Возле камина расположился низкий стул, а рядом с ним - маленький столик. Но главное, что немедленно привлекало внимание, - это широкий подоконник во всю стену, заботливо устланный вышитыми подушками. Благодаря множеству окон комната казалась светлой каютой на носу корабля.

- О, прелестно, мадам! - с искренним восхищением воскликнула Розамунда. - Мне еще никогда не доводилось жить в такой красивой комнате!

Она подошла к окну, встала коленями на подоконник и распахнула створки. Вдалеке, в конце сада, блеснула на солнце водная гладь.

- Там река, мадам?

- Да, Фрэнсис любила эту комнату из-за вида на Темзу. Зимой, когда деревья не заслоняют перспективу, ее прекрасно видно.

- Так это была комната вашей дочери?

Розамунда оглянулась на наставницу, которая стояла чуть поодаль.

- Да, я решила, что здесь тебе будет удобно, - ответила леди Уолсингем. Подошла к толстому шнуру возле двери и позвонила. - Пора познакомиться с Хенни, которая будет тебе прислуживать.

Горничная появилась так быстро, словно ждала за дверью. Выглядела она совсем юной - не старше двенадцати лет, однако отличалась лукавым взглядом и приятной полнотой - верными признаками умения ценить радости жизни.

- Хенни, это мистрис Розамунда, твоя новая хозяйка.

- Мистрис Розамунда.

Хенни присела в реверансе, и от движения из-под чепчика выбились темные кудрявые волосы.

Розамунда молча улыбнулась. Она не знала, как следует реагировать и что принято говорить в подобных случаях, потому что впервые увидела персональную горничную.

- Хенни распакует вещи, а я тем временем покажу дом, - распорядилась хозяйка. - А потом перекусим. Сэр Фрэнсис никогда не обедает раньше пяти часов. Это, видите ли, отвлекает от работы. Потом он, разумеется, снова возвращается в кабинет, но мне хотя бы удалось уговорить мужа посвящать обеду час-другой. - Говорила она сдержанно, одновременно выводя гостью на площадку лестницы. - Господин секретарь так напряженно работает, что я его почти не вижу.

Теперь они шли по широкой, огороженной перилами галерее, стены которой украшали многочисленные портреты.

- Почти все, кто здесь изображен, - твои предки, - лаконично пояснила леди Урсула, сделала еще несколько шагов и остановилась перед одной из картин. - Это отчим сэра Фрэнсиса, муж вырос в его доме. Достойный аристократ состоял в родстве с Болейнами, и через них семья связывает себя с ее величеством. - Она многозначительно посмотрела на подопечную. - Ты, конечно, тоже можешь заявить о своей причастности.

- Очень смело, мадам.

Розамунда немного отступила, чтобы внимательно рассмотреть портрет. Трудно было ожидать семейного сходства там, где не было кровного родства.

Леди Урсула улыбнулась:

- Не важно, дорогая. В придворном мире учитываются даже самые отдаленные связи - конечно, только те, которые способны принести пользу. Впрочем, скоро ты это и сама увидишь.

Томас Уолсингем сидел на стуле в таверне «Четыре лебедя» и, с удовольствием потягивая эль, смотрел, как Кит Марло складывает в кожаную седельную сумку скудные пожитки.

- Филиппе хотя бы объяснил, что за сообщение ты везешь?

Кит бросил на Томаса хмурый взгляд.

- Сказал только, что письмо зашифровано. Представляешь, отобрал у меня ботинки и заставил целый час сидеть босым, пока сапожник прятал в каблук то, что необходимо передать. - Для наглядности он топнул ногой. - Чертовски тяжело и неудобно, как будто камней напихали.