уверен, что это был Хайзенберг? — Воспоминание о препарате, который испытывали на нас с этим стариком, навели девчонку на новый вопрос. — Он же весь забинтованный был.

— Там в Коммунарке, среди ковидных корпусов, я видел его достаточно близко, чтобы запомнить взгляд. Это точно он. Да и пушки с порохом они наверняка не сами делать научились, сама понимаешь.

— Ну да... Хреново... Вот ведь живучая тварь! — Поразмыслив пару секунд, Кира всё-таки решилась на рискованную шутку, сощурившись так, словно собиралась лопнуть воздушный шарик. — Прям как ты!

— Приму за комплимент.

Девчонка расслабилась и рассмеялась. Её мелодичное хихиканье даже немного придало мне сил.

Резво перепрыгнув с кресла на мою кровать, Кира качнулась в мою сторону и легонько толкнула плечом:

— Ты же понимаешь, что я это всё не со зла? — Коротко заглянув мне в глаза, она быстро отвела взгляд куда-то на пыльный пол. — Так, просто... Из врождённой вредности...

— Понимаю.

Я бы многое мог рассказать ей о том, что все эти её подколки и вся дерзость уходят корнями в вовсе не во врождённую вредность. А в страх показаться слабой и одинокой. А ведь быть слабой и одинокой она ненавидит больше всего на свете.

Но зачем открывать эти карты? Чтобы самоутвердиться в её глазах? Эффект будет прямо противоположным.

Лучше дать ей понять, что на самом деле она вовсе не слабая:

— Что бы помочь этим ребятам, мне необходима твоя помощь. — И ещё нужно дать ей понять, что она вовсе не одинокая. — Только вместе с тобой мы сможем провернуть то, что я задумал. — Чуть помедлив, я добавил. — Мне нужна именно такая вредина, как ты.

Улыбка немедленно осветила лицо девчонки:

— Да куда ж я денусь с подводной лодки!

— Ну мало ли... Если постараться, то можно убедить наших новых друзей ретироваться обратно на Волгу. Там ты получишь то, что тебе нужно. Этот... «Антижорин».

Кира немедленно нахмурилась:

— Ты серьёзно думаешь, что я на это способна?

— Я не про тебя, я про них.

Она ненадолго задумалась, продолжая хмуриться.

— Не-а. — Кивнув собственным мыслям Кира снова заявила весьма категорично. — Не-а! Нифига они не... Э-э-э-... Не ретируются! Они своих не бросают. Я это вижу!

Я в свою очередь видел, как она всю ночь смотрела на наших собеседников, слушая рассказы Дестроя и Алины о былых свершениях. И о том, как они устроили жизнь на своих территориях. Недоверие постепенно сменялось на лице Киры восхищением и белой завистью.

— Да. Я тоже склонен так думать. — Решив подкрепиться, я потянувшись за тарелкой с остатками завтрака. — В этом их сила. Но в этом и слабость.

— Это почему?

— Ты же слышала. Стоит только королю пронюхать о том, что мятежники — это не просто восставшие пеоны, а представители Альянса, заложникам несдобровать. А рано или поздно — он об этом узнает.

— Значит надо, чтобы для него было поздно! — Придвинувшись поближе, девчонка положила голову мне на плечо, защекотав щёку копной волос. — Давай уже рассказывай, чего задумал!

Покосившись на неё, я помедлил с ответом, отправив в рот ложку разваренной каши. Конкретных идей у меня по-прежнему не было.

— А может у тебя есть какие-то соображения? — Прожевав, я купил себе ещё немного времени. — А то что я всё тут занимаюсь этим... Как его... Мэнсплэйнингом.

Кира отпрянула от меня с изумлённым выражением на лице:

— Ни фига себе ты феминистические словечки знаешь!

— Ну... Если ты физрук, то должен быть в курсе таких вещей...

— Х-хе! — Знакомая хищная ухмылка сменилась очень даже мило улыбкой. И она продолжила, немного запинаясь, словно от стеснения. — Я тебе по секрету скажу... Не знаю, как у всяких там феминисток принято... Если они вообще ещё выжили... Но мне нравится, когда парень... Когда мужчина ведёт себя как мужчина. А не какая-то тряпка...

— С этим решительно невозможно спорить!

— Ну и не спорь! — Девчонка снова придвинулась поближе.

— И тем не менее... Может ты что-нибудь хочешь предложить? Тогда около Коммунарки твои идеи были весьма полезны.

— Хм. Ну не знаю... — Она обхватила руками подбородок. — Я вообще тоже хотела подумать, но чё-то отрубилась почти сразу... Устала... А!

— Да?

Кираещё пару секунд помолчала с напряжённым выражением лица, ворочая мыслями.

— Вот этот их Кир. Он же как-то умеет жорами командовать. Прям как Че, да? Ну или типа того... Может это как-то можно использовать?

— Натравить на соседние замки кучу заражённых? Они порвут и рыцарей и пеонов... — Заметив по лицу, что энтузиазм девчонки резко снизился после этой критики, я поспешил её ободрить. — Но в этом всё-таки что-то есть... Заражённые... Вирус... Знаешь, какой вирус самый опасный?

— Э-э-э... Ну... Наверное самый смертельный? Который вообще не лечится. Чума там, какая-нибудь... Или СПИД? Он же не лечится?

— Нет. Идеальный вирус — это тот, который не убивает своего носителя. По крайней мере — далеко не сразу. Ведь вирус не может полноценно существовать и размножаться без своего носителя. Идеальная инфекция — это та, которую носитель даже толком не замечает. И продолжает функционировать, как ему кажется, вполне обычным способом. Так... Покашливает немного... Или ещё что-то в этом роде.

— Поносит или тошнит? — Подсказала девчонка, снова озорно улыбнувшись.

— Не без этого. Любой новый вирус рано или поздно приходит к такому состоянию в ходе естественного отбора. Потому что те, кто сразу убивает носителя — не успевают размножиться достаточно широко. А те варианты и штаммы, которые слишком щадят своего хозяина, тоже не успевают толком воспроизвестись. Их слишком быстро убивает иммунная система.

— Поэтому жоры такие живучие?

— Очень вероятно. Как я понял из документов арктического института, вирус... Или, точнее, заражённые вирусом полярные бактерии... Они, по сути, укрепляют человеческий организм. Делают его выносливее, экономичнее, более устойчивым к внешним невзгодам и к другим инфекциям. За счёт эдакой обратной эволюции.

— Я помню, да. Отключают мозг. Он же типа много энергии потребляет, ты рассказывал. И типа зараза к заразе не пристаёт...

— Ага. А потом мы в добавок встретили этих тварей в Коммунарке... У них ещё и тело как-то изменилось. Обратно в сторону каких-то питекантропов...

— Точно! — Воскликнула Кира, немного подскочив на кровати. — Они ж прям как гориллы