действительное, — произнес тихо Андрей, — часто вижу ее наяву, тенью она проскальзывает передо мной, мимо, не хочет смотреть на меня. — Я как то потерялся и давно уже, не увидел, чего ради, живу. — А сейчас просто уверен, что я везде опоздал. — Мне ведь все говорили, подожди, оглянись, сделай что — то приятное для нее, для себя, а я отмахивался, а теперь поздно.

Глупости, — отмахнулся Алекс, — все еще не закончилось, нужно отвлечься, — я выполнил свою работу, теперь нужно поработать и тебе. — И к тому времени будет ясно, отомстил ты или уничтожил опасность для Елены. — Возможно, тебе и не станет легче, но что бы узнать все наверняка надо что — то сделать, а не сидеть сиднем.

Алекс изменился не только внешне, Андрей смотрел на него с удивлением и где — то с завистью. Раньше Алекс целиком зависел от брата, был его тенью, а поработав и пожив самостоятельно, стал уверенным в себе. После ужина они поднялись в кабинет Андрея, и, потягивая коньячок, как в старые добрые времена разговорились. Сначала Андрей рассказал, как наладил и изменил бизнес. Алекс восхищенно вздохнул.

— Только ты мог все оживить, я, когда уезжал, то решил что это полный крах и ничего невозможно сделать, — только уйти.

— Ерунда, произнес Андрей, — бизнес это не проблема, хоть и было тяжело. — Рассказывай лучше, что у тебя есть. — По сбору информации ты Алекс всегда был лучшим.

— Так и будем хвалить друг друга, — рассмеялся Алекс. — Почти год я провел в монастыре святого Бенедикта в Англии. — Ты же не забыл, что мы там, когда с тобой учились.

— Да конечно, — пробормотал Андрей. — Такое то точно не забудешь, даже если захочешь.

Все мальчики волшебных семей обучались там не только наукам, но и магии и владению оружием, — современным в том числе. Это самый закрытый мужской монастырь с очень богатой историей и библиотекой. Он всегда был вне всех войн, или каких- то событий могущих хоть как то изменить его уклад. Волшебные семьи охраняли его как зеницу ока. Монахи тоже были по происхождению из волшебных семей, нога обычного человека туда точно не ступала пару, тройку тысячелетий, — содержались монастырь за счет богатых пожертвований семей учеников. Мальчиков обучали там очень жестко, и в наказание часто была порка или заключение на несколько суток в крохотную камеру пенал, в которой можно было только стоять. Суровое воспитание подразумевало что воспитанники, дожившие до конца обучения, были лучшими во всем. И дожить до конца это не метафора, а действительность. Мальчишки иногда гибли, не выдержав обучения, это считалось естественным отбором. Но это был единственный способ добиться мужчине уважения и получить жену из волшебной семьи. Не прошел обучения, и будь ты хоть каким замечательным и умным и богатым, но тебя не будут признавать равным. И ни одна девушка, не будет воспринимать тебя в качестве жениха. И это тоже громадный стимул и отбор при дефиците невест. А что Андрей и Алекс часто нарушали дисциплину, добавляло им уважения среди сверстников и не только. Воспитателям тоже нравились умные и шустрые неслухи братья, но поблажек им никогда не делали. Простоять в холодном пенале в темноте больше суток за провинность без жалоб и слез выдерживали не многие ученики, а братьям такое счастье выпадало чаще всех. Да и следы от розги хоть и заживали быстро и без следов на коже, в душе оставляли шрамы.

— Ну, так вот, — продолжал Алекс, — Я выбирался из монастыря только что бы свериться с записями колдуна, которые я нашел. — И не знаю, насколько я тебя обрадую, но мое дело только информация, которую и привез тебе. — А уж решать тебе, что ты будешь с ней делать. — Расскажу обо всем коротко, более подробно все расписано в документах в этой папке. — Наш таинственный Хозяин колдуна немец Ганс Миллер. — Да, — да, никакой то там барон, а немец из обычной старинной волшебной семьи. — Семья была довольно многочисленной до нашествия, но когда порталы в твое рождение открылись, и на землю хлынули чудовища, вся семья Миллера погибла, а он немного сошел с ума. — Ну, так, во всяком случае, все решили. — Жил он очень замкнуто и почти ни с кем не общался. — Мне пришлось перевернуть кучу документов, и опросить всех его знакомых, и в своих словах я теперь уверен полностью. — В ту ночь он как то ухитрился ранить и поймать чудовище. — Вернее мы так называем эти существа, не зная, что они, собой представляют, — было ведь не до изучения. — Он не убил это существо, а пленил его и смог с ним договориться получить магию или научиться ей, — такой же Андрей как у тебя. — Скрывал он это существо долго, но все равно волшебники узнали и заставили ликвидировать. — Это было давно, записей точных нет, и думай, как хочешь, а разговаривать на тему нашествия старшие отказываются наотрез. — И тебя Ганс считает виновником гибели семьи, но так и не решился бросить тебе вызов хоть и мечтал об этом. — А последние полгода я провел в окрестностях его небольшого старинного дома, — почти замка. — Ганс весьма богатый волшебник, и все земли вокруг принадлежат ему и очень хорошо защищены. — Там к дому незаметно не подберешься даже ты. — В папке схема его поместья с ловушками, какие смог я обнаружить, и не уверен, что увидел их все. — Ганс помешан на защите дома и территории, и никого не принимает у себя дома, отшельник. — Но есть у него слабость, — это дочурка. — Не красавица, но и не совсем дурнушка, как волшебница слаба, к тому же очень высокомерна, избалована и капризна, даже по нашим меркам. — Хочет замуж за богатого и красивого, но пока в поиске. — Желающие были на ней жениться, но всех она представляла отцу, после чего они все бесследно исчезали. — И-за этого к этой семье много вопросов, но прямых улик нет. — Белинда, так зовут его дочурку, что в переводе с немецкого означает, — красивая змея. — Она точно змеюка еще та, хоть с красотой то ей не очень повезло, но амбиции у нее огромные. — Я с ней столкнулся месяц назад на балу у родственников, но я оказался не в ее вкусе и она меня грубо отшила. — А вот ты ей подойдешь вполне, ей нравятся мужчины твоего типа — жгучие и богатые брюнеты. — Так что тебе решать, будешь ли ты добираться до ее отца через дочь или не будешь ничего делать.

— Только так, — удивился Андрей, — И что точно, ни как