В игорных заведениях города Форт-Уна открыто никого не обманывали, однако хозяева прибегали к кое-каким уловкам, неизменно обогащаясь за счет игроков, чтобы система не давала сбоев. И нужны были работники вроде Смейка — акулы карточных игр, способные обыграть среднестатистического соперника без всякого шулерства. Игроку давали чуть-чуть выиграть и сколько-то проиграть, случались и крупные выигрыши, но в конечном счете заведение каждый вечер обогащалось на кругленькую сумму. И тут является этот профессор и подрывает самые устои города Форт-Уна. Он выигрывал подряд игру за игрой. Это уже не полоса везения, это попрание неписаного закона города Форт-Уна: «Рано или поздно проиграет каждый».

Смейк ничего не мог поделать: с каждой партией состояние Соловеймара приумножалось. Если так будет продолжаться, через несколько партий игорный дом ван Извергов окажется на мели. Братья псовичи бросали на Смейка взгляды, красноречиво говорившие о том, что его ждет в переулке позади салона, если ему не удастся в ближайшее время прервать полосу везения профессора.

— Сыграем еще партию? — наседал профессор, складывая выигранные фишки столбиками по семь штук. — А ведь щекочут нервишки эти азартные игры!

— Если пожелаете, — выдавил Смейк. — Слово гостя — закон.

— У вас повышенная потливость, нужно с этим что-то делать, — посоветовал профессор, глядя на покрытый испариной лоб Смейка. — Мочегонные таблетки иногда творят чудеса.

Натянуто хихикнув, Смейк стал сдавать карты. Профессор, бормоча числа, поставил все фишки на «Румо», раскрыл карты, следуя своей абсурдной семеричной системе — и выиграл.

— Ох, вот так удача, — смеялся профессор, придвигая выигранные фишки. — Но на что мне такие деньжищи? Вложу-ка я их в исследование темноты. А, может, соорудить комод-оракул? Столько возможностей! Еще партию?

Соловеймар выиграл еще четыре партии подряд. Вот-вот завладеет всем состоянием ван Извергов. Сердце Смейка бешено колотилось, мысли путались. С каким удовольствием он свернул бы птичью профессорскую шею, но с этим братья ван Изверг справятся и без него. Еще один загадочный несчастный случай в городе без правил: незадачливый профессор, перебрав спиртного — вся одежда провоняла, — навернулся с черной лестницы в игорном притоне. Подумаешь, невидаль! У братьев ван Извергов есть приятель — он выдаст заключение о смерти (несчастный случай по вине самого пострадавшего, сильное алкогольное опьянение), а в пустыне неподалеку от города появится еще одна безымянная могила.

Смейк был в отчаянии. Как втолковать эйдеиту, что тот рискует не только жизнью крупье, но и своей собственной? Тесно столпившись вокруг стола, посетители и братья ван Изверги напряженно следили за учтивой беседой сдающего и игрока.

— Я все понимаю, — раздался голос в голове Смейка.

«Потрясающе! — подумал тот. — Я сбрендил от страха. Уже голоса слышу».

— Ты слышишь всего один голос: мой. Это говорю я, Соловеймар, — произнес голос. — Не подавай виду.

Смейк напряженно уставился на профессора. Казалось, тот целиком занят картами.

— Знай же, я владею даром телепатии. Ничего удивительного — для любого эйдеита это в порядке вещей. Теперь к делу: ты, может, думаешь, будто я не от мира сего. Нет, жизнь мне пока не надоела. И я уж точно не хочу, чтобы двое отъявленных негодяев зарезали меня в темном переулке из-за какого-то презренного металла. Я только хочу испытать систему, насладиться триумфом, да и эти мошенники пусть немного попотеют. Еще партию в «Румо»?

Смейк не был уверен: и впрямь ли он слышал голос профессора или попросту сошел с ума. За время своей речи эйдеит не удостоил его ни единым взглядом, а только перешучивался с игроками и бандитами, столпившимися вокруг стола. Смейк стал механически сдавать карты.

— Еще партию, — нарочито громко проговорил профессор. — Вообще-то я думал закругляться, но, так и быть, сыграем на посошок. На все, как всегда?

Близнецы ван Изверги скорчили постные мины, нащупывая в карманах флоринтские стеклянные кинжалы.

— Пан или пропал! — воскликнул профессор. Все затаили дыхание. — Значит, 7777777777 и 77 сотых делим на 7777777 и 777 тысячных, потом делим на 77, получаем… эээ… получаем… — нервно бормотал профессор себе под нос, медленно перекладывая карты с места на место. Пот, стекавший ручьями, покрыл все тело Смейка маслянистой пленкой. Его кожа блестела, как вощеное яблоко.

«Профессор! — в отчаянии мысленно прокричал Смейк. — Профессор! Надеюсь, вы не намерены опять выиграть? Это же самоубийство! Даже двойное убийство, если посчитать меня».

Нет ответа.

— Так-так, — бубнил эйдеит, — корень из 7777777777777 и 7 десятых делим на 77777777 и 777 тысячных и умножаем на 777 в… эээ… седьмой степени, получаем… итого… — больше ничего было не разобрать. Профессор раскрыл карты. Снова выиграл.

«Профессор?!» — если кто и мог читать мысли Смейка, он, несомненно, услышал бы вопль.

Соловеймар безучастно взглянул на него.

— Где тут меняют фишки? — спросил он. — Мне ведь дадут несколько мешков, чтобы унести деньги?

— Само собой, — отрезал один из братьев ван Извергов. — Обсудим все у нас в конторе. Предлагаю пропустить стаканчик за счет заведения.

У Смейка закружилась голова. Он уже видел, как лежит в переулке в луже собственной крови, издавая предсмертный хрип.

— Еще партию? — уже без всякой надежды крикнул Смейк.

Вот теперь-то Смейк окончательно определил свою дальнейшую судьбу. Промолчи он, может, братья ван Изверги отпустили бы его с волчьим билетом и парой сломанных рук, но теперь, когда братья уже почти увели Соловеймара к себе в контору, он снова привлек к профессору всеобщее внимание. Читай, подписал собственный смертный приговор.

— Еще партию в «Румо»? — переспросил профессор. — Пан или пропал?

Смейк кивнул.

— Почему бы и нет! — усмехнулся профессор.

Снова перемешав карты, Смейк стал сдавать, Соловеймар забормотал числа, а братья ван Изверги едва сдерживались, чтобы не прикончить профессора и крупье прямо у всех на глазах.

— 7777777 и 7 десятых делим на 7, и братья ван Изверги в уме… — рассмеявшись, он обернулся к владельцам игорного заведения: убедиться, оценили ли те его шутку.

Смейк еще раз робко попытался наладить телепатическую связь.

«Профессор? — мысленно произнес он. — Профессор Соловеймар?»

Нет ответа. Соловеймар сосредоточенно перебирал карты.

— 7777777 и 77 сотых умножаем на 7 в седьмой степени и отнимаем корень из 777, получаем… эээ…

«Профессор! — взревел про себя Смейк. — Слышите?»

Ничего. Ни звука. На физиономии Соловеймара не дрогнул ни один мускул. Значит, вся эта телепатия померещилась Смейку в панике.